Пусть поднимется ветер (ЛП) - Шеннон Мессенджер

Солана не заметила моего воровства, когда она закрывает люк, через который мы пришли, и отползает к стене, где нити света обрисовывают тяжелую дверь.

— Ты представляешь, куда она ведет? — спрашиваю я.

Она прижимает ухо к двери:

— Не очень. Там кажется тихо. И это должна быть одна из старых прихожих. Я сомневаюсь, что она приведет нас к турбине… но надо надеяться, что мы найдем вентиляционное отверстие. Если я не вернусь через пять минут, иди за мной.

Она вытаскивает ветрорез и пытается приоткрыть дверь.

— Заперто? — спрашиваю я, когда она не движется с места.

Она толкает меня в тень, а потом шепчет пароль, который уже дважды сработал.

Ничего не происходит.

— Давай надеяться, что команда Астона сработает, — говорит она.

От ее рявкающей команды меня чуть ли не тошнит, и даже через комнату я могу видеть, как ее глаза вспыхивают приливом жажды.

Мягкий щелчок вознаграждает ее усилия, и дверь, скользя, открывается. Она не колеблется перед тем, как выскочить наружу, оставляя меня ожидать и считать.

Я едва дохожу до сорока семи секунд, когда слышу ворчание и глухой стук.

Я направляюсь к двери и врезаюсь в Солану, которая тянет что-то в комнату. Мне требуется немного времени, чтобы понять, что это тело.

Буреносец с намотанным на лицо желтым порывом.

Я не могу сказать, в сознании ли он, но он не сопротивляется.

— Он был один, — шепчет Солана, когда закрывает дверь снова, таким образом, никто не может услышать наш разговор. — Я не могу сказать, он охранник или просто проходил мимо. Так или иначе, это хорошие новости.

— Каким образом?

— Потому что мы можем взять его форму. Она даже выглядит так, будто твоего размера. Я бы хотела, чтобы у него был анемометр, но они должны носить их только тогда, когда идут в бой. По крайней мере, у него есть ветрорез.

Она приступает к работе, раздевая его, но я не могу перестать смотреть на его лицо.

Он выглядит примерно моего возраста, может чуть старше.

— Помоги мне поднять его ноги, — шепчет Солана.

Я подчиняюсь… и потом сожалею об этом, когда она стягивает его брюки и обнаруживает, что парень ходит без трусов.

Солана смеется, когда меня передергивает:

— А чего ты ожидал?

— Э… как насчет боксеров? Даже белые трусишки были бы лучше, чем ничего.

Солана смотрит на меня, будто я говорю на другом языке, и это поднимает суперстранный вопрос.

— Сильфиды носят нижнее белье, верно?

— А зачем? Чем меньше у нас одежду между кожей и воздухом, тем лучше.

У меня нет абсолютно никаких идей, как ответить на это… и мне приходится упорно работать, чтобы не думать о том, чего ясно нет под крошечным платьем Соланы.

С другой стороны это действительно проливает новый, довольно интересный свет на все мои воспоминания об Одри…

Солана убивает фантазии, бросая штаны мне в голову:

— Переодевайся.

— Эй, это барахло касалось их.

— Ну, очевидно, твоих не будет. — Она поднимает одну бровь, и у меня пылает лицо.

Особенно, когда она добавляет:

— И ты должен учитывать, все может быть по-другому. Но так или иначе, ты в настоящее время одет как солдат из Сил Бури. И они знают, что мы здесь.

Я очень, очень, очень, очень, очень ненавижу ее за то, что она права.

Я также ненавижу, как ужасно у меня горят щеки.

И определенно не буду вольной птичкой в этих вещах.

— А что насчет тебя? — спрашиваю я, когда ныряю за какие-то сундуки и борюсь со своим пальто.

— Я переоденусь, если мы найдем другого Буреносца… или обнаружим шкаф с одеждой. Но теперь, когда ты в униформе, у нас все будет хорошо. Если мы увидим кого-нибудь, то притворимся, что я — твоя заключенная.

— Для этого потребуется много актерского мастерства.

— Будем надеяться, что не придется. Как ты там? Нужна помощь?

— Даже не думай об этом. Ты просто волнуешься о голом мальчике… и возможно хочешь прикрыть его платочками Райдена.

Я появляюсь минуту спустя, в зудящей ткани и жалея, что мои новые штаны настолько более обтягивающие, чем мои другие, я едва могу запихнуть вещи из моих карманов.:

— Мы должны связать его, чтобы он не вышел отсюда, как только проснется?

— Это не будет проблемой.

Возможно, то, что она говорит противоестественно спокойно, заставляет меня бросить взгляд на Буреносца и понять, что проект, заставляющий его замолчать, перекрывает его рот и нос.

— Прежде чем ты выйдешь из себя, — говорит Солана, вытягивая руки, будто успокаивая бешеного пса, — помни, он предпочел служить Райдену. Он заслуживает того, что с ним происходит.

— Не этого. — Я хватаю свой кинжал и пытаюсь освободить его, но мой сильный удар оставляет всего лишь царапину на разрушенном порыве.

К тому времени, когда я понимаю, что должен воспользоваться его черным ветрорезом, холодный, дребезжащий звук отзывается эхом в его груди, и он как-то затихает.

— Ты не должна была убивать его! — говорю я… едва не забываю, что нужно шептать.

— Он бы убил нас! А что если бы он сбежал? Что если бы он привел их обратно в эту комнату, чтобы подкараулить нас? Это наш выход. Мы должны скрыть его. Вот почему Астон сказал, что я должна быть за все в ответе. Он знал, что я буду единственной, кто может сделать жесткий выбор.

— Это не был «жесткий выбор», это было убийство!

— Нет, это война… и потише, или ты убьешь нас. — Она отворачивается от меня, одергивая платье, и я замечаю, что у нее дрожат руки.

Когда она оглядывается назад, в ее глазах читается мольба, чтобы я отпустил это.

Но также там есть что-то еще. Та же вспышка наркомана как в прошлый раз, когда она позволила силе боли взять над собой верх.

Даже мой Западный щит соглашается, переключая свою мелодию на песню о предателях.

— Нам нужно продолжать двигаться, — шепчет она. — Мы издаем слишком много шума и двигаемся слишком медленно. Если мы сейчас не вызволим отсюда Гаса и Одри, то уже никогда этого не сделаем.

Я знаю, она права.

И какая-то часть меня знает, что это не ее ошибка. Это отвратительная сила, постепенно ломающая ее.

Но я не могу быть частью этого.

— Вот как это будет, — говорю я, двигаясь к двери. — Это моя миссия, и с этого моменты мы будем действовать по моим правилам.

— Ты действительно думаешь, что сможешь провести нас через это?

— Нет, но я надеюсь, что ветер может. Это не обсуждается. Мы делаем это по-моему… или мы расстаемся. Твой выбор.

Солана вздыхает:

— Посмотрим, сколько времени это продлится.

Я чувствую себя довольно хорошо, когда беру ситуацию под свой контроль, пока мы не доходим до двери, и я не понимаю, что она снова заперта.