Любовь садиста (СИ) - Ди Ариана

Степа нервно курит в окно, Женя уставился в стену, одни мы с Валерой наблюдаем за набирающей обороты истерикой. Чувствую себя беспомощной и бесполезной, а еще лишней. Приехала, называется, к будущему мужу на работу чайку попить и поддержать. Белье надела самое развратное…А тут облава. Третья за месяц, и ОМОН не местный купленный, а московский, тоже купленный, но кем-то другим.

— Третью точку теряем, — рычит Руслан, когда снаряды кончаются. — Будем ждать, пока до основных доберутся?

— Говорить с ними бесполезно. Кулинов не сдаст своего заказчика, а пока мы его не вычислим, все козыри у них.

— Скажи то, чего я не знаю, — продолжает злиться Руслан.

— Уходим в подполье? Других вариантов нет, — разводит руками Степа.

— Твой отец говорил про генерала, — напоминаю я, но энтузиазма на лицах присутствующих не нахожу.

— Прогнуться под Семоху — это всегда успеется. Пока держимся, — говорит Женя.

— Значит, решено, закрываемся на месяц, — командует Руслан и все уходят, чтобы донести распоряжение начальства.

Мужчина тут же падает на диван и кладет голову мне на колени.

— Наконец-то, — выдыхает расслабленно. — Задолбала эта нервотрепка.

— Ты разберешься с этими московскими гадами, — подбадриваю его и трусь носом о небритую щеку.

— Обязательно. Никуда они не денутся, — довольно мычит Руслан.

— Кстати, у меня для тебя подарок, — достаю из нагрудного кармана рубашки цепочку с висящим на ней кольцом.

Мой мужчина тут же подскакивает.

— Где ты его нашла?

— В кладовке.

— Дедушка всю жизнь носил его, не снимая, а я на три года потерял. В собственном доме — усмехается и вертит в руках памятную вещь, о которой когда-то мне рассказал. — Застежка сломана.

— У меня есть хорошая цепочка дома.

— Не надо. Пора кое-что изменить. Надевай, — протягивает мне кольцо, а потом подставляет безымянный палец.

Оно садится как влитое и я радуюсь, словно мы только что поженились. Хотя по ощущением именно так и есть.

***

— Я была у генерала. Он поможет.

— Не лезь, Виола! Я же просил!

- А что мне делать? Я не такая гордая как ты, поэтому пошла и узнала условия. Лучше отдавать сорок процентов, чем потерять все!

— Я это понимаю, но, бл*дь! Я душу продал за то, что имею, а теперь от нее хотят сорок, сука, процентов! Стать шавкой на поводке — это…

— Руслан, пожалуйста, не рискуй собой…Женей, мной. Ты согласишься?

— Да. Меня загнали в угол.

— Обещаешь?

— Да.

***

— Мы нашли заказчика. Раздавить его было даже слишком легко. Не зря, скотина, прятался… Но Валера…шкура продажная. Сдал нас. Рус убрал его лично, хотя у меня тоже руки чесались. За Жеку падла долго мучился… Мы быстро разыграли другую партию, больше никто не сунется.

Монотонный голос Степы разбавляет писк датчиков, и меня это дико бесит.

— Все? — спрашиваю безэмоционально.

— Ну да… — теряется он. — Ви, если что-то надо…

— Мне надо, чтобы брат поправился, поэтому извини за отсутствие интереса к вашим подвигам. Если это все, то твое присутствие нежелательно здесь, — мой наполненный яростью голос прогоняет Степу из палаты.

Остаюсь один на один со своим горем. Женя искалечен, неизвестно очнется ли он, а если очнется сможет ли встать с постели. Его сутки пытали, чтобы шантажировать остальных и не дать им добраться до главаря. Потом предателя раскрыли, Женю вытащили, злодея наказали. А заодно и себя, потому что Валера успел устроить подлянку своим "друзьям". Теперь Руслан в тюрьме за финансовые махинации, Степа под подозрением, а все ради чего они старались уйдет Семохе в обмен на защиту от законников.

Я же не знаю, как жить дальше с этой ненавистью внутри. Ко всем.

Строят из себя крутых, подвергают опасности окружающих, предают родных. А мне полагается передачки носить, в специальной камере сексом заниматься, но для начала замуж выйти, чтобы получить такую привилегию. И младенца таскать я тоже должна в тюрьму.

Нет. Ни за что.

Глава 24. Наши дни

Хожу кругами вокруг дома и пытаюсь вспомнить все переживания двухлетней давности. Мазохизм, но это необходимо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сначала мной управляла злость — и именно это было проявлением эгоизма. Мою жизнь разрушили, несмотря на то, что имелся иной путь. И тут мы с Русланом квиты — он тоже думал лишь о себе, когда развязывал войну за чертов бизнес.

Получается, мы до сих пор виним друг друга за решения, принятые в те трудные времена. Но по-другому и быть не могло. Он хватался за шанс, в котором был уверен, я же сражалась с насущными вопросами. Лечение Жени отнимало деньги, силы и время. Он не мог шевелится, а поиск хорошего врача — это семь кругов ада. Самые лучшие заняты, те, что попроще, предлагают разные варианты восстановления, однако все в одну глотку твердят: «торопитесь», «необратимые последствия», «инвалидность». Тут не до заседаний суда и мыслей о всепрощении. Тем более я до последнего была уверена, что Семоха добьется условного срока, поэтому и отложила на потом все переживания по поводу личной жизни.

Затем я лежала на сохранении и дико боялась потерять ребенка. К шестому месяцу все более-менее наладилось. Женя успешно проходил реабилитацию, нашел деньги мне на квартиру (оставленные Русланом я давно истратила в клиниках). Когда наступил момент остановиться и переосмыслить прошедшие события, я банально струсила. Страх окунуться в беспросветную пучину боли победил, и я заперла свою любовь глубоко внутри, чтобы она не тянула меня назад. Я даже поехала в Сочи, словно подсознательно искала раздражающие факторы, ведь они заглушали мою тоску. Затем появился Рустам, и я сосредоточилась только на нем. Но это поначалу…Когда освоилась с материнством, мысли настойчиво стали кружить вокруг его отца, который ни сном ни духом о своем новом статусе. Прошло достаточно времени, чтобы я забыла про всякую любовь и увязла на чисто бытовых проблемах. К тому же мы с Русланом превратились в чужаков…По крайней мере так казалось. Самовнушение работало исправно, однако я все равно поехала к Вадиму Георгиевичу, чтобы с внуком познакомить, а заодно разведку провести. Всё-таки сердце помнило, и я не воспринимала других мужчин. Тогда-то и узнала, как могу скостить срок "бывшему" возлюбленному.

Что я испытала в тот момент?

Радость, облегчение… и вездесущий страх. Кто мы будем друг другу? Как он воспримет Рустама? Что я почувствую? А он?

Я приготовила речь, полную оправданий и сожалений. А потом вмешался…Степа. Руслан узнал о сокрытии ребенка, сделал соответствующие выводы, нарек меня последней сукой и явился без предупреждения. Я отзеркалила его эмоции, защищаясь от нападок, и пошло-поехало.

А если бы он пришел с другим настроем? А если бы я сдержалась и начала с извинений? Ведь он их заслуживает…

Сворачиваю в арку, перехожу дорогу и замираю у нужного дома. Сомнений нет, поэтому продолжаю путь, который вдет на пятый этаж к синей двери. Нажимаю на звонок, прекрасно понимая, что Руслана может и не быть…Щелкает замок, и я подпрыгиваю на месте от неожиданности. Сердце тоже делает кульбит, когда на пороге появляется заспанный мужчина в одних спортивных штанах.

— Что-то с Рустамом? — сразу спрашивает он.

— Нет, я оставила его с Женей.

— И зачем ты тут?

— Начать заново…Если ты простишь меня.

Руслан с холодным равнодушием проходится по мне взглядом, убивая всякую надежду. Всю последнюю неделю он вел себя точно так же, мы едва ли десятком слов обмолвились.

Тону в пучине отчаяния, почти признавая, что невозможно восстановить утраченное доверие, но вдруг…Резкий рывок, меня затаскивают в квартиру и прижимают мощным телом к стене. Жесткий поцелуй лишает воли и я сама себе больше не принадлежу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Спустя три часа вспоминаю, что обещала Жене погулять минут двадцать. И пропала!

— Надо позвонить, — бормочу себе под нос, выпутываясь из мужских объятий.

Нахожу телефон в коридоре среди разбросанной одежды и набираю брата.