Саймон Холодное Сердце - Джоржетт Хейер

Шлю тебе свои наилучшие пожелания.

Саймон медленно сложил лист пергамента.

— Ты выступишь? — спросил Мэлвэллет-старший.

Саймон задумчиво смотрел в окно на мирные поля. Потом устремил взгляд на отца и улыбнулся.

— Скорее всего — да, милорд, — сказал он.

На следующий день Саймон верхом отправился в Монтлис обсудить свое решение с Фалком. К великому удивлению милорда Алан сразу же пришел в неистовый восторг.

— Если ты пойдешь, Саймон, то и я тоже! — воскликнул он. — Я слишком долго нежился в четырех стенах. Сам поведу наших людей в Уэльс, я тоже хочу попытать счастья в битве!

— Немного в ней радости, скажу я тебе, — насмешливо заметил Фалк, когда сын его слегка успокоился.

Алан резко повернулся к нему:

— Если вы скажете мне «нет», милорд, я пойду с войском Саймона. Один!

— Не горячись, — хмыкнул Фалк. — Если тебе так хочется — иди. Когда думаешь выступить, Саймон?

— В следующем месяце, милорд, ближе к концу, так что в Уэльс я приду в марте.

— А свои земли оставишь без хозяйского глаза?

— Нет, Морис Гаунтри будет главным в мое отсутствие.

— Как уже был, когда не стало Барминстера? — с грубоватым сарказмом спросил Фалк.

— Я не Барминстер, — ответил Саймон.

Глава XI

Позолоченные доспехи

С наступлением марта Саймон достиг Уэльса и примкнул к войску своего брата, ведшему там тяжелые бои. В апреле он был снова в Шрюсбери, целый и невредимый, а в мае продвигался маршем на юг, в сторону Аска, в качестве одного из приближенных офицеров принца, который считал Саймона своим другом. Под Аском, где они одолели полуторатысячное войско мятежников, Саймон сразился с сыном Глендовера Гриффитом и дрался, пока не победил его, доведя до полного изнеможения, после чего взял его в плен и передал принцу.

Принц Генрих пришел в восторг от такого трофея:

— Ах, Бьювэллет! Хотелось бы мне всегда видеть тебя среди моих сторонников! Какую награду хотел бы ты получить за такого пленника?

— Его доспехи, сэр, — ответил Саймон. — Если его выкупят, то выкуп будет ваш. Но если Вашему Высочеству будет угодно, я хотел бы иметь его позолоченные доспехи.

— Странное желание! — сказал Генрих. — Зачем? Тебе так нравится цвет золота?

— Да, но еще больше — искусство, с которым сделан его панцирь, сэр.

— В таком случае ты получишь его, Саймон Золотой Панцирь! — пообещал Генрих и засмеялся, доверительно взяв Саймона под руку. — Честное слово, я всерьез думаю, что это новый титул, который ты хочешь заслужить. Тебя называют Саймон Остроглазый, Саймон Холодное Сердце, Саймон Лев, Саймон Неслышная Поступь. Откуда взялись все эти прозвища?

— От языков пустомель, милорд.

— Ну, тогда и я буду пустомелей, — сказал Генрих, — потому что я буду звать тебя Саймон Молчаливый.

В середине июля Саймон вернулся домой. Джеффри и Алан были его спутниками. Неприязнь между Джеффри и Аланом исчезла еще тогда, когда Джеффри приветствовал только что пришедшего на соединение с ним Саймона. Алан в тот момент остался стоять поодаль от них. Ему было немного не по себе, но тут Джеффри подошел к нему, улыбаясь своей неотразимо обаятельной улыбкой:

— Между нашими предками тяжба, сэр Алан, ну а мы что будем делать?

— Что до меня, то хотел бы надеяться, что мы поладим, — сразу же ответил Алан, и они с Джеффри пожали друг другу руки.

В Бьювэллете Саймон нашел во всем полный порядок и спокойствие. У ворот замка собрались его обитатели, чтобы приветствовать возвратившегося хозяина. Один из собравшихся забыл всякий этикет и бросился навстречу Саймону, на бегу протягивая к нему руки.

— Милорд, милорд! Возьми меня на руки! — кричал Седрик, чуть не плача от радости и не замечая недовольства на лице своего отца.

Саймон нагнулся и поднял мальчонку сильной рукой и прижал его к своей груди. Одна пухлая детская ручонка обхватила Саймона за шею, а другая крепко ухватилась за его камзол. Счастливый Седрик прильнул к Саймону и спрятал лицо у него на груди. Саймон с нежностью оглядывал кудрявую голову ребенка, и странная улыбка блуждала у него на губах.

— Ты скучал по мне, Седрик?

Рука Седрика еще сильнее обхватила шею Саймона. Мальчик молча кивнул.

— Я думал, ты забудешь меня, — сказал Саймон.

— Я не такой маленький, чтобы так быстро забыть тебя! — обида и негодование слышались в дрожащем голосе мальчика.

— Седрик! — строго сказал, подойдя к ним, Гаунтри. — Нельзя так говорить с милордом. Что за дерзость — говорить милорду «ты»?

— Нет, можно, — твердо сказал Седрик. — Милорд не обидится!

— Милорд, простите его грубость, — сказал огорченный Гаунтри. — Ей-богу, после вашего отъезда я ничего не мог с ним поделать. Не слушается. Наверное, я слишком мягок с ним, но другого сына у меня нет, и… и, возможно, я слишком балую его из-за своей снисходительности.

— Ничего, — примирительно сказал Саймон. — Теперь отпусти меня, малыш, я слезу с коня.

Он опустил Седрика на руки Мориса Гаунтри и легко спрыгнул с седла. Все, кто собрался у ворот, дружно приветствовали его, спрашивали, все ли благополучно, не был ли он ранен. Ни один обращенный к нему вопрос он не оставил без ответа и только после этого вошел в замок.

Седрик, приплясывая, поспешил следом за ним. Не отставали и все остальные пажи — небольшая стайка детворы, и когда он приостановился, заговорив со своим секретарем, то оказался и центре целого зелено-красновато-коричневого клубка, возвышаясь над ним, в то время как пажи роились вокруг него, соперничая или попросту пререкаясь друг с другом за высокую честь нести его меч. Один из них бросился отстегивать меч, трое других поддерживали ножны, воинственно обмениваясь свирепыми взглядами, а еще двое, встав на колени, отстегивали шпоры с его сапог. Сам Саймон как будто и не замечал этой возни, спокойно беседуя над головами пажей со своим секретарем, которого эта сутолока порядком забавляла, чего он, впрочем, старался не выказывать. Седрику, самому маленькому из всех мальчиков, никакой ноши не досталось. Чтобы не остаться без дела, он взобрался на кресло и снял с головы Саймона шапку. Потом он стал снимать с плеч Саймона накидку, и его пухлые маленькие пальчики во всю старались справиться с застежками, пока Саймон не отозвался на усилия Седрика.

— Молодец, малыш, готово! Хочешь все с меня снять? Отнеси мою шапку, куда следует! Роджер, возьми мой меч вон у того малыша, а то он споткнется об него и упадет. Эдмунд, не смей драться из-за шпор, оцарапаешься! Будь осторожен. И ну-ка все отсюда брысь, пока сам не позову вас, бесенята!