Пустой - Мария Берсенева

Мы смотрели друг на друга, как будто заново изучали наши лица. Я заметила, что он по-дурацки отрастил волосы, эта прическа совершенно не подходила ему. А ещё мне совсем не нравилось, как он одет. Как будто передо мной подросток. Честное слово. В некоторые минуты мне даже казалось, что это совсем не мой Серёжа. Но мне было наплевать на всё это. Я любила чувствовать себя хорошо рядом с ним. Мне было важно то, как я чувствую себя, когда он здесь, со мной. Когда он смотрит на меня вот так, прямо в глаза и будто гипнотизирует, гладит своей ладонью по моей щеке и делает вид, что он очень серьезный человек. А потом я подкрадываюсь к нему ближе и берусь за шею руками, притягивая его к себе, чтобы поцеловать. Тогда наши губы соединяются, и я падаю, словно в космос. Я отбираю бокал из его руки и ставлю его на подоконник. Он обнимает меня за талию, я перекидываю на него одну ногу и сажусь на него. Мои пальцы уже гладят его голую спину, я целую его в шею и не пытаюсь больше что-то сделать сама. Я терплю. Меня переполняют все приятные чувства и особенно это необычное, захватывающее чувство в животе, когда он снимает с меня шорты и закусывает мою нижнюю губу. Я в космосе. Я точно там. Я помогаю ему раздеться до конца и чувствую, как он уже во мне… Стоны. Кайф. Я здесь. Но я всё так же не в себе. Мы плюхаемся на кровать под утро, еле дыша, но все ещё с большим желанием. Мы решили перекурить и съесть шоколадку между делом. А после всего мы засыпаем, обнявшись.

Утро.

– Сереж, вставай, – говорю я, потягиваясь в кроватке под утренние солнечные лучи, – Доброе утро.

Но ответа нет. Он спит.

– Вставай, Серёж, я сделаю тебе кофе, – повторяюсь я, но снова не слышу ответа и начинаю трясти его, – вставай, вставай! Проснись!

Я немного злюсь, потому что он не отвечает мне, хотя я кричу так громко, либо делает вид, что не слышит. Но… Через секунду он поворачивается. Его лицо уставлено на меня, но глаза закрыты. Я неровно дышу. Давно не ровно дышу. Я смотрю в его глаза, а они открываются и… Они сверкают! Лучи из его глаз проникают в мою душу и пронзают меня насквозь.

– Серёжа! – кричу я.

А он молчит. Молчит и сверлит меня глазами.

– Но почему твои глаза такие странные? – испуганно спрашиваю я.

И тогда из блеска его глаз исходит огонь. Самый настоящий огонь. Но… Белого цвета! Он пронзает меня и, будто, в тишине висит фраза: «Ты сейчас умрешь», я верю, стараясь не бояться, но почему-то боюсь. Сергей молчит, а я в диком страхе. Мне правда страшно. Я еле дышу, думая о том, как не задохнуться в эту секунду. Нет, только не в эту! Только не сейчас, не с ним. Я готова к смерти завтра, но не сейчас, пожалуйста! Я чувствую, как загорается моё тело, как болит сердце, как от его рук горячо, словно от огня и как я вот-вот прощусь с жизнью. И с ним… Я сгораю. А он растворяется.

– НЕТ! Не уходи, – кричу я, – Пожалуйста!

И чувствую, как мужские руки меня дёргают за плечи, пытаясь разбудить.

– Доброе утро, белочка, – слышу я, слово этот голос где-то далеко-далеко…

– Мне приснилось? – спрашиваю я.

– Плохой сон?

– Это был… Мне было так не хорошо.

– Плохие сны – это не значит, что в жизни будет так же.

– Я думала, что живу сейчас, думала, что… – и тут я запнулась, – мне казалось, что это не сон. Там был ты.

Он погладил меня по шеке и добавил:

– Давай позавтракаем, родная.

– Ну давай, – немного отойдя от сна согласилась я.

Мы с Сережей пошли на кухню. Он достал из холодильника ягоды и круассаны. Я наблюдала за его движениями, за тем, как он мелко и быстро режет клубнику, в перерывах убирая волосы со лба, иногда поглядывая на меня с улыбкой; как он красиво обходится с круассанами, намазывает ножичком сливочный сыр, потом кладёт клубнику, голубику, миндальные орешки и поливает это всё шоколадным соусом. Он знает, как я люблю сладкое. Я сажусь на кухоннную стойку, рядом с плитой, он подходит ко мне и протягивает круассан, а я не беру, только откусываю из его рук и улыбаюсь. Он тоже улыбается и делает тоже самое, запивает своё искусство капучино и целует меня. Я не знаю, что вкуснее, круассан или его губы, на вкус и то и другое довольно сладкое. Я берусь руками за его шею и провожу вниз по спине, легкими дрожащими движениями. Он смотрит мне в глаза. Так пронзительно в них ещё никто не смотрел, я сходила с ума, теряла голову в прямом смысле этого слова и чувствовала его в себе. Мы снова падали в неведомую пропасть, чтобы насладиться животным желанием, не смотря ни на что. Это были крики на всю квартиру и стук соседей по стенам, мол «Прекратите». Это был сломанный подоконник и земля на полу от цветов, которые стояли на нем. Это о моих волосах в его руках и горячих поцелуях по всему телу. Это о страсти.

Потом мы валялись в постели и смотрели в потолок, переплетая пальцы друг друга, о чем то мечтая. Наверное, каждый мечтал о своём. Я не знала его мыслей, возможно так была даже не я, но в моей голове точно был его образ, как и всегда. Но вот он рядом. Я не верю. Это как сон.

– Мы не спим? – спрашиваю я.

– Нет, это точно не сон.

– Ты думаешь?

– Хотя… – задумался он, уставившись снова в потолок, – может быть, мы проснемся и поймём, что нас нет рядом друг с другом. Может быть, ты не существуешь. Для тебя я не существую. И всё это… Космос?

– Тогда я не хочу на землю.

Я не буду закрывать глаза. Нет, только не спать. Мне страшно проснуться и понять, что ты мне приснился.

– Давай что-то покурим, – предложил Серёжа и взял с подоконника свёрток.

Я открыла окно в комнате, не вставая с кровати и подала ему сигарету и бутылку.

Вот мы. Снова под воздействием наркотиков. И я не понимаю, что так действует на меня – он или его волшебный свёрток. Вокруг меня будто ничего больше не было. Только он. Его глаза. Его руки. Его тело.

«Это