Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

пролежавшей все время в хижине. Но он увидел, что кожа тверда, как дерево. А так как он ничего не знал о дублении, то ему и пришлось отказаться от взлелеянного плана.

И вот он решил отобрать хоть какую-нибудь одежду у кого-нибудь из чернокожих в посёлке Мбонги, потому что Тарзан, питомец обезьян, решил всеми возможными способами отметить свою эволюцию из существ низшего порядка. А по его мнению не было более отличительного признака человеческой породы, как украшения и одежда.

С этой целью он собрал различные украшения для рук и ног, снятые им с черных воинов, погибших от его быстрой и бесшумной петли. Все это он надел так, как видел на других.

На шею он повесил золотую цепочку с осыпанным брильянтами медальоном его матери, леди Элис, а за спиной, на ремне, колчан со стрелами, тоже снятый им с какого-то из побеждённых им чернокожих.

Талию он украсил поясом из небольших полосок необделанной кожи. Он сам смастерил себе этот пояс для самодельных ножен, в которые вкладывал охотничий нож своего отца. Длинный лук, принадлежавший Кулонге, висел за его левым плечом.

Молодой лорд Грейсток представлял оригинальную и воинственную фигуру. Его густые черные волосы падали ему сзади на плечи, а спереди были им неровно срезаны охотничьим ножом, чтобы не лезли в глаза.

Его прямая и прекрасная фигура, мускулистая, как у лучших древних римских гладиаторов, но вместе с тем с мягкими и нежными очертаниями эллинского бога, говорила с первого же взгляда об удивительном соединении огромной силы с гибкостью и ловкостью.

Тарзан, приёмыш обезьяны, был олицетворением первобытного человека, охотника, воина.

С благородной посадкой красивой головы на широких плечах, с огнём жизни и ума в прекрасных и ясных глазах, он легко мог показаться полубогом в дышащем древностью первобытном лесу.

Но Тарзан и не думал об этом. Он досадовал, что у него не было одежды и что он не может показать всем обитателям джунглей, что он человек, а не обезьяна. Часто в его ум закрадывалось серьезное сомнение, не может ли он ещё превратиться в обезьяну.

Разве волосы не начали пробиваться у него на лице? У всех обезьян волосатые лица, а единственные люди, которых он видел — чернокожие — совершенно безволосые, за немногими исключениями.

Правда, в книжках ему приходилось видеть рисунки людей с массой волос на губах, щеках и подбородке, но тем не менее Тарзан брился. Почти ежедневно точил он свой острый нож и соскабливал и выскребывал свою молодую бороду, чтобы с корнем уничтожить этот унизительный признак обезьяны.

И, таким образом, он научился бриться, — правда, грубо и мучительно, но тем не менее удачно.

Когда он почувствовал, что совершенно поправился после кровавого боя с Теркозом, Тарзан однажды утром направился к посёлку Мбонги. Он шёл небрежно по извилистой тропе в джунглях, вместо того, чтобы передвигаться по деревьям, как вдруг очутился лицом к лицу с черным воином.

Взгляд изумления дикаря был почти комичен, и прежде, чем Тарзан успел снять свой лук, воин повернул и побежал по тропе с криком тревоги, как будто обращался к другим товарищам.

Тарзан бросился в погоню по деревьям и через несколько минут увидел впереди отчаянно бегущих людей.

Их было трое, и они безумно неслись гуськом через густой кустарник.

Тарзан их легко обогнал, и они не заметили ни того, как он бесшумно нёсся над их головами, ни того, как он притаился на низкой ветке, под которой пролегала тропа.

Тарзан дал пройти двум первым воинам, но когда третий бегом приблизился, тихая петля охватила черное горло и была затянута ловким движением.

Негр испустил душераздирающий крик, и его товарищи, обернувшись, увидели, что содрогающееся тело, точно по волшебству, медленно поднимается в густую листву над ними.

С криками ужаса они бросились бежать ещё быстрее, надеясь спастись.

Тарзан молчаливо и быстро покончил со своим пленником, снял с него оружие, украшения и — о, счастье! — прекрасную замшевую повязку с бедер. Он тотчас же надел её на себя.

Вот теперь он, наконец, одет так, как подобает быть одетым человеку. Никто не сможет больше сомневаться в его высоком происхождении. Как приятно было бы вернуться сейчас к своему племени, выставив напоказ перед их завистливыми глазами этот удивительный наряд!

Взвалив тело черного на плечо, он неторопливо двинулся по деревьям к маленькому, обнесенному частоколом, посёлку, потому что опять нуждался в стрелах.

Совсем близко подойдя к палисаду, Тарзан увидел возбужденную группу, окружавшую обоих беглецов, которые, дрожа от страха и усталости, едва могли рассказать неслыханные подробности своего приключения.

— Мирандо, — говорили они, — шёл впереди них, не на далеком расстоянии, но внезапно он прибежал к ним с криком, что страшный человек белый и голый преследует его. Все втроём бросились тогда бежать со всех ног.

Потом опять раздался пронзительный крик ужаса Мирандо, а когда они повернули головы, то увидели ужасающее зрелище — тело их товарища летело вверх, в деревья; руки и ноги его судорожно бились в воздухе, а язык высовывался из открытого рта. Ни одного звука не произнёс он больше, и около него не было видно решительно никого.

В посёлке началась паника. Но мудрый старый Мбонга сделал вид, что не верит их рассказу.

— Вы рассказали нам длинную сказку потому, что не посмели сказать правды. Вам стыдно признаться, что когда лев прыгнул на Мирандо, вы удрали, бросив его. Трусы вы!

Едва Мбонга кончил последнее слово, как над ним в ветвях дерева, раздался громкий треск. Все с новым страхом взглянули вверх. Зрелище, представившееся их глазам, заставило содрогнуться даже мудрого старого Мбонгу, так как, переворачиваясь и извиваясь, с вершины летело мёртвое тело Мирандо и с хрустом распласталось на земле у их ног.

Как один,