Призрак (СИ) - Дрим Мила

Леа чуть нахмурила свой лоб, размышляя — сколько впереди еще таких ночей — одиноких, пройдет в ее жизни, прежде, чем она покинет эту землю? А когда наступит этот час, то, оглянувшись назад, что сможет она вспомнить в своей жизни? Она будет полна лишь болью и смертью, а после — пустотой?

Или, быть может, в ней будет место и нечто ценному — созидающему?

Из глаз дочери Фредека полились слезы — она не хотела оставаться просто женщиной, смысл жизни которой заключался лишь в том, чтобы удовлетворять физические потребности мужчины. Леа была нечто большим, нежели красивая девушка. Ее душа, все чаше напоминая о своем присутствии болью, просила совсем другого.

Она просила любви, духовной близости и нежности.

— О чем призадумалась? — внезапно раздавшийся мужской голос заставил Лею нервно дернуться.

Девушка резко обернулась и встретилась глазами с Айомхаром. Мужчина, скрестив руки, хищно улыбнулся, обнажив ряд белых зубов.

— Ты давно за мной тут наблюдаешь? — произнесла Леа, обхватывая себя за плечи руками.

— Достаточно, чтобы понять, что я соскучился по твоему телу, — воин сделал шаг вперед, оказываясь совсем близко к девушке.

Она подняла на него глаза — синее, летнее небо смотрело на Айомхара, в глубинах этого неба отразилась печаль и одиночество. Взгляд Леи оказался столь пронзительным, что у мужчины, на миг, перехватило дыхание. Призрак, желая отогнать это чувство, наклонился, одаривая пленницу медленным, полных еще не признанных каждым из них, чувств поцелуем. С трудом оторвавшись от ее пухлых губ, Айомхар прошептал, хватая девушку за ладонь:

— Пойдем.

Тонкие пальчики задрожали, а затем, медленно выскользнули из теплой руки призрака.

— Если ты просто зовешь, позволяя выбирать, а не приказываешь мне — я не пойду, потому что не хочу, — устремив на воина задумчивый взор, ответила Леа.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Айомхар поймал руку Леи, удерживая ее за запястье — крепко, но не больно. Его пальцы, источающие хорошо контролируемую силу, согрели прохладную кожу пленницы, что была под ними. Окинув девушку многозначительным взглядом, воин произнес приглушенно:

— Ты забыла, что всегда решаю и выбираю я?

Мужчина чуть сдвинул брови — для большей убедительности своего вопроса. Лею не напугал его грозный вид и еле ощутимая угроза, сквозившая в словах воина. Она, грустно улыбнувшись, ответила:

— Как я могу такое забыть? Мое тело все еще отмечено твоей властью над ним — и я не про близость, а про синяки и ссадины. Впрочем, к твоей чести, в первые дни, их было значительно больше. Когда-то я была дочерью знатного человека, теперь — всего лишь рабыня. И ты, как и прежде, волен делать с моим телом, что пожелаешь, — Леа прошлась взором по нахмуренному лицу мужчины, а затем торжествующе улыбнулась, — но даже если мое тело и принадлежит тебе, то не думай, что когда-нибудь и моя душа станет твоей. Это никогда не случится, и знание об этом дает сил мне жить дальше и не сойти сума в этом жестоком мире.

Девушка замолчала, продолжая смотреть на Айомхара. Мужчина, обдумывая ее слова, окинул Лею задумчивым взглядом — от светлой макушки, до стоп, обутых в кожаные туфельки. Пленница стояла ровно, ее плечи были расправлены, а глаза блестели, подобно драгоценным сапфирам.

Призрак чуть изогнул губы, сдерживая издевательскую усмешку.

— Ты снова завела разговор про душу? — вопросил он, делая шаг вперед и приближаясь к Лее столь близко, что ее упругая грудь уперлась в его, твердую. Пальцы, продолжавшие сжимать запястье девушки, ослабили свою хватку и теперь нежно гладили кисть руки пленницы. Девушка вспыхнула от такой откровенной близости и невероятно чувственной ласки. Она была удивлена столь нежным прикосновениям — и это чувство тут же отразилось на ее прекрасном лице.

— Да, я говорю про душу, — чуть дрогнувшим, от нахлынувших, подобно волне, ощущений, ответила Леа. Она задрожала, когда пальцы Айомхара поднялись вверх по ее руке, останавливаясь на внутренней части локтя. Мужчина улыбнулся — ему понравилось, как его прикосновение вызвало такой отклик у девушки. Это было похоже на игру — увлекательную, завораживающую, обещавшую невероятное удовольствие…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пойдем, — уже почти мягко повторил призрак, маняще улыбаясь и обхватывая теплыми пальцами Лею за локоть. Девушка колебалась — она, словно решала какой-то жизненно важный вопрос. Видя это, Айомхар, заглянув в ее глаза, пообещал — искренне, вкладывая силу в каждое слово:

— Идем же, я не обижу ни твое тело, — он сделал паузу, — ни твою душу.

Что-то в его глазах — молчаливое обещание, подтвержденное сказанным, позволило Лее согласиться с его предложением. Она, качнув головой, мягко улыбнулась, отвечая:

— Хорошо.

Рука Айомхара скользнула вниз, возвращаясь к запястью Леи. Пальцы мужчины обхватили ладонь девушки, вызывая очередной прилив дрожи по ее телу. Воин заметил это, но стал озвучивать свои самодовольные размышления, и вместо этого, повел дочь Фредека вниз.

Они начали неспешно спускаться с холма, сохраняя молчание, которое, впрочем, не тяготило их. Приятный ветерок прошелся по светлым волосам Леи, поднимая волной и накидывая их на лицо девушки. Та, рассмеявшись, убрала пряди в сторону. Ее смех был такой мелодичный и теплый, что Айомхар поймал себя на мысли, что хотел бы чаще слышать его. Мужчина призадумался — за все эти недели, что Леа была с ним, это был второй раз, когда она смеялась. Слишком мало.

Девушка заметила взгляд воина. Она повернула к нему свое улыбающееся лицо, спрашивая:

— Так куда ты ведешь меня?

В синих глазах Леи сияло любопытство и доверие. Она так смотрела на него, будто Айомхар пообещал ей подарок. Мужчина ощутил страстное желание… Нет, не обладание ее телом, а желание обрадовать девушку.

— Мы почти пришли, — улыбнувшись, ответил он.

Они прошли поляну и, вскоре оказались среди высоких деревьев, на которых уже созревали плоды. Воздух был здесь сладкий, ароматный, такой аппетитный, что у Леи заурчало в животе. Это стало напоминанием организма, что последний прием пищи был еще в обед.

— Яблоневый сад? — оглядываясь по сторонам, как зачарованная спросила девушка. Она восхищенным взором окинула все пространство, словно мужчина привел ее во дворец.

В лунном сиянии тяжелые яблоки казались драгоценностями, а сами деревья — сказочными существами, охранявшими их.

— Когда я был ребенком, то часто проводил здесь время, — ответил призрак.

Леа перевела на него удивленный взгляд:

— Так это замок принадлежал твоей семье?

— Именно так, я же тебе уже говорил, что он — мой, — произнес Айомхар, окидывая все задумчивым взглядом. Да, деревьев здесь стало значительно больше, яблони окрепли, подросли — не то, что раньше. Впрочем, как и он сам.

— Тогда почему ты сразу не поселился в главном здании замка? — осторожно поинтересовалась Леа, чувствуя, что вот-вот узнает больше об Айомхаре.

Он мрачно улыбнулся, и от его слов повеяло холодом:

— Некоторые воспоминания и неопределенность с выбором лидера останавливали меня.

Девушка всем телом повернулась к призраку, вглядываясь в его кажущееся спокойным лицо. Но теперь Леа чувствовала — там, за маской равнодушия, что-то скрывалось.

— Что за воспоминания? У этого замка есть какая-то страшная легенда? — тихо спросила пленница и обхватила себя за плечи — от собственного вопроса ей стало не по себе.

— Вроде того, — Айомхар помедлил с ответом, размышляя, — здесь прошелся страшный пожар, в котором никому не удалось уцелеть.

Девушка ошеломленно посмотрела на мужчину, в глазах ее заблестели слезы, вызванные состраданием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне жаль, — искренне, без высокопарных слов, произнесла Леа, ощущая тоску, повисшую в ночном воздухе.

— Мне тоже, — еле шевеля губами, с окаменевшим лицом, отозвался Айомхар.

Он чуть сощурил глаза, глядя куда-то вдаль. Затем перевел взор на девушку.