Таблеточку, Ваше Темнейшество? (СИ) - Алая Лира

— Отнюдь, я понял. Ты...

— Очень хитрый гадкий взрослый, — без капли стеснения сказал я. — Возможно, когда-нибудь они догадаются, какой я манипулятор, и убегут.

— Не думаю, — сказал Рэйвен. — Детей не обманешь — они слишком хорошо чувствуют, когда их любят. А это самое главное. Все остальное, думаю, они смогут простить.

Все обсудив, мы с Рэйвеном вернулись в Темную Башню. Перво-наперво мы отправились по моему настоянию в выделенную комнату, чтобы проверить детишек. Бумаги об исследовании, конечно, важны, но дети — важнее. Хотя бы из вполне логичных опасений, что они могут случайно немного навредить башне. Или не случайно. Или не немного. Не уверена, что мои нынешние финансовые возможности позволят покрыть нанесенный вред, а эксплуатировать Рэйвена немного совестно.

Дети так-то послушные, но иногда бывали «интересные» случаи. А с учетом того, что в Темной Башне, как я поняла, хватало всяких необычных вещей и необычных людей, а Мик не всегда мог за ними уследить... В общем, пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, я поделилась опасениями с Рэйвеном, на что тот посмеялся:

— Разумеется, никто бы не оставил детей без присмотра в таком месте. Темная Башня — не игровая площадка, хотя некоторые ученые под моим началом считали иначе. Пришлось переубеждать.

— Успешно? — не удержалась я.

— Более чем. Возможно, мнение не изменили, но поведение — точно, — улыбнулся Рэйвен такой хитрой-прехитрой улыбкой. — Хочешь узнать как?

Что-то не завидую я этим ученым, которые Его Темнейшество умудрились вывести из себя.

— Покорно благодарю, но нет, — мотнула я головой. — Думаю, без некоторых знаний мой сон будет крепче и стабильнее. А за детьми кто присматривает?

— Шорсейн, кто же еще? — удивился Рэйвен, открывая передо мной дверь, ведущую в холл третьего этажа. — Разве можно доверить их кому-то еще?

— Жестоко, — заметила я. — А в чем он провинился-то?

— Почему жестоко? — спросил Рэйвен, но я прекрасно видела, что он лукавит.

— Загладят и зажмякают до смерти, — предположила я.

— Ну, не до смерти, хотя шерсть может выпасть. А провинился... Жрал пирожные с валерьянкой во время моего отсутствия. Четыре коробки нашел за камином — забыл замести следы за собой. Вот теперь пусть отдувается.

Шорсейн действительно отдувался по полной. Най с Наей осадили его с двух сторон, внимательно изучая пушистый хвост и не менее пушистые уши. Шорсейн стоически терпел не только детишек, но и подшучивания Мика, который стоял в сторонке и с легкой насмешкой наблюдал за ситуацией, однако ни Ная, ни Наю не останавливал. Да и послушались бы они? Признаюсь, я сама не против была потрогать пушистые подвижные кошачьи ушки, но опасалась, что мои действия не так поймут: Шорсейн все же не кот, а я не ребенок, чтобы так его тискать.

Мы перекинулись парой слов, договорившись, что Шорсейн покажет детям дом. И, если дом понравится, то все наши пожитки переместит туда. После чего, под дружные пожелания побыстрее разобраться с работой, покинули комнату и отправились за записями о шабруразе.

Название, конечно, такое себе. Сейчас я даже понимала людей, которые смеются над названиями лекарств. Нет, логично, почему смеются над пердоланом, лохеином или дристаном, но моя профдеформация не позволяет мне понять, что не так с папазолом или аторвастатином. Но, пожалуй, благодаря шабруразу мое понимание станет немного лучше.

Рэйвен завел меня в комнату, заставленную стеллажами вдоль и поперек, помог найти свитки и журналы об этом лекарстве, после чего усадил за большой письменный стол прямо тут же.

-Может, хочешь что-то бодрящее? — поинтересовался мужчина.

— И сладкое к нему, — не стала отказываться я, после чего вспомнила, что сегодня только завтракала, даже не пообедав, и мечтательно сказала: — Кусок мяса-а-а-а.

— У тебя. Однако, специфическое понятие сладкого, — рассмеялся Рэйвен, садясь напротив.

— Я не я, если голодна, — вспомнилась мне рекламка из моего мира.

— Последний раз я такую фразу слышал от нашего оборотня-генерала. Если тебе интересно, то все закончилось тем, что он сгрыз треть мечей в оружейной, — засмеялся Рэйвен. — Зато потом все сообразили, что количество провианта надо срочно увеличивать. И больше не пытались не доложить еды в тарелку оборотня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я усмехнулась, но ничего не сказала, погружаясь в изучение записей. Я четверть часа листала журнал, поражаясь дотошности заполнявшего. Возраст, время, место, количество, все возможные реакции во всех подробностях. Но меня интересовало совсем не это. Самую важную информацию я найти не могла.

— Рэйвен, а препарат давали на кончике ножа? Никак не отмеряли? — поинтересовалась я, не найдя ничего дозе.

— Почему же, по половине грамма ровно, — сказал Рэйвен. — А на кончике ножа я для наглядности сказал.

— А почему половина грамма? А с чем-то смешивали? В воде растворяли? — тут же поинтересовалась я. — Или просто использовали в чистом виде? И какие у тебя предположения, почему так по-разному сработало лекарство?

Однако Рэйвен сначала ответил лишь на последний вопрос:

— Предположение одно — Карфен изготовил не шабрураз, а что-то другое. Я не верю, что такой специалист как Карфен сделал что-то неправильно, а после отдал нам бракованное вещество. Значит, шабруразом назвали разные вещества, иначе бы они не смогли настолько сильно отличаться по эффективности. Но, судя по твоему выражению лица, я не прав.

— Да, не прав. Позволь объяснить.

— Тогда подробно и с самого начала, — попросил Рэйвен. — Даже то, что тебе кажется незначительным.

— Или записать? — спросила я.

— Не стоит, — чуть высокомерно улыбнулся Рэйвен и пояснил: — У меня абсолютная память. Достаточно раз услышать или увидеть, чтобы запомнить практически навсегда. Исключительно удобная способность без единого минуса.

— Правда, без единого? А как же запросы на одобрение исследований слаймов? Или зонтиков для ног? — не сдержалась я. — Ты уверен, что хочешь запомнить это навсегда?

— Кхм, я слегка преувеличил, — Рэйвен даже не пытался отрицать. — Но давай о деле.

Дело так дело, куда же без него? Но он сам напросился на лекцию о лекарствах, так что пусть терпит: о своей профессии я могла говорить долго, с большим удовольствием и, что хуже всего, напрочь игнорируя несчастный вид собеседника, которому обычно надоедал мой рассказ.

— Лекарства в нашем мире состоят из действующего вещества и вспомогательных веществ. Действующее вещество — то, которое обеспечивает сам эффект от лекарства, — я начала рассказывать. — Есть вещества, которые снимают боль, есть те, что понижают температуру. Но чтобы оно подействовало, оно должно попасть в человека в нужном количестве, иначе никакого результата не будет.

— Это как с дрожжевым тестом? Если добавить слишком мало дрожжей, то ничего не выйдет? — привел сравнение Рэйвен. — Если добавить сорок грамм на один килограмм муки, то все будет отлично. Но если добавить всего десять, то никакой разницы между тем, что добавил или не добавил, не будет.

Я на пару секунд задумалась и кивнула:

— Да, идеальный пример. Это количество мы называем дозой. Доза минимальная, которая позволяет проявится лечебному действию, и максимальная, превысить которую нельзя, иначе можно получить неприятную побочную реакцию, вроде тошноты и рвоты.

— Но для нашего случая это не подходит, верно? Мы использовали одну и ту же дозу шабрураза для лечения, — сказал Рэйвен.

— Да, — подтвердила я. — Доза тут не при чем.

—А что при чем? Вспомогательные вещества? И что это такое?

— Вспомогательные вещества — это то, что добавляется к действующему веществу, чтобы сделать лекарство лучше. Например, исправить горький вкус. Или чтобы улучшить растворимость в воде. Они действительно важны при создании лекарства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тоже не наш вариант. Мы использовали, говоря твоим языком, исключительно действующее вещество, а воздействие на людей было разным, — Рэйвен покачал головой, а я улыбнулась и продолжила: