Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

Тридцать первая глава

POV Сергей Я приехал к Наташке глубокой ночью. Она, естественно, уже спала. Не дожидаясь меня, завалилась спать. Это же не Лена, которая не ляжет, пока не убедиться, что со всеми всё в порядке. Я стоял в проёме двери в комнату и смотрел. На большой кровати, разметавшись во сне, спала Наталья. Высокая. С налитым, сочным молодым телом. С длинными ногами и аппетитной попой. Спала, как обычно, голая. А я смотрел на неё и не мог понять. Что я в ней нашёл? Кроме умелого рта и отсутствия всяческих запретов. Кроме несомненных постельных умений. Приобретённых практически. Она же всего на год старше моей Иришки. А опыта в койке у неё намного больше, чем у меня. И как я мог повестись на такое очевидное несоответствие. Просмотром самых зашкварных порнороликов таких умений, как у Натальи, не приобретёшь. Окинув комнату взглядом, я даже в полутьме видел бардак. На полу валяется бельё. На тумбочке тарелка с остатками какой-то еды. На подоконнике оплывшие свечи. Всю ночь просидел на кухне. За липким обеденным столом с остатками пиццы на нём. Даже прикасаться к чему-либо, чтобы хотя бы заварить чай из пакетика, мне было противно.

Сидел и думал. Как я всё пролюбил в своей жизни. Как и ради кого. Ведь начиналось незаметно. Невинно. Ира попросила посмотреть машину одногруппницы. Она иногородняя и боится идти к незнакомым на сервис. Потому что могут обмануть.

Вначале Наташка, испуганной ланью просила меня посмотреть, что там стучит в машине. Точно такой, как была у Ленки. В юности. И вид распущенных светлых локонов, каскадом ссыпающихся с тонкой девичьей спины, что наклонилась над капотом Нивы, пробудил во мне забытое.

Вспомнилось, как мы с Ленкой ездили на покатушки. Как Лена ловко справлялась со своей машинкой. Довольно жёсткой в управлении. Тем более, по бездорожью. Но волосы оказались крашенными, а девка фальшивкой.

Как я мог их сравнивать? Чем эта вся искусственная девица, с накаченными губами и приклеенными ресницами напомнила мне мою жену в юности? Цветом волос? Машиной Нивой? Интересом к моему хобби? Повёлся как старый козёл. Показалось тогда, что дома никому нет до меня дела. Лена занята девочками и хозяйством. Накопилось раздражение. Вылезло откуда-то из патриархальных глубин, что я зарабатываю, а они только тратят. Забылось, что вместе складывалось годами. Как вместе решали все вопросы. Как экономили на всём. А Наташка, узнав про покатушки, так напрашивалась. Так юлила. Хоть одним глазком посмотреть. В глаза мне заглядывала. Всё время восхищалась. А я купился, как дурак. И когда пришёл по трассе первым она радостно и восторженно кинулась ко мне с поцелуями. Разгорячённый гонкой, наадреналининный, почувствовав в руках молодое и сочное тело не удержался. Она ещё и подпрыгивая так тёрлась об меня, что я поплыл.

Я и не понял, как мы оказались в моей палатке. Только помнил её глаза шальные, когда она передо мной на колени встала. И губы жаркие. Вот и пошёл как телок на привязи за этими губами. Сейчас, оглядываясь назад, я вижу враньё в её восторгах.

А как профессионально она выпрашивала у меня подарки. В начале жалобы, потом страсть и только потом, когда я расслаблен – хочу! Чётко. Что именно. Без виляний и стеснений.

И я вёлся, как дебил. И что теперь делать?

Ленка же не простит. Умирать будет, зубы сожмёт, но не подпустит меня больше. Жить семьёй с шалавой? Она же не приспособлена к семейной жизни. Ни в хозяйстве, ни в отношениях. Растить в такой грязи ребёнка? Мне сейчас сорок пять. Когда сын пойдёт в школу и войдёт в переходный возраст, мне будет шестьдесят. То есть в то время, когда пацану нужна твёрдая рука и мужской пример, я буду дряхлый старик. А почему я решил, что это сын? Чей этот ребёнок?

Я сидел на чужой кухне. Голодный. Злой. К утру всё разболелось. И спина, и желудок, и голова. Ну, что, герой-любовник, пора начать разгребать свою жизнь. Вставай, тряпка, хуже уже не будет! Наташка вошла на кухню заспанная и голая. Блин, здесь жрут, а она голой жопой трясёт. А ведь ещё недавно мне это нравилось. Поймал я себя на удивлении. Она повернулась ко мне спиной, и на бедре я отчётливо увидел четыре характерных синяка от пальцев. - Откуда у тебя синяки на бедре? – спросил я. - Не помню. Ударилась, наверное. – манерно протянула Наташка.

А ведь такая же речь страшно раздражала меня в Ире. Отчего Наташкины кривляния меня только заводили сильнее? Чем сильнее злился на неё, тем жарче были ночи. - Четыре раза? Четыре раза ударилась об одно и то же место? – усмехнулся я. - А где?

Она изогнулась передо мной в откровенной позе. Ещё вчера я бы забыл обо всём от такого зрелища. Но сегодня я, кажется, протрезвел. Теперь вот ждёт меня похмелье. - Собирайся. Мы едем в женскую консультацию к врачу. – сказал я ей строго. - Мне нужно в институт – захлопала она ресницами. - Ничего. Опоздаешь. Быстрее оденешься. – рыкнул я, теряя терпение. - Почему ты такой со мной? Ты мне не веришь? – захныкала она, подходя ко мне и пытаясь сесть на колени. - Одевайся! Я сказал! – заорал я, вскакивая со стула. Наталья вышла от врача в слезах. Говорит, что потеряла ребёнка.

Я аж заскрипел зубами и ворвался в кабинет. Благо, что врач платный и очереди не было.

У врача, после небольшой денежной помощи доктору на конфеты, и душевной беседы, выяснилось, что беременности нет и в ближайшем прошлом и не было. У Наташки сделан противозачаточный укол пару месяцев назад. Ну то есть как со мной закрутилось. Вот и всё выяснилось. Она ждала меня у машины. Несчастная, зарёванная. Только сел за руль, как сразу положила свою руку мне на бедро и полезла выше. Оттолкнул её брезгливо. А раньше нравилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍