Надрывы - Михаил Дубаков

Он устало прикрыл глаза. Старик не мог сердиться долго, вся его натура не могла долго удерживать злость. Тем более, надо что-то делать. Но что?

***

— Вот, мотай на ус, внучек. Создается впечатление, что войны — любимое занятие людей. Куда ни кинь око — везде сражаются. Потому их надо знать досконально.

"… Война бывает разная. Есть тщательно взращиваемые войны, когда она долго готовится, ее все холят и замечательно подкармливают, говоря всякие хорошие напутственные слова. Когда такая война созревает — это страшная вещь. Она совершенно хладнокровна и беспощадна, она твердо знает, чего хочет, и добивается этого любыми способами, особо не считаясь с потерями и даже с самой собой. Взращивание такой войны — целое искусство. Тех, кто умеет это делать, называют харизматическими тоталитарными лидерами.

Еще есть импульсивные, резкие войны. Они совершенно непоследовательны, часто меняют свои цели и идеалы, иногда даже и вовсе поворачиваясь вспять. Такая война легко ранима, она, вроде бы, даже сердобольна, но это лишь маска, за которой скрывается не желание как-то помочь, а просто желание поразвлечься или вообще никакого желания, так, проба сил. Импульсивные войны долго не живут, они никогда не перерастают в глобальные. В случае, если боевые действия грозят затянуться, война хиреет и медленно угасает, такова уж ее доля.

Как ни странно, бывают даже милосердные войны, но только в сказках и крайне недостоверных древних легендах. Настоящая же война принципиально презирает милосердие. Милосердие — это слабость… Какая же слабость на войне? От слабости война медленно умирает.

А еще бывают бескровные войны. Ну, не то, чтобы войны… так, по мелочи. Это когда с одной стороны маги боевые воюют. Тогда ни капли крови, только зажаренные трупы, иногда, правда, и кровь проступает, но уж очень редко, когда магу с огнем лень возиться.

Война, конечно, дело благородное, но до чего противное…"

********************************************************************************

Глава 11.

"… Как некогда в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья…"

Николай Гумилев.

Аркин зло осматривал обугленную дыру в форме феникса на дне своей сумки. "Проклятье! — думал он, ощупывая края дыры. — Не такой простой оказался этот феникс, видно, не из Ордена Меча. Почему я не проверил его тщательнее? Но на первый-то взгляд ничего особенного не было…"

Аркин сплюнул, что было ему крайне несвойственно, и подошел к дому Белого Единорога. Лысый старик с орлиным профилем выглядел крайне недовольным.

— Проходи, — коротко бросил он Аркину, самолично распахнув дверь.

Усевшись в кожаное кресло сумрачной прохладной библиотеки, Аркин расслабленно вытянул ноги, блаженно откинувшись на мягкую спинку. Эркон дар Строрк кряхтя уселся напротив. На несколько минут воцарилось какое-то странное, утомленное что ли, молчание.

— Ты его убил, не так ли? — через силу спросил старик, прикрывая глаза.

— Да, учитель. Карх'ар помог, это мой дракон, — упредительно пояснил Аркин. Он что-то не мог понять такого напряженного, даже истощенного тона Белого Единорога.

— Жаль… — тихо прошептал старик, сморщив губы.

— Но… — Аркин не находил слов, лишь тупо смотрел на учителя. Ему хотелось крикнуть, что он сам дал приказ, что ему вовсе не хотелось убивать этого человека, что даже его дракон что-то почувствовал, но слова застряли в горле горячим твердым комком, он только время от времени приоткрывал рот, словно выброшенная на берег рыбина.

— Да знаю я все… — раздраженно нахмурился старик, отметая жестом возможные упреки. — Этот человек, его звали Сэйман ар-Стальк, он совсем не то, что я подумал.

— Но… но кто? — наконец сумел выдавить слово Аркин.

— Не знаю точно, но несмотря на Тьму, окружающую его фигуру, он служит Свету.

— Но… но как?

— Что, как я узнал? — старик печально усмехнулся. — Вчера я смог, наконец, точно проследить его нить судьбы… серая, но к свету…

— М-м-м… — простонал Аркин, хватаясь за голову.

— Думаешь, мне легко? — грустно сказал старик. — Сейчас вообще неизвестно, что происходит, сплошная кутерьма… — он покачал головой.

— Но можно-то хоть узнать о нем побольше?

— Узнать, конечно, можно, но зачем? Уже поздно…

— Ну, неужели вам не интересно, что же это был за человек? Почему он обращен к Свету, несмотря на такое странное обрамление?

— Он не человек… — старик уж совсем обреченно закрыл глаза.

— А кто? — непонимающе округлил глаза Аркин.

— Не знаю…

— Но надо же выяснить!

— Попробуй…

— Но зацепки? Как же я буду искать?

— Давай подумаем вместе, — в печальных глазах старого мага проскользнул интерес. — Что-нибудь осталось после него?

— Да, феникс… — Аркин помрачнел, — но я его потерял, он прожег дыру в сумке и выпал.

— Загадочный феникс… Это такие дают в Ордене Меча?

— Да, именно такой. И еще меч остался, эуритовый.

— Эуритовый? — недоверчиво переспросил старик.

— Точно! Он там, в сумке остался.

— Эуритовый меч и амулет феникса, крайне странный… м-да… Феникс не из Ордена Меча, это точно, а вот на меч надо бы взглянуть.

— Я сейчас, — кивнул Аркин, выбегая из библиотеки.

Через минуту он вернулся и протянул старику меч в черных ножнах. Эркон задумчиво осмотрел его, непрерывно бормоча под нос:

— Что за ерунда… ничего не понимаю… структуры нет… эффектов нет… основа есть… ерунда какая-то! Где функциональная формация? Где астральные зависимости? Бред…

— Что? Я что-то просмотрел? — настороженно спросил Аркин.

— То ли этот клинок недоделан, то ли его ковал дилетант в магии. Понимаешь, — Эркон критически взвесил клинок в руке, — тут совершенно нет четкой структуры, есть начальная, так сказать, принципиальная магическая основа, но никаких надстроек, продвинутых эффектов я не вижу. Да и то, что есть, уж больно хаотично. Ну, вроде бы какой-нибудь ледяной шарик этот меч способен выдать, а так… — старик поморщился, — игрушка… Эурит, конечно, вещь ценная, лучшего материала для меча не придумаешь, но исполнение оставляет желать лучшего.

— Вот и я точно так же подумал, — поддакнул Аркин.

— М-да, остается амулет… феникс… совершенно никаких намеков, мертвое дело, — Эркон скептически покачал головой.

— Но должно же быть хоть что-то! — с легким оттенком возмущения Аркин ударил ладонью по ручке кресла.

— Нет, — старик встал и прошелся вокруг. — Вовсе не обязательно. Можно, конечно, просмотреть рукописи в библиотеке, возможно, там всплывет имя Сэймана ар-Сталька, но это маловероятно.

— Надо попробовать, — рассудительно кивнул Аркин.

— Вот и попробуй, сходи в Академическую библиотеку, поищи… Я тоже постараюсь прояснить кое-что по своим каналам, но это сейчас не первостепенной важности дело.

— Ну, тогда я пойду? — молодой маг неловко поднялся.

— Иди, — кивнул Эркон. — Забери меч, можешь его к своей коллекции прибавить.

— Конечно, — Аркин радостно улыбнулся. — У меня пока в ней нет ни одного эуритового клинка.

Старик тоже отечески улыбнулся в ответ, и Аркин ушел, ни на секунду не переставая думать об ар-Стальке. Он вскочил в седло и отправился к дому, где он жил вместе со своим другом Фелинаром, неплохим, но пока еще неизвестным магом-целителем. Вообще молодым волшебникам было непросто вклиниваться в области, уже давно поделенные между многоопытными авторитетными магами, впрочем, Фелинар был талантлив и достаточно честолюбив, чтобы пробить себе дорогу.

Фелинара дома не было, и Аркин не задерживался. Он лишь сменил одежду и аккуратно повесил трофейный клинок на стенку, где уже и так находилось не менее дюжины великолепных образчиков искусства оружейников. Аркин любовно осмотрел свою коллекцию и ушел, оставив другу сообщение.

***

Глухо заскрипели тяжелые, отливающие синевой стальные ворота в подгорное царство. Стар назвал второй пароль и десяток закованных в броню стражников расступились, пропуская небольшой отряд.

Огромный туннель уходил вглубь горы, мягко переливаясь светящимися фиолетовым архольтовыми вставками. Поразительно гладкий, полированный до блеска пол был непривычно скользким, обманчивым, но пони, видно, были хорошо с ним знакомы и шли уверенно. Потолок терялся в тусклом полумраке, а вдоль всего туннеля шло множество ответвлений, узких и мрачных.

Мелту стало не по себе, его угнетало подземелье, хотя какого-то чувства страха он не испытывал, скорее чисто инстинктивное ощущение, присущее любому человеку.

Снующие повсюду гномы почти не обращали внимания на отряд, изредка скользнут взглядом с оттенком легкого любопытства и тотчас потеряют всякий интерес, спеша по своим делам. Казалось, что люди были нередкими посетителями подгорного царства, по крайней мере, они не вызывали удивления.