Есть ли жизнь после отбора? - Наталья Самсонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– После ревизии был найден тоннель, – Генерал хмыкнул, – а мы на несколько месяцев отправились к подножию Луань – рыхлить землю. С тех пор у меня больше нет тяги к копанию в земле.
Ауэтари зафыркала:
– То есть канаву до походного логова маршала Рейнарда не вы вырыли? Мерзавца залило грязной водой по самую маковку.
– Это потому что вырыта была не просто канава, – приосанился Гамильтон, – а подобие канала с плотиной! За это нам пришлось дорого расплатиться, но удовольствие того стоило.
Мы с Кристофом посмеивались и уплетали адаптированные песьи блюда. Я, если честно, предпочитала чуть запеченные овощи: Ауэтари они удавались особенно хорошо.
– А вот теперь можно и чай, и дела, – проворчала моя песья мать, когда опустевшие тарелки исчезли и в центре стола появились исходящие парком чашки.
Кристоф жестом предложил мне начать первой.
– Вот этот человек пытался убедить Корделию подсыпать мне нечто сомнительное, но очень, очень полезное. – Я положила перед Кристофом оригиналы рисунков.
Взяв в руки первый, бывший Правитель сосредоточенно нахмурился:
– Я видел его раньше. Давно, вскользь. Боюсь, мне потребуется пара часов и несколько флаконов зелья Памяти.
– Зелье у меня есть, часы, в общем-то, тоже есть, – я пожала плечами, – Делия вступила с ним в схватку, но, увы, мерзавец ушел.
– Бесстрашная девушка, – покачал головой Кристоф.
– Пройти сквозь межмировой переход, а после выбрать для проживания Окраины, – фыркнул Гамильтон. – Молодая леди воистину бесстрашна.
– Межмировой, – медленно повторил Кристоф, – не первый раз я слышу о том, что Империя Штормов находится не просто за беспокойным морем.
– А я слышала, что иногда к нам приносит сладкую сахарную морскую воду, – вспомнила я забавный факт.
– Это стопроцентная правда, – улыбнулся Кристоф, – такая вода обладает целебными свойствами. Сделаю копию и ночью попробую вытащить из своей памяти хоть что-нибудь. Но одно могу сказать сразу: прошло несколько лет с тех пор, как я видел человека с такой внешностью.
– Ты так уверен, – вздохнула я.
– Окружение Правителя на самом-то деле состоит из одних и тех же лиц, – мягко улыбнулся Кристоф. – Это если не говорить о моем отряде, но там я знаю каждого.
– Твоим людям придется привыкать к новому командиру? – с сочувствием спросила я.
– Мои люди внезапно, по ряду уважительных причин, подали в отставку. И поскольку они все уже очень и очень давно отработали свои долги за обучение… Задержать их не смогли.
– С ними ты и прогуливался? – Я кивнула на его медленно, очень медленно рассасывающийся рубец.
– А то ж, – хитро улыбнулся он, – новости есть хорошие, есть плохие и есть просто отвратительные.
– Давай с отвратительных, – попросила я.
И Кристоф с кривой улыбкой вытащил из внутреннего кармана плотный, сложенный вдвое лист бумаги.
– Вот это завтра-послезавтра будет вынесено для обсуждения и последующего одобрения Советом.
Развернув листок, я пробежала глазами по строчкам и, поперхнувшись, вчиталась внимательнее.
– Они что, с ума сошли?!
– Ни ректор, ни миледи проректор в жизни бы такого не написали. – Я вернула Кристофу лист.
– Их больше нет, – Кристоф криво улыбнулся, – в Академии я имею в виду. Отстранены от занимаемых должностей за аморальное поведение.
– За что?!
– А ничего, что два великолепных бассета седеют и лысеют одновременно? – недовольно произнес Гамильтон и магией вырвал листок из рук Кристофа.
Прочитал он мгновенно, после чего медленно произнес:
– Вот как. Значит, ради этого все и затевалось?
Ауэтари перехватила изрядно помятую бумагу и принялась читать:
– Так, что здесь? «Мы, коллегия неравнодушных магов в составе…» Бла-бла-бла, регалии, достоинства, заслуги – все это неинтересно. Та-ак… «…просим рассмотреть наше обращение к Совету Магов тщательнейшим образом, поскольку изучение останков существ иных миров способно раздвинуть границы современной науки». Хах, как интересно. И вот еще: «…а поскольку баронство Фоули-Штоттен расположено в зоне повышенной портальной активности, обязать барона Фоули-Штоттен предоставить материал для изучения». Какая прелесть.
– Это дичь какая-то. – Я начала нервно растирать ладони. – Это в голове не укладывается. Что вы собрались изучать?!
– Кому-то встали поперек горла граничные щиты, – с уверенностью произнесла Ауэтари. – Только-только была налажена добыча и сбыт, и тут раз! Закрывается граница, а после ты уничтожаешь стационарный портал.
Кристоф кивнул:
– Я подумал о том же самом, но не слишком ли быстрая реакция? Прошло не так много времени, а противник уже сделал следующий ход.
– Возможно, все висит на волоске? – Я прижала указательный палец к подбородку. – Возможно, у нашего таинственного врага все либо вот-вот получится, либо вот-вот сорвется? И он готов действовать импульсивно и неразумно? Просто… Вот серьезно, миледи проректор не та колдунья, которую можно отстранить от должности за аморальное поведение.
– Я не в силах представить себе аморалку в ее исполнении, – хохотнул Гамильтон. – Вот никак.
– А я не могу представить, что она спустит это кому-либо с рук, – добавила я. – В принципе, мы можем просто затаиться и подождать, пока миледи проректор доберется до того, кто посмел назвать ее поведение «аморальным».
Но это была, разумеется, шутка.
– Смех смехом, – Гамильтон с ненавистью уставился на мятый листок, – но, когда придет официальное письмо, нам придется что-то отвечать.
– Ответ здесь может быть только один – нет. – Я пожала плечами. – Мы изучили тварей ровно настолько, чтобы знать, как убить. Мы знаем, что они, пропитанные силой своего мертвого мира, сами не вполне живы. Мы знаем, что частички их тел, ингредиенты, которые с них можно собрать, не идут ни на одно благое зелье или ритуал. Только чернуха.
Меня начало колотить. То, что вначале показалось дурной шуткой, сейчас выглядело ужасным кошмаром.
– И что самое главное, это – прецедент, – тихо произнес Кристоф. – К этим бумагам еще должен был быть приложен лист с необходимыми ингредиентами. И готов поспорить, там было бы что-то безобидное. Например, старые иссохшие кости.
– Что-то, что мы могли бы отдать, – кивнула я. – Что-то, что показалось бы «малой кровью».
– А после больше и больше, – покивала Ауэтари, – знакомый подход. И потом ты только и можешь,
