Фея домашнего очага - Джулиана Морис

— И что же? — закусила губу Стар.

— В прошлом году там начало твориться нечто таинственное. Я подумал, что тебя как репортера это может увлечь...

— Я говорила уже, что я не репортер, а фотокорреспондент. Кроме того, этот всем надоевший призрак устарел, — проворчала она. — Тут нет никакой сенсации.

Ной приподнял брови.

— Но происшествия в скалах были и вправду очень примечательными. Разве твои родители ничего тебе не рассказывали?

— Ты, наверное, шутишь. — Стар закинула волосы за плечи. — Примечательное в представлении моих родителей — это когда кошка приносит котят или вовремя зацветает ромашка.

— Ну хорошо. — Ной еще раз украдкой взглянул на нее, жалея, что затронул эту тему. — Я просто подумал... что тебе будет интересно. История и в самом деле захватывающая. А дом просто шикарный.

Стар глубже вдвинулась в подушки сиденья.

Ной поморщился. Увы, его хитрость не удалась. Но ведь и в Орегоне сколько угодно возможностей для карьеры, почему ей непременно надо делать снимки у черта на куличках? Конечно, ему не следует настаивать на своем: вряд ли Стар понравится, что на нее давят, заставляя принять решение.

— Давай прогуляемся по берегу, — быстро предложил он. — А на дом взглянем в другой раз.

Он принял ее молчание за согласие и, увидев удобный спуск вниз к пляжу, остановил автомобиль. Стар скинула туфли, и они подошли к воде. Ветер раздул длинную юбку Стар, и та обернулась вокруг их ног. Ною понравилось ее платье — мягкое, льняное. Длинные лучи клонящегося к закату солнца пронизывали его насквозь, и вся фигура Стар обрисовалась как на ладони, с соблазнительной игрой света и теней. Если бы на месте Стар была другая женщина, он заподозрил бы, что она оделась так неспроста. Но Стар не предавалась женским ухищрениям и, скорее всего, удивилась бы, узнав, что у нее получилось.

Дабы не впадать в соблазн, он взял Стар за руку и переплел ее пальцы со своими, сосредоточенно глядя в сторону. Но это не помогло. Они оба, словно сговорившись, двинулись вдоль берега, и бедра их соприкасались куда теснее, чем это было необходимо для простой дружеской прогулки. Наконец Ной остановился и взял ее лицо в ладони. На секунду его сбил с толку мягкий блеск в глубине зелено-голубых глаз, и Ной даже не заметил, как волна набежала на его кожаные туфли и босые ноги Стар.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Все еще сердишься на меня?

— Нет. — Она улыбнулась уголками губ.

— Это хорошо. — Ной крепко поцеловал ее в губы и тут же выпустил, не желая искушать судьбу. Потом откашлялся, решив, что настало время сообщить свежую новость. — Я заказал специальный загон для Бака, который соорудят с боковой стороны дома. Там он сможет бегать вволю.

— Это очень кстати. — Стар зашагала вперед, разбрызгивая воду и не поднимая глаз от песка. — Надо было взять его с собой, он бы славно повеселился, гоняясь за чайками.

— И прыгал бы на нас своими мокрыми, испачканными в песке лапами.

— Собаки всегда так делают, — рассеянно проговорила Стар. Она подняла руку к плечу, будто нашаривая что-то, нахмурилась и поправила корсаж платья.

— Что случилось?

— Я не захватила фотоаппарат. — Ее, кажется, серьезно расстроило это упущение. — Я всегда беру его с собой.

— Мы же просто гуляем, — пожал плечами Ной. — Здесь нечего снимать.

Стар раздраженно качнула головой.

— Если бы я заранее рассчитывала сделать «снимок века», этого никогда не случилось бы. Хороший фотограф всегда должен быть наготове.

Ной пристально посмотрел на Стар. Какие мысли посещают ее головку, когда она отыскивает свой «снимок века»? Какая уж тут осмотрительность, когда пытаешься запечатлеть на пленке ускользающий миг! Стар может сколько угодно обещать быть осторожной, но это не повлияет на ее профессиональный инстинкт.

Он снова откашлялся.

— Давай присядем на минуту. Нам надо поговорить.

— Поговорить? — переспросила она с подозрением в голосе.

— Да, поговорить, — твердо ответил Ной и опустился на бревно, выброшенное на берег приливом.

Но о чем же он поведет речь? О прошедшей ночи? Это пошло. Ною хотелось спросить ее напрямик, собирается ли она остаться в Орегоне. Но Стар Грэнджер никому не привыкла давать отчет в своих решениях.

Стар начертила на сыром песке большим пальцем ноги извилистую линию.

— Если разговор пойдет о том, как мы едва не стали любовниками, я предпочла бы помолчать.

— Почему?

Она подняла плечи и опустила их несвойственным ей беспомощным движением.

— Если дело в этом «едва», я готов все уладить, — вполголоса произнес Ной. — Мне бы очень хотелось.

На лице Стар отразилось искреннее возмущение.

— Мужчины!

Ной встал и сунул руки в карманы. Беседа во всех отношениях принимала неловкий характер.

— Тогда давай обсудим, почему ты полагаешь, что нам не стоило спать вместе.

Стар тоже поднялась, опять буркнула «мужчины», словно это слово способно было пролить свет на суть вопроса, и двинулась дальше вдоль берега.

Мужчины? Но чем же виноват его пол? Как представитель сильного пола, Ной не отрицал у мужчин кое-каких своеобразных черт, но разве легче постичь натуру женщины? Никогда до встречи со Стар не приходил он в такое замешательство. Добавьте сюда двухлетнюю Бекки, и можно смело сказать, что женщины — наиболее загадочная половина человечества.

Ной пошел следом за Стар. Ему хотелось взять ее за плечи и как следует встряхнуть. Как же смогут они прийти к какому бы то ни было решению, если будут молчать? Он был уверен, что она неравнодушна к нему. То есть ему хотелось верить, что не один он испытывает желание и... любовь.

— Стар, постой.

Она замедлила шаги, но вдруг резко рванулась вперед и наклонилась над кучкой морских водорослей.

— Бедолага! — проговорила она, опускаясь на колени. Ной заглянул ей через плечо и увидел в спутанном клубке ламинарии полоску меха. Стар раздвинула широкие листья и стебли, и по меху пробежала конвульсивная дрожь. Жутковатое суеверное ощущение охватило Ноя, а по спине его поползли мурашки. Что ни говори, а Господь любит иногда пошутить.

— Осторожно! — предостерег он, когда странное существо снова шевельнулось. — Он может укусить.

— Нет, он слишком слаб.

— Стар, не надо. — Ной схватил ее за руку, увидев, что она тянется к зверьку. — Он же дикий. Я сам им займусь, а ты, пожалуйста, не трогай.

— Я не совсем дурочка, Ной. — Она указала на кожаный ремешок, тоже запутавшийся в ламинарии. — Разве у диких животных бывает поводок и упряжь? Это чей-то ручной хорек. Бедняжка захлебнулся. Интересно, как он оказался здесь?