Пламя в ночи - Аманда Квик

Гриффин сделал, как она просила, и полумрак в комнате стал еще гуще.

— А камин? — спросил он.

— Он мне не помешает.

Гриффин подошел к маленькому столику, на котором стоял артефакт.

— Что теперь? — спросил он.

— Прочитав дневник, я пришла к выводу, что вы были правы насчет физического контакта между нами. Он необходим, чтобы зажечь Лампу и управлять токами энергии внутри ее. — Аделаида протянула руку через стол. — Сэр, возьмите меня за руку.

Его пальцы крепко сомкнулись вокруг ее пальцев. Аделаида с опаской положила другую руку на обод Лампы, чуть выше кристаллов.

— Теперь вы тоже коснитесь второй рукой Лампы, — сказала она.

Гриффин так и сделал.

— Я вам говорила, что могу вызвать в Лампе небольшое свечение, — сказала Аделаида. — Но я уверена, что по-настоящему зажечь Лампу можете только вы.

— Как мне ее зажечь?

— Думаю, вы сделаете это интуитивно. Для начала раскройте полностью свои ощущения и почувствуйте Лампу, настройтесь на длину ее волн.

— А вы что будете делать?

— Как я поняла из дневника, моя задача — удерживать фокус. Если токи не удерживать под строгим контролем, они станут хаотичными и необузданными. Если это случится, вряд ли нам удастся выжить.

— Мне только сейчас пришло в голову, что ни вы, ни я не знаем толком, что мы собираемся делать.

— Мне приходила такая же мысль, — сказала Аделаида.

Знала она и другое: ни у одного из них и в мыслях нет останавливать эксперимент.

Гриффин посмотрел на артефакт. В свете пламени камина черты его лица обозначились резче. Он ничего не говорил, но Аделаида почувствовала, что уровень энергии, пульсирующей в атмосфере, поднялся выше. Однако Гриффин еще не сосредоточился, поэтому избыток энергии, которую он создавал, клубился в пространстве вокруг них безвредными невидимыми волнами. Завораживающая аура мощи Гриффина угрожала еще сильнее возбудить ее и без того взбудораженные ощущения и вызвать настоящую бурю чувственности. Она старалась контролировать свою реакцию, но это было нелегко. И она знала, что Гриффин ведет точно такую же внутреннюю борьбу.

— Это Лампа, — сказала Аделаида ровным голосом, как будто действительно знала, что говорит. — Энергия, которую она испускает даже в незажженном состоянии, по-видимому, довольно странно влияет на наши физические ощущения. Просто не обращайте на это внимания.

Гриффин посмотрел на Аделаиду поверх Лампы. В его глазах горел огонь, и Аделаида на несколько мгновений ослабела, не в силах пошевелиться.

— Не знаю, как вы, но я просто не в состоянии игнорировать эти ощущения, — сказал Гриффин. — Так что, думаю, нам нужно как можно быстрее двигаться вперед.

Завороженная огнем в его взгляде, Аделаида на несколько мгновений затаила дыхание. Но в конце концов ей удалось взять себя в руки. Она сглотнула и сказала:

— Хорошо, попытайтесь установить контакт с энергетическими потоками, которые производит Лампа.

Аделаида немедленно поняла, когда он начал целенаправленно сосредотачиваться. Интуитивно она сделала то же самое, используя свой талант: она старалась найти систему в паранормальном шторме, запертом в Лампе. Уровень энергии в комнате поднялся еще выше. Лампа начала светиться. Поначалу свечение было слабым, но вскоре стало ярче, в нем появились жутковатые оттенки ультрасвета, происходящие из самого темного конца спектра.

— Есть! — сказал Гриффин. В его голосе слышалось торжество. — Да! Теперь я это чувствую.

По нервам Аделаиды прошел электрический разряд. Пораженная, она резко вздохнула. Гриффин крепко сжал ее руку своей рукой. Она знала, что и через него тоже проходят невидимые молнии. Но вспышка энергетического жара длилась не дольше, чем один удар сердца. И затем они вместе попали в центр шторма.

Аделаиде казалось, что она взмывает вверх на энергетических потоках, захлестнувших комнату. Ощущение было пьянящим. Гриффин стоял по другую сторону стола, глаза его горели. Его рука сжимала ее руку словно тисками.

В Лампе взревел паранормальный огонь, он расширялся и вспыхивал красками, зародившимися в самом сердце паранормального мира. И этот огонь, словно пламя горелки алхимика, начал преображать артефакт. Золотистый металл потерял блеск, стал сначала матовым, затем полупрозрачным, а потом и совсем прозрачным. Аделаида смотрела на Лампу, завороженная превращениями.

— Теперь она выглядит так, словно сделана из чистого хрусталя, — прошептала она.

— Камни, — сказал Гриффин. — На камни посмотрите.

Кристаллы, вставленные в Лампу, больше не были тусклыми, они засветились напряженным внутренним огнем. От каждого отражался разный цвет: бриллиантово-белый, янтарно-желтый, желто-зеленый, как оливин, изумрудно-зеленый, рубиново-красный и экзотические оттенки фиолетового. В комнате вспыхнула ослепительная радуга из ультрасвета, она отражалась в зеркалах, подсвечивала портрет Николаса Уинтерса. Боковым зрением Аделаида заметила какое-то движение и поняла, что это ее собственные волосы всплыли вверх в заряженном электричеством воздухе.

Она внимательно изучала токи, испускаемые Лампой, и заметила, что в некоторых местах длина волны не вступает в полный резонанс с собственными токами Гриффина. Излучение Лампы превосходило все, с чем ей когда-либо доводилось сталкиваться, но все-таки это была энергия сносвета. И вдруг Аделаида интуитивно поняла, что нужна небольшая подстройка.

Она стала работать с Лампой, мысленно пытаясь направить пульсирующие части токов в полный резонанс с токами, которые создавал Гриффин. Это была очень тонкая, деликатная работа, сродни настройке рояля, подумала Аделаида, сама восхищаясь своей аналогией. Человек просто чувствует, когда нота настроена правильно.

Теперь Аделаида была уверена в том, что делает. Ни на секунду не выпуская руку Гриффина, она быстро внесла небольшие изменения. Он же, казалось, не сознавал, что происходит. Он стоял совершенно неподвижно и смотрел на Лампу, как завороженный.

Когда Аделаида наконец подстроила последний поток, слегка выпадавший из нужной фазы, ее охватило ликование. Теперь все в структуре энергетических токов, какими бы они ни были мощными, казалось правильным. Воистину музыка сфер, подумала она. Аделаида собиралась сказать Гриффину, что работа закончена и он может остановить энергию Лампы, но ей не удалось произнести ни слова. Волны, пульсировавшие между Гриффином и Лампой, вдруг взорвались энергией. Гриффин издал мучительный, сдавленный стон, его глаза закрылись, а тело содрогнулось в энергетическом урагане, разбушевавшемся между ним и Лампой. Он вцепился в руку Аделаиды так, словно она была его последним прибежищем в этом шторме.