Пламя в ночи - Аманда Квик

— Вы и вправду поразительно похожи на Николаса Уинтерса, но как человек вы совсем другой, — сказала Аделаида.

В ее голосе прозвучала такая твердая уверенность, что Гриффин удивленно вскинул брови.

— Почему вы так говорите? — спросил он. — Сходство очевидно: и физическое, и психическое.

— Не забывайте, что эта Лампа находилась у меня больше десяти лет, — сказала Аделаида. — И поверьте, я хорошо знаю каждый оттенок тяжелых энергетических отпечатков, которые она хранит. Вы определенно потомок Николаса Уинтерса, но вы другой человек.

Гриффин не стал спорить на эту тему, чувствуя, что это все равно бесполезно. Он спросил:

— А что еще рассказали вам энергетические отпечатки на Лампе?

— Помимо всего прочего, я узнала, что между Уинтерсом и считывателем сносвета, Элинор Флеминг, существовала очень сильная связь. — После некоторого колебания она добавила: — Их связывала страсть.

— Я же вам говорил, они были любовниками. Она родила ему сына. Николас ее предал. Она захотела отомстить. Эта история стара как мир. Единственное, что отличает ее от тысяч других таких же историй, — это то, что вместо того, чтобы попытаться убить Николаса, Элинор использовала энергию Лампы и полностью уничтожила его талант.

— Это была жестокая месть, и Элинор заплатила за нее своей жизнью, — сказала Аделаида. — Хотя энергия, выплеснувшаяся из Лампы, и лишила Николаса паранормальных способностей, она при этом убила Элинор.

— Да.

— С ее стороны было глупо ему доверять, — сказала Аделаида. — Николас Уинтерс предал бы любую женщину. Его настоящей любовницей была одержимость властью. Получить как можно больше силы — только это одно его интересовало, пока под конец жизни не появилась еще одна навязчивая идея.

— Отомстить всему роду Сильвестра Джонса?

— Да. — Она постучала пальцем по обложке дневника. — Здесь все записано. Николас как нельзя более ясно выразил свое стремление уничтожить все, что надеялся создать Джонс, даже если на осуществление этого намерения потребуются поколения и поколения.

— Да, грандиозные планы строил мой предок, ничего не скажешь.

— Отправляясь в последний раз на поединок с Сильвестром Джонсом, он знал, что не переживет это столкновение, — продолжала Аделаида. — Судя по тому, что он написал, мне кажется, он даже хотел, чтобы Джонс его убил. Это было своего рода самоубийство.

— Из-за того, что Элинор сделала при помощи Лампы, его состояние стало быстро ухудшаться, он скатывался в безумие. Смерть — единственное, что ему оставалось.

— Или он так думал.

Гриффин посмотрел на Аделаиду.

— Когда вы поработаете для меня с Лампой?

Аделаида неуверенно посмотрела на дневник.

— Очень многое здесь не объяснено.

— Вы это заметили, правда? Я вам говорил, что старый пройдоха был алхимиком, и, как они все, он был помешан на секретности. Я сделал все, что смог, чтобы разгадать шифр, который он использовал в своем дневнике, но вполне возможно, что какой-то важный элемент я упустил. Я не узнаю это наверняка, пока вы не начнете работать с Лампой.

— Как вы думаете, что он имел в виду, когда писал про ключ в замке?

— Думаю, это предостережение. Если что-то пойдет не так, плата будет чертовски велика.

Аделаида открыла дневник и прочитала вслух:

— «Третий талант — самый мощный и самый опасный. Если ключ не будет повернут в замке должным образом, последняя психическая способность окажется смертельной, она принесет сначала безумие, а затем смерть». — Она подняла взгляд от дневника. — Похоже, он был уверен, что те из его потомков, кто унаследует его способности, будут в состоянии справиться с третьим талантом, но только если правильно его откроют.

Гриффин задумчиво смотрел на пруд.

— Не стоит забывать, что когда он это писал, он, вероятнее всего, уже был сумасшедшим.

— Или так гласит легенда.

Аделаида снова закрыла дневник.

— Что касается меня, то для меня самое главное в дневнике — все, что связано с женщиной, способной работать с энергией сна, — сказал он. — «Только такая женщина может остановить или обратить вспять процесс трансформации, когда он начался».

— Ему ведь это не нравилось?

— Вы имеете в виду сознание, что он не может получить доступ к энергии Лампы без женщины, способной ею манипулировать? Да, ему это не нравилось, абсолютно не нравилось.

— Он сам виноват, ведь это он создал прибор.

Гриффин улыбнулся:

— Верно.

— Он наверняка считал, что способен контролировать женщину, которая будет ему помогать.

— Может, Николас и был психическим гением, но о женщинах он мало что знал. — Гриффин посмотрел на Аделаиду. — Ну что, Аделаида, думаете, вы можете управлять силой Горящей Лампы?

— О да! Его охватило радостное предчувствие.

— Вы можете повернуть процесс трансформации вспять? — спросил он.

— По поводу этого у меня нет полной уверенности.

Гриффин тяжело вздохнул.

— Я побаиваюсь это говорить, потому что вы и так уже считаете, что я склонен к мелодраме, но суть в том, что вы — моя единственная надежда.

Умное, чарующее лицо Аделаиды было серьезно.

— Если может существовать ситуация, в которой мелодрама уместна, то это именно тот случай. Вы ведь понимаете, что если я начну работать с Лампой, вполне может случиться, что при этом я вас убью?

— Да.

— И вы действительно хотите пойти на такой риск?

— Альтернативный вариант еще хуже.

— Вы так уверены, что, если трансформация продолжится, вы сойдете с ума?

Гриффин посмотрел на дневник.

— Я могу опираться только на то, что Николас пишет в дневнике, и еще на легенду, которую рассказывал отец. Так что вы понимаете, в каком я положении.

— Да, понимаю.

— И что же?

— Сегодня ночью, — сказала Аделаида. — В ночное время энергия сносвета намного мощнее.

Глава 18

Незадолго до полуночи Аделаида зажала дневник под мышкой, пошла к двери своей спальни и вышла в коридор. В древних каменных стенах дома стояла такая тишина, что это казалось даже неестественным. Миссис Тревельян ушла в свою комнату еще после ужина и сейчас, вероятно, крепко спала. Делберт, Леггетт и Джед тоже были в своих постелях.

Аделаида провела в Эбби уже много ночей и знала вечерние ритуалы, принятые в доме. Все они касались защиты. Как волшебники, которые возводят магические обереги против сверхъестественных сил, три охранника каждый вечер методично возводили защитный барьер из самых современных замков и сложной системы сигнализации. На ночь в сад выпускали собак. Они были первой линией обороны, как называл их Джед.