Я тебя купил (СИ) - Победа Виктория

Он продолжает говорить, а я начинаю понимаю его мотивы — месть, вот, что их объединят, один враг на двоих. В Воронцове он видит себя, свою боль.

— А потом Леха появился, я сразу понял, что у него на Лерку виды, никто не замечал, а я заметил, — он закуривает очередную сигарету и откидывается на стуле, — знал, что он ее забрать хочет, подслушал их разговор случайно, помощь хотел предложить, да не успел, меня тогда Забарский отправил проблемы с братками решать, а когда вернулся, мне Леху полуживого вручили, приказали вывезти подальше и закончить начатое.

— Раз ты все знал, чего ж ты его не грохнул, проблем бы сейчас не было, — вздыхаю, встаю с места, подхожу к стоящему на столешнице чайнику и включаю его, уснуть все равно уже не получится, а крепкий чай не навредит.

— Грохнул бы и сам бы сдох, — отвечает он и поворачивается ко мне, — он меня на расстоянии вытянутой руки держал, ну грохнул бы я его, далеко бы все равно не ушел, я выжидал, ждал пока наступит идеальный момент.

— Дождался, млин, — качаю головой и заливаю в кружку кипяток.

— В общем, увезти я Воронцова увез, но приказ так и не выполнил, было у меня местечко, где можно было спрятаться, — продолжает друг, пока я завариваю чай, — написал потом сообщение Забарскому, что это мое последнее дело и больше я ему ничего не должен, он меня, конечно, искал, но найти так и не смог.

— А ты, значит, все это время был нянькой Воронцову? — ухмыляюсь и ставлю перед ним кружку.

— Был, — кивает он, — врачам платил за молчание, потом двигаться заново учил, с ложечки, можно сказать кормил.

— Все равно не понимаю, чем он эту преданность заслужил, ты же, как верный пес, — делаю глоток и смотрю на старого друга.

— Не знаю, — пожимает плечами Аид и тоже делает глоток из кружки, — мы столько времени бок о бок провели, у меня кроме Графа нет никого, он, можно сказать, моя семья, — некоторое время Аид молча смотрит на меня, — не стоит его недооценивать, он умен, даже чересчур, именно поэтому он главный.

— И что, беспрекословно выполнишь любой приказ? — усмехаюсь, глядя в глаза.

— Любой, — кивает он, — я хочу, чтобы ты понимал, Командир, как я уже сказал, Граф моя семья, если он прикажет пристрелить, я пристрелю и неважно, кто это будет, я уважаю наше с тобой прошлое, но, если мне придется выбирать, я выберу его сторону.

— Не придется, — говорю твердо.

Нет, угрозы меня не пугают, но так уж вышло, что этот придурок оказался братом моей женщины, не самый желанный родственничек, но что поделать, какой есть. У нее, кроме брата больше никого не осталось, мать умерла, с отцом все ясно, вряд ли его ждет что-то хорошее после встречи с сыном, лишать ее последнего родного человека из-за глупых разногласий я не стану.

— Ты забываешь об одной важной детали, — произношу я.

— О какой же?

— Он, к сожалению, теперь и моя семья, а семья — это святое, — вздыхаю и допиваю содержимое кружки.

Аид молча кивает и больше к этой теме мы не возвращаемся. Дальше он рассказывает, как узнал том, что не все наши погибли, как встретился с Берским, как узнал о мести Грома за всех нас. Наблюдал издалека, не решаясь встретиться со старыми друзьями, до тех пор, пока я не умудрился ввязаться в историю с сестрой Графа, точнее, пока я ее не купил. Сейчас даже вспоминать смешно, отвалил хренову тучу бабла за девчонку, которую пять дней знал.

— Мне вот еще что покоя не дает, — меня на смех пробирает, — что это за придурь с белыми костюмами и модельной внешностью, у Воронцова пунктик?

— Зря ржешь, командир, — улыбается старый друг, — считай, это визитная карточка, ты держишься подальше от криминала, но даже ты сразу понял, на кого я работаю, хватило одного взгляда, не так ли?

Киваю в ответ. Тут не поспоришь, эффект они производят что надо.

— Я рад, что ты жив, брат, — говорю спустя несколько секунд молчания, я действительно рад, что тогда, много лет назад он все-таки выжил и научился жить дальше, пусть даже вот так.

Он уже открывает рот, чтобы ответить, как за спиной слышатся шаги и в гостиной разгорается свет, оборачиваюсь и вижу Диму, вид которого ни черта хорошего не предвещает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какого, мать вашу, хрена, — обращается к Аиду, — вы, млин, сожгли мой слад?

Перевожу взгляд на Аида, тот лишь ухмыляется, сжигать склад в планах не было, а потому у меня возникает тот же вопрос, какого хрена?

— Так правдоподобнее, — отвечает флегматично и пожимает плечами.

— Правдоподобнее? — рявкает Демин, — правдоподобнее, мать твою, у меня поставка через два дня, там ху*ва туча товара, я его, где, по-твоему, хранить должен? Это, сука, мой самый большой склад, вы другой спалить не могли, дебилы, млять!

— Расслабься, у Графа полно складов, разместим, — успокаивает его Аид, а я упираюсь лбом в ладонь, дал же Бог семейку, — тебе только через пару часов доложить должны были, — добавляет он.

— Спасибо Забарскому скажи, — усмехается Демин, — он любезно оповестил меня о том, что мой склад сгорел к хренам!

Лицо Аида в миг становится серьезным.

— Значит все-таки вылез, ублюдок, — качаю головой, — быстро.

— Видно обнаружил пустые счета.

Глава 38

Катя

Просыпаюсь, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. Открываю глаза и первое, что вижу — улыбающийся Саша. Почему я никогда не заостряла внимания на том, насколько красивая у него улыбка, а эти ямочки по краям?

— Доброе утро, — улыбаюсь, глядя в любимые серые глаза. Оглядываюсь вокруг, в комнату проникает яркий солнечный свет, перевожу взгляд на часы, висящие на стене, стрелка на которых перевалила за десять часов.

— Выспалась? — спрашивает он и не давая ответить, целует.

— Угу, — киваю и поднимаюсь с постели. Саша тем временем тянется к прикроватной тумбе, но которой лежит небольшой белый пакет. Не сразу понимаю, что происходит, а он уже протягивает пакет мне. Смотрю на него удивленно, беру пакет в руки и заглядываю внутрь. Хмурюсь и вынимаю содержимое: тест на беременность. Перевожу взгляд на Сашу и краснею, понимаю, что нет в этом ничего такого, а все равно неудобно как-то. Это я должна была об этом подумать в первую очередь.

— Ты чего покраснела? — спрашивает Саша, чем еще сильнее вгоняет меня в краску.

— Я глупая, да? — усмехаюсь, — даже не подумала о тесте, — складываю тесты в пакет.

— Прекрати, — он поднимается с кровати, подходит ближе и обнимает, — просто тебе явно было не до этого.

Улыбаюсь, целую его и пока он не успевает опомниться, быстро отстраняюсь и скрываюсь за дверьми в ванную. Прижимаюсь спиной к двери и громко вздыхаю. Страшно, а кому бы не было страшно в девятнадцать лет? Но в одном я уверенна точно, этот ребенок, если он есть, будет самым любимым и желанным. Выдохнув, вынимаю из пакета тест, вскрываю упаковку и действую по инструкции. Эти десять минут кажутся самыми долгими в моей жизни. Сначала на тесте отчетливо виднеется лишь одна полоска, хочу уже бросить полоску в ведро, как замечаю проступающую второю линию, бледную и практически незаметную на первый взгляд.

— Это еще что значит? — шепчу про себя. Пока стою и глупо пялюсь на белую полоску в своих руках, раздается стук в дверь, а за ним голос Саши.

— Котенок у тебя все в порядке? — слышу беспокойство в его голосе, вздохнув берусь за ручку и открываю дверь. Саша, хмурясь вглядывается в предмет, все еще находящийся в моих руках, после чего накрывает мою ладонь своей и забирает тест. Рассматривает его внимательно и начинает улыбаться, переводит взгляд на меня и столько обожания читается в его глазах, столько нежности, — это то, что я думаю, — спрашивает с надеждой, касаясь моего живота, а мне не хватает воздуха.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вообще-то непонятно, скорее всего да, но нужно сделать еще, — оправдываюсь и комкаю края футболки. Что, если это всего лишь сбой? Я ни разу не видела его таким счастливым, у него даже глаза светятся.