Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ) - Крымов Илья Олегович

— А Костомахия это…?

— Субрегион, где мы сейчас находимся, — пояснила ведьма. — Ты что, до сих пор не знал, куда попал?

— Меня окружали в основном гули и трупы всё это время. Первые слишком тупы, а вторые не склонны обсуждать географию.

Она, подумав, кивнула.

— Понятно. Костомахия отличается от остальных частей света тем, что в ней обитают ночти все виды гулей, не считая демонических измерений и лунарных миров. Впрочем, я отвлеклась. Интерфейс.

Выяснилось, что у моего клиента не было собственного имени и зримой шкалы прогресса. Также в интерфейсе не была предусмотрена карта. Никакая. Мэдлин показала мне свои: мировую, региональную, субрегиональную и, наконец, локальную; а также миникарту с внутренним устройством «Длинной утки».

— Твой клиент нещадно урезан, — говорила ведьма, — часть неотъемлемого функционала удалена. Такого не может быть. Ещё три дня назад я сказала бы, что ты в тупике, что застрял, но сейчас вижу, что тебе доступны ачивки богов и механика эволюции. Это уже что-то, Антон, с этим можно как минимум выживать.

— Ты не пытаешься меня обнадёжить.

— Нет.

— Обожаю холодный прагматизм.

— Я тоже, — кивнула ведьма. — Гули не прописаны в коде «Нового Мира» как аватары игроков, но они встроены в мировую экосистему. Не уверена, что кодеры собирались дать им возможность свободно эволюционировать, однако, саму механику для гулей не отключили.

— Гули получают опыт с пищей, — я вспомнил, Нифтар что-то такое упоминал.

— Вот как? Хм. Слышу впервые. Значит, им даже не обязательно сражаться, достаточно просто есть… — Мэдлин задумчиво постучала ногтями по стойке. — Возможно, ты эволюционируешь и на тридцатом уровне, но в кого? У меня нет соответствующей информации. Впрочем, до этого надо ещё дожить. Основной источник опыта — квесты, однако, ни один вменяемый НИП не даст квест гулю. Для этого нужно стать Грезящим. Может быть, квесты за «Зло»? Хм… нет, у гулей слишком низкая Харизма, их все ненавидят и презирают…

— У меня Харизма плюс двадцать. Ой, кажется, я тебя пере…

— Что ты сказал? — Мэдлин показалась, что она ослышалась. — Повтори.

— Харизма. Плюс двадцать. У меня.

Она моргнула и долго сидела так, думая. Наконец, чёрные бровки нахмурились.

— Этого не может быть. Если бы у тебя была такая Харизма, то все остальные Характеристики оказались бы чудовищно подавлены. Ты не смог бы дожить до эволюции.

— Я не только редкий харизматик, но ещё и любитель нарушать правила. К примеру…

— Правило Семидесяти, — догадалась она и приоткрыла рот в намёке на изумление. — Это невозможно.

— Уже не в первый раз слышу это от тебя.

— Правило Семидесяти — другой из столпов «Нового Мира». Любой игрок на старте получает семьдесят очков Характеристик, ни больше, ни меньше. Скрытая ХарактеристикаУдача не в счёт… Это правило неоспоримо.

— А я взял и оспорил. Перед тобой альгуль восемнадцатого уровня с Харизмой сорок четыре. Двадцать из этих сорока четырёх взяты в скобки и мигают красным. Итого на первом уровне у меня было не семьдесят, а девяносто очков Характеристик, двадцать шесть из которых принадлежали Харизме.

— Это… чудовищный показатель для первого уровня. Вдвое больше чем у барда. Это просто невозможно.

— И вновь повторяешься, Мэдлин. Я невозможен по определению.

Потому что являюсь узником проекта «Пенитенциарий», о котором ты, к счастью, не осведомлена.

Ведьма долго думала, попутно разглядывая гущу на дне серебряной чашечки. Красивые нефритовые глаза мерцали из-под чёлки…

— Это определённо может быть интересно.

— Тогда обменяемся заверениями? Ты поможешь мне?

Мэдлин поджала губы.

— Мне слишком… лень, — призналась она. — Я привыкла ко всему этому.

— К чему?

— К комфорту, Антон. Сколько, думаешь, я уже в игре? С самого начала. Другие игроки достигают высоких уровней к этому времени, сотого, сто пятидесятого, и даже номинального предела, — двухсотого. А я сижу на своём шестьдесят шестом, потому что не хочу ни с кем тягаться, мне интересно изучать мир, а не покорять его. Это удобно делать из уютной комнаты с ванной, из таверны, где вкусно кормят, из города с отличной библиотекой и лёгкими подработками. А все эти побегушки, — её спокойное уверенное лицо теперь внушало мне опаску, — слишком суетны.

— Мэдлин, — я заглянул ей в глаза, — я брошусь в любой край этого проклятого фальшивого мира, выполню для тебя любую просьбу и буду лоялен твоему авторитету. Мне нужен лишь твой опыт. И надежда.

Проникновенные слова не смогли пробить её броню, ведьма осталась невозмутимой и серьёзной, взвешивала все «за» и «против». Молчание затягивалось, моя тревожность росла и, чтобы разорвать затянувшийся зрительный контакт, я повернулся к серебряному экрану.

Не сразу понял, что там показывали: какой-то вид с городскими крышами на фоне небосвода. Над ними низко летел корабль; его держал в воздухе большой продолговатый баллон, а толкала вперёд пара пропеллерных движителей. Ракурс поменялся, теперь кто-то снимал с одной из крыш и огромное судно проплывало мимо. На синем баллоне ярко белел символ: крест с четырьмя толстыми лучами в виде мечей, и ещё четырьмя более тонкими шипами в промежутках. С гондолы падали длинные канаты, и по ним скользили сверкающие металлом фигурки. Оператор сместил ракурс на землю.

— Мэдлин, это не ваша торговая аллея?

Она обратила внимание, прищурилась, а через секунду брови удивлённо приподнялись.

— Это наша «Длинная утка».

Мы оба прислушались к гулу, раздававшемуся где-то наверху. В запертые двери вдруг громко заколотили.

— Открывайте немедленно! Именем Ордоса!

Глава 14. Побег. Часть 1

Мы переглянулись.

— Они за тобой, не так ли, Антон?

— М-м-может быть. Откроем?

— Пусть полижут мою пещеру чудес! — яростно воскликнула Агнесс Нитт, влетая в общий зал. — Ненавижу этих душнил!

— Открывайте немедленно! — донеслось с улицы. — Здание окружено!

— Иди в ректум, сын матери! — рявкнула гоблинка. — Это частное заведение! Сунете нос, и я буду стрелять!

— Нитт! Мы разберём твой притон по щепкам!

Хозяйка «Длинной утки» опешила.

— Что это за визгливый голосок я слышу?! — воскликнула она. — Киршем? Тебе сифилис в конец мозг выел маленький дуршлаг?!

— Прибереги угрозы для моих приятелей, плесень! Мы знаем, что внутри здания находится дикий моб! Выдайте его и не будет никаких проблем!

— Какой ещё моб?! Ты хоть понимаешь, что это за позор — связываться с Ордосом?!

— Я не буду выслушивать это от тебя, мелкая похотливая субстанца! Мэдлин Пентеграм встречалась с белым гулем на улице Синих Полосок! Я был там ночью! Следил как другие пытались отыскать сокровища! Она пригласила его в «Длинную утку» и вчера он пришёл! Я видел это!

— Зачем вам… А! Плевать! Придётся принимать бой, — зло прорычала Нитт, — ты дорого мне обходишься, чудовище! На ремонт уйдёт несколько тысяч…

— Ни слова больше.

Я извлёк из сумки три тысячи Драгоценных, которые выстроились на стойке ровными столбиками.

— Надеюсь, это возместит ущерб. А теперь скажите мне, неразумному, что делать дальше?

— Зависит от того, сколько их, — сказала ведьма, пряча книгу в свою шляпу, надевая головной убор, накидывая плащ.

Агнесс Нитт наложила руки на золото, и оно исчезло. Гоблинка повеселела, щёлкнула пальцами, и вечернее платье уступило белой блузке со свободными рукавами, жилетке, на которой в кожаных дужках поблёскивали десятки патронов, приталенным бриджам и сапогам белой кожи со звонкими шпорами. Её пояс был расшит золотой нитью, в кобурах лежали архаичные, но начищенные пороховые пистолеты, а в руках появилась винтовка со светящимся прицелом; увенчала костюм широкополая шляпа с парой пышных перьев за бэндом.

— Лёкс, Доратея! Тащите свои задницы сюда!

Двое вышли в общий зал, наряженные в доспехи из кольчужной сетки, кожаных ремней, меха и острых заклёпок; на шерсти кота и коже девушки были нарисованы какие-то странные знаки; он нёс на плече огромный топор, а она — меч. Хм… не думал, что на женщине могло быть ещё меньше одежды, но Доратея как-то ухитрилась.