И в сумерках придёт рассвет - Надежда Черпинская

деловито что-то «агукал» и временами вскрикивал восторженно. Причиной столь бурной радости являлась белка, озабоченно шнырявшая по дереву с ветки на ветку. Временами она замирала, испуганная возгласом мальчика, и притаивалась, но тут же вновь принималась за свои беличьи дела.

– Что там, мой милый, белочка, да? – ворковала Мара. – Белочка… Нет, Киралейн, не надо ловить белочку! Она любит свободу, как и все мы, – добавила молодая мама грустно и, нагнувшись, поцеловала сына в светлую розовую щечку, вдохнув тот особенный ванильный аромат, которым пахнет лишь кожа ребёнка.

Малыш активно рос и ел уже всё подряд, а Аринэль почивала его всевозможными ягодами. Волшебница нянчилась с сыном принцессы как с родным. Может оттого, что за всю её бесконечно долгую жизнь в несколько тысячелетий у неё никогда не было своих детей, да и вообще, она жила в одиночестве.

– Я принесла клубники для нашего  мальчика! – услышала Мара.

Откинув занавес лиан, из дупла вышла Аринэль. Усевшись рядом, она взяла у девушки Киралейна и принялась кормить его с маленькой ложечки растёртыми ягодами.

– Ты думала о том, что я сказала вчера? – спросила Хранительница Арина.

– О том, что мне пора покидать твой славный лес,  ясная госпожа? – уточнила Мара Джалина. – Я часто думала об этом дне. Думала, куда мне идти. Если бы опасность угрожала только мне, я бы вновь отправилась в скитания, но слишком велика вероятность столкнуться со слугами Катараса, да и Каргиона теперь не оставит меня в покое. Я не могу отдать им сына! Никогда! – горячо продолжала Мара. – Я обязана найти укрытие для него.

– И что ты решила? – тихо спросила Аринэль.

– С тех пор, как я здесь, мне часто сняться странные сны. Я даже думаю иногда, что это твой Арин, а не Дриман, стоило назвать Лесом Снов, Грёз и Иллюзий. Сны… о моём прошлом, – вновь начала речь Мара. – Чаще других снится мой дядя, король Остенграда. Я пускаю три стрелы из подаренного им лука, и они попадают в цель…  Может, и я, подобно стреле, должна найти свою цель и устремиться к ней? Теперь, когда я знаю, кто я – я знаю, что я не одна. Остенград – великая и непреступная горная крепость. Я думаю, она могла бы стать надёжной защитой для меня и наследника Ринай.

– Это мудро, – рассудила Аринэль. – Ты ищешь поддержки родной крови. Но ты забываешь, на Востоке люди не любят Элдинэ. И дядя твой горяч, вряд ли он примет твоего ребёнка. Ненависть к эльфам  у горцев слишком сильна.

– Да, я знаю, – подтвердила Мара. – Говорят, в древние времена на Востоке была жестокая война между двумя этими народами. Но сейчас, спустя столько лет, глупо вспоминать об этом! Эльфы уже давно ушли из тех мест. В той войне погибло очень много предков остенградцев, но, насколько мне известно, именно люди начали ту войну и вторглись во владения горных эльфов.

– Так и было, – подтвердила Аринэль, – но не вздумай сказать так кому-то в Остенграде! У них есть своя версия этой истории. И для них эльфы – злодеи пострашнее Катараса и Каргионы.

– И всё-таки я хочу попытаться, – твердо решила Мара Джалина.

– Хочешь – иди! Но Киралейна я тебе не отдам, – сказала волшебница.

– Что? – воскликнула гневно принцесса, вскакивая с места.

– Не горячись! – мягко одёрнула её Аринэль. – Нрав у тебя, что у твоего дяди… Я имею в виду, сначала иди в Остенград одна: узнай, как встретят тебя твои родичи, как отнесутся к тому, что у тебя есть ребёнок. Если король не откажет тебе в защите, вернёшься ко мне за сыном. К тому же он ещё мал, для таких длительных походов. Я укрою его ещё ненадолго. Но возвращайся скорее, с хорошими или с дурными вестями! Я могу потерять свою силу и могущество, помогая вам, и стать уязвимой для тёмной магии Каран Гелана.

– Ты права, ясная госпожа, нельзя понапрасну рисковать моим мальчиком! – согласилась Мара. – Если он ещё может остаться под  твоим присмотром, хотя бы на месяц… Но разлука  с ним, как я переживу её? – принцесса забрала сына у волшебницы, прижимая к груди. – Каким долгим будет месяц без него! Мой малыш, Киралейн, свет мой, как я буду там без тебя?

Мальчик взирал на неё ясными голубыми глазёнками и улыбался.

– Есть ещё один путь… – начала Мара робко, – но он мне и вовсе не по душе. Вернуть ребёнка в Эльфийскую Долину! Я не могу возвратиться туда, но ребёнка они примут, ведь в Киралейне течёт кровь князя Огина, их героя. Если не будет иного выхода, я могу отдать сына его отцу, Лиарину. Укрытый магией эльфов, Киралейн будет в безопасности. НО Я НЕ МОГУ ОТДАТЬ ЕГО! – по щекам Мары Джалины текли слёзы. – Он смысл моей жизни!

Мара поцеловала сына, и ребёнок, словно чувствуя боль матери, начал хныкать и куражиться. Эрсель закачала его на руках, и он успокоился.

– Боюсь, Вильсения, что даже, если бы ты решилась вернуть сына Лиарину, ты не смогла бы это сделать. К тому времени как ты бы смогла достичь Элтлантиса, твоего князя уже не было бы там.

– Что это значит? – тревога отразилась в глазах Мары. – Что случилось с Лиарином, госпожа?

– Не пугайся, он не растаял за Море,  он жив! И… Я не знаю, где он, но он не там, – пояснила Аринэль. – Пойми, я бы очень хотела открыть тебе всё, что ведаю сама, и о твоей судьбе, и о судьбе Лиарина, и о судьбе Киралейна, и о судьбе всего Светлого края! Но я не имею права. Да, к тому же, многое тайна и для меня. Будущее твоё скрыто во тьме – это значит, что оно зависит от тебя самой. Судьба твоя может измениться. Каждый твой шаг, слово, поступок будет менять её! И я не знаю, чем закончатся те события, что были начаты теперь. Но я советую тебе – иди на зов своего сердца! И если оно зовёт тебя в Остенград, отправляйся туда! Сегодня же. Я же в дорогу лишь дам тебе совет – предсказание. Запомни его, пусть и неясен пока тебе его смысл, но со временем ты, возможно, разгадаешь моё пророчество. Вот и