Капризная Фортуна - Юрий Иванович

В последний вечер решили проверить второй из четырёх отводных тоннелей из-под дворца, ведущий в северо-восточном направлении. На это дело отправился сам Менгарец вместе с Додюром, тогда как Фериоль поспешил на вечернюю вахту подслушивать и подсматривать. Раньше на проверку и осмотр тоннеля не было лишней минуты, а тут всё равно надо будет по нему двигаться в сторону Карранги. Можно было проигнорировать опасность, выйти в путь прямо из императорского дворца, двигаясь по улицам Шулпы, но к чему лишний риск? Мало ли кто и с какими намерениями окажется поблизости? А вот уже за околицами столицы к трём путникам, желающим купить коней и продолжить своё путешествие, внимание окажется несравненно меньшим. Потому что именно за околицы, по предположениям Виктора, должен выводить запасный выход.

После определённого участка пешеходной зоны с несколькими ловушками ход тоже оказался оборудован несущим рельсом и расположенным на нём железным конём с ручными рычагами вместо рулей. Механическая дрезина оказалась в уникальном техническом состоянии: смазана, протёрта и даже накрыта от излишней сырости неким подобием пластикового чехла. Скорость движения при смазанных роликах развивалась невероятная, и не возникало сомнений, что покойный император пользовался данным средством передвижения не реже одного раза в месяц. А то и чаще. Только зачем?

В определении длины хода Менгарец чуть-чуть, если не сказать порядочно, ошибся: тоннель оказался длиной тридцать шесть километров и выходил намного дальше присно известных каменных карьеров, места работы рабов, и непосредственно самого Табора Повозок. Причём в районе Табора отыскалась ведущая в сторону пролива штольня, по которой, вполне возможно, императоры наведывались в вотчину Извозчиков и наводили должную дисциплину. Сразу догадаться, что, как и почему, не получалось: штольня была довольно давно завалена наглухо. Несколько веков, не меньше. Поэтому пара исследователей только сделала рядом остановку да осмотрела тщательно завал. По всей видимости, камни и мелкий гравий ссыпали сверху, и участь тех старательных работников наверняка была весьма печальна. Скорее всего, после тех работ тогдашний император и нескольких Извозчиков скормил плавающим в проливе монстрам, дабы никто и никогда не вспомнил об этом ведущем прямо во дворец ходе.

На всякий случай инопланетянин поковырял своим двуручником слежавшиеся камни, но бесполезность данного труда была видна сразу. Вот если доставить сюда геологического робота, то дело будет сделано очень быстро и эффектно. В данный момент друзья решили не тратить на раскопки ни сил, ни времени. Опять уселись на мотодрезину и поспешили к конечной цели.

Вполне логично, что кок опасался в финальной части пути отыскать второго ретивого механического охранника:

– Вдруг и там гудящий агрегат окажется?

– Было бы здорово! – неожиданно, в противовес, обрадовался Виктор. – Мы бы и второго живчика приручили и приставили к полезному труду.

К его некоторому разочарованию, финал тоннеля оказался без механического надзора. Только две вполне штатные, хорошо знакомые ловушки да ещё одна, чисто обвального действия, претендующая на некоторую оригинальность. С последней пришлось повозиться, пока разгадали принцип действия и заблокировали, но в конце концов все преграды были преодолены, и друзья оказались в тёмном закутке с обилием рычагов и ведущими куда-то вверх крутыми ступеньками. Пока Виктор присматривался, разбираясь в действии устройств открытия, Додюр поднялся по ступенькам вверх и вскоре вернулся с результатами наблюдений:

– Вверху обзорная щель. Свежий воздух, и видно звёздное небо. А снаружи почти полная темень и ничего толком внизу не рассмотреть. Однако заметил кусок небольшой поляны с окружающими её деревьями да пару валунов примерно над этими рычагами.

– Скорее всего, один из них мы поднимем для выхода.

– Рискнём?

– Да нет никакого риска. Всё смазано идеально, даже ничего не скрипнет. И вооружены мы на этот раз более тщательно.

Помимо массивного двуручника теперь у друзей были метательные ножи и по парочке изящных, жутко дорогостоящих арбалетов, бессовестно позаимствованных из арсеналов неприятеля во время последней вылазки. Додюр тоже имел меч на поясе, а вот арбалеты можно было подвешивать как сбоку, так и в некое подобие заплечного колчана. Весьма удобно и практично при движении: Виктор в случае необходимости мог бросить свой громадный двуручник наземь и быстро выхватить арбалет.

Вначале приподняли валун на пару сантиметров. Когда глаза привыкли к темноте, расширили выход до приемлемого размера. Выбрались наружу, внимательно осмотрелись, принюхались и прислушались. Очень слабо, на грани восприятия несло едким дымом. С лёгкими порывами ветерка доносилось не то рычание какого-то зверя, не то гул двигающихся камней.

– Не нравится мне этот дым и рычание, – признался кок. – Возвращаемся обратно?

– Какой тогда толк в этом выходе, если мы ничего вокруг не обследуем и не оценим уровень опасности? Вряд ли кто на нас здесь устроил засаду…

– Логично. Прежний император такой перестраховщик был…

– И всё равно помер после переоценки своих возможностей. – Виктор двинулся вперёд, держа двуручник как копьё. А товарищу посоветовал: – Держись от меня сзади метрах в трёх…

Нагромождение отвесных скал у них осталось за спиной, а открывшийся взорам ночной лес на поверку оказался совсем не густым, скорей даже редким из-за скудности местного грунта. Хотя если уж какая сосна отвоёвывала себе трещины для корней, то вымахивала на порядочную высоту.

Запах дыма стал острее, шум и рычание разборчивее. Через четверть часа движения пришло отчётливое понимание: рычание – это скорей всего крики, завывания, шумные всплески злорадного смеха, всхлипы и жуткие ругательства, исторгающиеся из человеческих гортаней. Где-то невдалеке происходило либо странное празднество, либо нечто кошмарное и неприятное.

К сожалению, исследователям попасть на праздник было не суждено. Они стали свидетелями финальной части кровавой, вызывающей тошноту казни. А может, и не столько казни, как садистского издевательства над тремя несчастными пленниками.

При свете нескольких костров около десятка Львов Пустыни с дикими криками тыкали факелами и раскалёнными головешками в два извивающихся и хрипящих от боли тела. Третье уже безжизненно обвисло в путах, залитое кровью, исполосованное порезами и обугленное ожогами. Кто бы ни были эти несчастные пленники, Виктор с Додюром и мгновения не сомневались в правомочности их спасения и справедливой мести. Хотя бросились спасать пленников не сломя голову, а внимательно и тщательно осмотревшись.