Руки, полные бури - "-Мэй-"

Но Анубис видел Амона всего пару часов назад. Что могло произойти за это время?

– Это я вызвала «скорую», – сказала Персефона. – Я не знала, что делать.

Телефон Сета зазвонил, и он отошёл в сторону, чтобы ответить. Анубис присел перед Персефоной:

– Что случилось?

– Я оставила Нефтиду, Амона и Зевса, они собирались чай пить, Неф как раз заваривала. А когда вернулась, там сидел один Амон. И… ему было очень плохо. Его тошнило, он даже не понимал, где находится! Я так перепугалась, что вызвала врачей. Регенерация у богов сейчас замедленная, мало ли что.

– Как он?

– Нам сказали, это похоже на отравление, – сказал Гадес. – Обещали промыть желудок, какие-то капельницы поставить. Дальше регенерация Амона своё дело сделает.

– Зачем его травить-то?

Когда телефон Сета с треском влетел в стену, Персефона вздрогнула, а Гадес вскинул голову. Он поднялся, едва Сет подошёл, готовый встать рядом, унять едва сдерживаемую бурю.

– Неф соизволила ответить, – мрачно сказал Сет. – Она хотела усыпить Амона и Зевса, наверное, что-то пошло не так. Может, с алкоголем так странно подействовало.

– Зачем усыпить? – напрягся Гадес.

– Потому что Неф сдала Зевса. Кроносу.

– Как сдала? – Гадес почти беспомощно посмотрел на Сета. – Ему нельзя к Кроносу. Меня-то он ненавидит, но Зевс совсем другое дело, он первым поднял восстание. Кронос может сделать с ним… что угодно.

– Неф едет. Вот сам у неё и спросишь, что за сделку она заключила.

Анубис опустился на стул. Он никак не мог уложить в голове сказанное, да и Зевс его сейчас не очень волновал, не он же в больнице, обычной человеческой больнице.

Анубис пропустил тот момент, когда появился врач и обратился к Сету, уточняя.

– А вы кто? – прищурился доктор.

– Родственники, – ответил Сет. – Что с ним?

– Пару дней подержим, а там посмотрим. Пока не можем понять, чем именно отравился.

Анубис подумал, что вряд ли смогут. Он не очень-то разбирался в травах, куда лучше в токсичных веществах, и точно знал, что есть множество ядов и штук, которые действуют именно на богов, для людей же кажутся абсолютно безвредными.

– Я хочу его увидеть. – Анубис подскочил со своего места.

– А вы кто?

– Его брат, – не дрогнув заявил Анубис.

Врач смерил его недоверчивым взглядом: внешне они с Амоном не очень походили друг на друга. Но кивнул:

– Часы посещения уже закончены, но ненадолго можно. Успокойте его, а то он плохо переносит больницу.

Поднимаясь на лифте вслед за врачом, Анубис думал, что бы это могло значить, но сразу осознал, когда вошёл в палату.

Амон выглядел паршиво. Он сидел на узкой больничной кровати, обхватив колени, бледный, напуганный, с взъерошенными волосами и тёмными кругами под глазами. Погасшее солнце среди безликого белого цвета.

– Инпу!

Искренне обрадовавшись, Амон кинулся к Анубису, стоило тому присесть.

– Инпу! Забери меня отсюда, пожалуйста. Не могу тут находиться, только не здесь. Не знаю, что это, но тут солнца нет, вообще, здесь всё такое холодное! Так много смерти, тут жизни нет. Я не смогу здесь спать, оставаться тут…

Он говорил быстро, сбивчиво, и растерянный Анубис тихонько гладил Амона по спине.

– Эй-эй, успокойся. Тебя ещё не отпустило. Обычная больница.

– Нет! Здесь плохо! Забери меня домой.

– Я не могу, Амон. Тебе придётся побыть тут хотя бы до завтра. Тогда, думаю, сможем договориться со врачами.

– Ночь? Ты издеваешься? Я не могу здесь быть!

– Когда все уснут, я приду. Я же могу перемещаться в пространстве, не проблема.

– Хорошо. Я тебе верю.

Ночью Анубис переместился в палату Амона. Он не мог понять, что такого ужасного в больнице – ну да, угнетающе, но Амон говорил именно о том, что ему не хватает света и тепла.

Правда, стоило Анубису устроиться на стуле рядом, измученный Амон быстро уснул, свернувшись под тонким одеялом.

У Анубиса была вся ночь поразмыслить над тем, что сделала его мать.

13

Сет вдыхает полной грудью, ощущая на губах песчинки. Возможно, ему кажется. Наверняка. Он чувствует Сахару перед собой, ощущает пустыню и Нил за спиной.

Все дети Кемета в глубине своего естества связаны с водой, которая даёт и всегда давала жизнь земле, где они родились.

– Я рад, что ты согласился встретиться, – говорит Осирис.

Он стоит рядом и чуть позади. Это почти символично: он остаётся здесь, в Кемете, а Сет решает двигаться дальше. Не то чтобы у него есть выбор – после покушения на брата его не очень жалуют.

Сет так никому и не сказал, что Осирис хотел превратить людей этой земли в мертвецов.

– Я удивился, – отвечает Сет, не поворачиваясь. – Хочешь напоследок меня проклясть?

– Нет. После того как ты меня чуть не убил, мне многое открылось.

– Смысл жизни? Истина? Что там ещё может быть.

– Нет, Сети. Я спустился так глубоко в Дуат, как никогда раньше. Стал богом смерти чуть больше, чем до этого. И понял, что ты был прав.

Сет с удивлением смотрит на брата. Осирис раньше не признавал его правоту. Сейчас бог смерти спокоен:

– Я видел будущее.

– Да? – Сет усмехается. – Видел мою смерть?

– Я видел свою.

Сет хмурится. Он догадывается, что не будет жить вечно, но не может представить Осириса… исчезнувшим.

Тот спокойно смотрит куда-то вдаль.

– Я видел тех, кто станет тебе дорог, и видел вероятности твоей смерти. Оставайся маяком так долго, как сможешь.

– Не представляю, о чём ты, – ворчит Сет. – Раз уж я был прав, может, признаешь при всех и покончим с этим?

Осирис уходит молча, Сет остаётся один. Поворачивается лицом к пустыне и щурится, чувствуя на лице суховей. Скоро будет буря.

Иногда Сет удивлялся, как единственная жизнь может влиять столь на многих.

Или смерть.

До гибели Осириса Анубис неплохо справлялся со своими силами. С тех пор как был совсем юным, он научился их контролировать. Но Сет лучше многих знал: Анубис продолжал бояться, что однажды не удержит, уничтожит сорвавшейся с поводка силой.

По правде говоря, он отлично справлялся.

Пока Осирис не умер, оставив в наследство мощь царства мёртвых. Саму по себе достаточно сильную, особенно для того, кто родился проводником, а вовсе не владыкой. Для того, кого сейчас подстёгивают страх и мертвецы.

Сет ничем не мог помочь Анубису, хотя ощущал в себе отголоски силы Осириса. Той, что уже почти улеглась, растворилась в пустыне, но ещё напоминала о себе смазанными черепами на лицах людей. Видениями того, как стремительно разлагаются их тела.

Он знал, что жив благодаря этой силе. И знал, что скоро её станет недостаточно.

Ночью Сет проснулся от того, что захлёбывался кровью. Она хлестала из горла, он закашлялся, почти ощущая на губах вкус яда, хотя это точно невозможно. Он был неосязаемым, но бился внутри Сета, с каждым ударом сердца, с любым толчком крови. Он заполнял – слишком много.

Зелья могли сдерживать яд, но сила, оставленная Осирисом, постепенно впитывалась, взвесью и осадком смешиваясь с собственной силой Сета. Могучей, но бессильной против Оружия Трёх Богов. Против яда.

Ночью Нефтида испугалась. А к следующей отдала Зевса Кроносу и не вернулась домой. Сет не сомневался, что она придёт, но, возможно, ей нужно время.

Ему тоже.

Пока Анубис сидел с Амоном в больнице, Персефона отправилась в Подземный мир, деликатно оставив Сета с Гадесом.

Сет злился. На Кроноса, на себя, на весь мир, на Неф.

Гадес предложил до утра пить чай и разговаривать.

– Срань господня.

Амон хмуро глянул на Сета: