Безнадёжная любовь (СИ) - Смелик Эльвира Владимировна

Часть 6. РОДСТВЕННИКИ МОЕЙ ЖЕНЫ

1

Саша сидела дома одна и пыталась угадать, когда наконец прибудет ее дражайший супруг.

Вот! Сейчас она не просто девушка Саша, сейчас она — замужняя женщина. Да только мало что изменилось в жизни со дня свадьбы. Единственное — дом ее находится теперь не у мамы, а здесь, у Гриши. Остальное, в общем-то, все по-прежнему. И с Гришкой она видится, можно сказать, ничуть не больше, чем раньше: редкий день, редкий вечер, хорошо хоть каждую ночь. Ну… почти каждую. А дело в чем? А дело в том, что «работа наша такая…»

Ой, нет, это не про то песенка. А как же? Ах, да! «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд, быть может, не видна». Кому это не видна? Лично Саше очень даже видна, видна потому, что любимый муж ее дома обычно не виден.

И действительно, в данный момент Сашин супруг находился далеко от их семейного гнездышка и даже не по дороге к нему, а в кабинете своего непосредственного начальника, вроде бы и чистосердечно раскаивающегося («Грех, конечно, отрывать тебя от молодой жены, но…»), но твердо уверенного в том, что дело превыше всего.

— Кажется, я знаю, с кем тебе поговорить! — довольно воскликнул капитан и принялся объяснять. — У Тарасова когда-то парень был. Работал под прикрытием, не то, что месяцы, годы. То ли редкий талант, то ли чрезвычайное везение. Ему такими делами обязаны! Его мало, кто знал. Тарасов берег, как родного. Да он, вроде бы, и в правду ему родственником был. Думаю, он много может порассказать. Если, конечно, Тарасов знает, где его найти. — Капитан задумался на мгновенье. — С Тарасовым я постараюсь сам переговорить. А дальше уж ты.

Никита вел себя немного странно, частенько поглядывал на мать тревожным и смущенным взглядом, будто выбирал подходящий момент. Кажется, он хотел что-то сказать, но никак не мог собраться с силами, и Аня начала волноваться и придумывать причины его необычного поведения. Наверное, какие-то проблемы в университете, что-то натворил, и теперь его собираются отчислить. Только этого не хватало!

Да когда же он наконец объяснит! Аня уже решила начать разговор сама, но Никита опередил ее.

— Мам, у тебя какие планы на следующий выходной? — пытаясь придать лицу невинное выражение, спросил он.

Пока ничего страшного, но интонации подозрительные.

— Не знаю. Я еще не думала.

— А ты бы могла провести их не дома? — сын чувствовал себя неуверенно и прятал глаза.

— И что ты собираешься здесь устроить?

— Я хочу приехать не один.

— Привезешь кучу приятелей? — Аня в красках представила, что будет твориться в квартире в ее отсутствие.

Никита посмотрел прямо. Он мог бы ухватиться за предложенное мамой объяснение, и согласно кивнуть, и пообещать, что они постараются вести себя в меру пристойно, и мама покорилась бы, особо не возмущаясь. Что же тут такого! Сын хочет провести выходные с друзьями, и для нее, действительно, будет лучше в это время находиться где-нибудь подальше от них, в спокойном, тихом месте.

— Нет, — он не стал врать. — Я приеду с девушкой.

— Никита!

Так он и знал! Сейчас мама начнет читать мораль, затронет высокие материи, сфокусирует внимание на возможных последствиях. Не стоило затевать этот разговор!

Аня поймала его мрачный упрямый взгляд.

— Если не хочешь, чтобы я сразу сказала «нет», дай мне время.

Отлично! Сын желает привести домой какую-то девицу и тактично просит ее очистить помещение. Только идиот не догадается, чем они тут собираются заниматься. И в то же время…

Ее мальчик уже вырос, и не сегодня — завтра это должно случиться. А скорее всего, уже и случилось. И что тут поделаешь?

Никита мог бы попрекнуть ее, что, например, Сашке уже давно все разрешено. Хотя, когда попрекать, если она и слова ему не дала сказать. А он прекрасно понимал, как она отреагирует на его заявление, и все равно заговорил. Почему? Да потому… потому, что существует Богдан.

Сын знает — есть на свете местечко, где может провести она не то, что выходные, всю оставшуюся жизнь, и пытается говорить с ней на равных. Он требует для себя той же свободы, которую имеет его мать. Он вырос, он пытается стать взрослым. И она смирилась и сказала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ладно! — и добавила: — Только без глупостей. И без лишних проблем. Чтобы потом мне не пришлось жалеть о своем решении.

А Богдану досталась очередная серия ее причитаний.

— Может, я зря ему разрешила? Надо было хорошенько отругать его, и он бы не посмел.

— Да? — иронично скривил губы Богдан. — Он бы нашел другое место, и ты бы осталась в неведении. А больше бы ничего не изменилось.

— Ты бы поступил именно так? — недовольно посмотрела Аня.

— Любой бы поступил именно так, — обобщил он, скромно умалчивая о себе. — И не мучайся. Представь, а вдруг когда-нибудь он захочет жениться. Как ты это переживешь?

— Понятия не имею, — Аня и вспоминать не хотела ни о какой женитьбе. Хватит того, что Сашку недавно выдала замуж.

— Подумай, из чего ты делаешь проблему! — продолжал наседать Богдан. — Все естественно. И главное — неминуемо!

— Да, — нехотя согласилась она. — Но… я бы хотела сказать, что ему еще рано. Но боюсь здесь, — Аня намеренно выделила последнее слово, — меня никто не поддержит. А вдруг что-то случится? Вдруг она забеременеет? — она поежилась. — Уж для детей он действительно маловат.

— Он же не идиот!

— Конечно, не идиот! — Аня вздохнула. — Но я тоже не очень толковая, — она намекала на возможную наследственность, потому как сама не всегда вела себя разумно.

— Зато я — умный!

Она с сомнением оглядела его и заметила:

— Умные не глотают всякую гадость.

— Припомнила! — с легким осуждением воскликнул Богдан, но тут же загадочно улыбнулся… — И, скажи честно, ты даже обрадовалась тому, что у тебя появилась уважительная причина хотя бы на пару дней перебраться ко мне.

— А кто сказал, что я собираюсь провести эти дни у тебя? — хмыкнула Аня.

— Я сказал. И не смей возражать.

— Я? Возражать? — она удивленно подняла брови. — Что за глупости! Просто я ждала, когда ты сам предложишь.

2

— Кажется, я поняла, что ты имел в виду, когда спрашивал, чем обычно заканчиваются наши встречи, — задумчиво проговорила Аня, прислоняясь головой к его плечу. — Мы лежим, ни о чем не думаем, представляем, что на всем свете самое главное — это мы, и не просто мы, а мы вместе, а остальное вроде как и не существует, — она сладко потянулась и вдруг подскочила взволнованно. — О, господи! Я и не вспомнила!

Богдан посмотрел на нее вопросительно.

— Я должна принести документы в понедельник с утра, а я забыла их дома.

— Вот и забежишь перед работой.

— Думаешь, я вспомню опять! — недоверчиво предположила она. — А если опоздаю! — и в смятении обратилась за советом: — Как ты считаешь — ничего, если я схожу за ними сейчас? Надеюсь, они не сидят целый день дома! — Аня встала, принялась собираться, но опять застыла, смущенная очередным вопросом. — Слушай! А что мне делать — так идти или сначала позвонить?

— Позвони, — Богдан следил за ее суетливыми движениями и улыбался. Она всегда так взволнованно металась, бросая короткие фразы и с надеждой заглядывая в его глаза.

Телефон сообщил бесстрастным голосом, что абонент временно недоступен, что можно оставить ему сообщение после сигнала.

Аня сбросила вызов, не дожидаясь, решила, что еще раз позвонит по дороге. Может, абонент к тому времени уже придет в себя и вспомнит о существовании остального мира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я быстренько, — пообещала она виновато и умчалась, а уже заходя в подъезд собственного дома позвонила опять.

Ничего не изменилось. Или Никита специально выключил телефон или, как обычно, не заметил, что разрядился аккумулятор. И что теперь?

Аня стояла перед дверью квартиры, не решаясь действовать дальше. Раз пришла, не разворачиваться же и ни с чем возвращаться назад. Она опять позвонила, но теперь обошлась кнопкой дверного звонка, нажала несколько раз и немного подождала.