Расплата. Цена дружбы - Ярослав Зуев

«Проклятый дурак, – догадалась Мила Сергеевна. – Наверняка с какой-нибудь шлюхой собрался оторваться. Ну, надо же! Он думает, будто деньги уже в кармане. Вот придурок». – Не успела Мила закончить, как в полуметре от них с визгом затормозила ярко желтая «Лада».

– О, блин, Вовка прикачал. – Прокомментировал появление машины Протасов. «Лада» задергалась, будто умирающий в агонии. Видимо, ее водитель позабыл о сцеплении. Двигатель подавился и заглох. Правые колеса с треском ударились о бровку.

– Идиот! – крикнул Валерий, и замысловато выругался. – Вовчик, блин?! Ты что, дурак?!

– Твоя машина? – удивилась Мила Сергеевна.

– Ага. Это я так, шифруюсь. В целях конспирации, е-мое, чтобы до тебя дошло.

– Ничего себе?! – при виде желтой «Лады» Андрей позабыл об осторожности, охваченный целым сонмом самых противоречивых чувств. Машину он узнал сразу, и снова не поверил глазам. – Это же батина «тройка»?! – Крылья и двери правого борта отливали черной грунтовкой. Видимо, их заменили в мастерской. – Правильно. При аварии именно правому борту досталось. – Впрочем, он бы узнал машину из тысячи, с крыльями, или нет, без разницы. После происшествия в Гробарях отцовскую «Ладу» Андрей больше не видел. Посоветовался, как-то с Атасовым, и тот предложил не дергаться даром: «Забудь, парень. Видать, ее местные менты закрысили. Пускай, типа, им будет на лекарства».

Отделавшись от Протасова, Мила Сергеевна вернулась к «Мазде».

– Заждался? – ласково спросила она.

– Есть немного, – пробормотал Андрей, провожая удаляющуюся желтую «Ладу». «Ну, и денек, – думал он, – одно слово, понедельник».

– Поехали, – сказала Мила, устраиваясь, рядом с водителем.

– Куда? – насторожился Бандура, представив встречу с Бонасюком на Михайловской, если Миле взбредет на ум отправиться именно туда. «Почему бы и нет? Ведь она ничего не подозревает». Он украдкой коснулся кобуры. «Браунинг» был на месте. Это вселяло определенную уверенность. «Если те два мента еще в квартире, а они там на все сто процентов, то-то будет момент истины. Заходи не бойся, выходи не плачь». Бандура не страшился оперов. Он опасался проиграть.

– Поехали на Тургеневскую, – распорядилась Мила Сергеевна, и Бандура вздохнул с облегчением. – Я покажу дорогу.

В принципе, этого не требовалось. Андрей уже побывал недавно у дома, где, согласно добытой Атасовым информации, официально проживала госпожа Кларчук. «Сучка, сколькоже у тебя квартир?» — Бандура запустил двигатель. Дорогу до Солдатской Слободки они проделали в молчании.

– Тебя со стройки из-за меня не выгонят? – спросила Мила уже под домом.

– Я на больничном, – буркнул Андрей. – А выпрут, не велика беда. Свою лопату я завсегда найду.

– Ты обиделся?

– С чего ты взяла?

Мила, поколебавшись, полезла в сумочку за кошельком:

– Вот что. Раз ты меня охраняешь, то я просто обязана выдать тебе аванс. Должен же ты что-то есть.

– Это лишнее, – раскраснелся Андрей, но, вовремя спохватился, и взял деньги. Не следовало забывать о роли, с которой он пока отлично справлялся.

– Возьму-ка я тебя на работу, – продолжала Мила.

– Кем? – спросил Андрей, аккуратно заворачивая во двор. Мила забавно наморщила носик:

– Секретарем-референтом, например. Устроит, после разнорабочего?

– По педиковски как-то звучит…

– Это тебе после стройплощадки так кажется, – улыбнулась госпожа Кларчук.

– Тебе виднее. – Машина остановилась под парадным.

– Ты все-таки обиделся? – Мила взялась за ручку двери.

– А что ты сегодня в банке делала? – вопросом на вопрос ответил Андрей.

– Оформляла кредит, – госпожа Кларчук насмешливо прищурилась, – а почему ты спрашиваешь?

– Я же твой секретарь… как его… не могу запомнить…

– Референт. – Мила потрепала Андрея по плечу.

– А этот шкаф здоровый, который тебя у банка окликнул? Он кто?

«Вот оно что, – успокоилась Мила Сергеевна, совершенно превратно истолковав охватившее Бандуру напряжение. «Паренек от меня без ума. Подумать только?! Он, оказывается, мучается от ревности. Ну, что же, тем хуже для него».

– Он твой мужчина? – стоял на своем Андрей.

– Почему ты так думаешь?

– Вы так мило щебетали, у банка.

– Он мой деловой партнер. Кстати, очень серьезный человек.

– Да бандит он, – сказал Андрей. – Что я, по-твоему, слепой?

– Сегодня все предприниматели немножко бандиты. Ну, или почти все. Просто, время такое…

– Он опасный? – Бандура выключил зажигание. Мила задумалась.

– Когда имеешь дело с большими деньгами, каждый человек может сделаться опасным, Андрей.

– Почему у него машина такая фуфловая? Он нищий, или просто понты гоняет?

– Вообще-то у него «Линкольн», – Мила собралась выходить. – Ты наблюдательный. Это хорошо. А теперь проводи меня, пожалуйста, в квартиру.

– А кофе? – поинтересовался Бандура, когда они стояли на лестничной площадке. Мила отперла дверь.

– Не сегодня, Андрей. – Она произнесла это так ласково, будто обещала на днях не только напиток, но и себя. Андрей сделал вид, что понял, как требуется. – Я очень устала, и собираюсь хорошенько выспаться. Езжай. Жду тебя послезавтра с утра.

– Почему послезавтра?

– Завтра 8-е марта.

– А, – протянул Бандура, и его уколола мысль о Кристине. – Слушай? А машину можно взять?

Кивнув, Мила Сергеевна захлопнула дверь.

Глава 4

ЦЕНА ДРУЖБЫ

И десяти минут не прошло, как «Мазда» доставила Андрея на Шулявку, к Атасову. Поскольку сам хозяин накануне выехал в Винницу, Бандура временно превратил квартиру в штаб. В штабе дежурил Планшетов, в обязанности которому, помимо прочего, вменялось выгуливать Гримо. Андрей застал обоих на кухне. Планшетов пил пиво, Гримо грыз сахарную косточку. Пес встретил Андрея радостным визгом, Планшетов протянул непочатую бутылку «Черниговского».

– Что у тебя? – Бандура сразу перешел к делу.

– На Оболони тихо, чувак. Ни Кристины, ни Толстого. На Сырце та же картина. На двери замок, окна зашторены.

– Я видел Бонасюка.

– Где?

Бандура вкратце пересказал приятелю, как две «личности в штатском» буквально под руки вывели Вась-Вася из банка, доставив на загадочную квартиру в центре. – Даю гарантию, что под конвоем, – добавил Андрей, и отхлебнул пивка.

– Какой у нас план, чувак? – спросил Планшетов, отодвигая бутылку. – Хорошо бы потолковать с Бонасюком.

– Хорошо бы, – согласился Бандура. – Только на квартире торчат менты.

– С мусорами без стрельбы не обойдется, – протянул Планшетов. – А в центре только раз стрельбани. Столько хорьков в погонах набежит, пуль на всех не хватит. Без плана, чувак.

– Сам знаю, – обозлился Андрей.

– Мила! – подумав, предложил Планшетов. – Поехали, навестим чувиху. Всунем ей пару бананов под хвост, она мигом все выложит. И где Кристина, и почему Васька закрыли, и что за менты вокруг крутятся. Без проблем, чувак.

Андрей представил госпожу Кларчук с обещанными Планшетовым бананами, и медленно покачал головой. Мила Сергеевна, безусловно, была ключиком к разгадке тайны. Но, таким образом вставить его в скважину… Хамским образом, как сказал бы Бандура-старший.

– Не знаю… – протянул Андрей. Как то оно…

– Ты Кристину хочешь найти? – расставил точки над «i» Планшетов. – Хочешь, или для балды прикалываешься? Если прикалываешься, то дуй лучше за пивом, чувак. – Поскольку Бандура молчал, Планшетов развил мысль. – Или ты на Милу запал? Хочешь ее трахнуть? Так поехали, говно вопрос. Трахнем так, что корма отпадет.

Бандура закурил сигарету.

– Атасов завтра приезжает? – уточнил он, меняя тему.

Планшетов убрал пустую бутылку под стол:

– Откуда мне знать? Прикачает, переберусь к себе, без проблем. – Сказав это, Планшетов приуныл. На то были веские причины.

Юрик проживал на окраине Старой Дарницы, неподалеку от железнодорожной станции. Квартирой ему служила комната в коммуналке, оборудованной на базе «хрущевки». Возможно, подобный симбиоз покажется кому-то странным, а, кое-кому и немыслимым, но в нашем отечестве случается и не такое, а незнание вовсе не означает отсутствия. На каждом этаже ущербной лестничной клетки родного дома Планшетова располагались по три стандартных двери. Правда, в отличие от большинства современных «хрущевок», изобилующих распространившимися повсеместно броне-дверями, тут они отсутствовали напрочь. Входные двери дома Планшетова оставались в первозданном, фанерном виде, и это сразу бросалось в глаза. Если особняк в центре лишен евроокон, то он наверняка предназначен под снос. Если же двери убоги, то они бесхозны, так как ведут в коммуналки. Последнее подтверждалось многочисленными кнопками звонков, прилепленными на стенах у каждой двери.