Без права на слабость - Яна Лари

Дважды просить не приходится. Мне даже чуточку обидно, самую малость, ведь теперь мы с ним остались наедине и за меня совершенно не кому заступиться.

– Тимур…

– Пошла в дом. Поговорим иначе.

Как в сказке

– Тимур, я не пыталась сделать тебе назло, – скинув в прихожей мокрые тапки, храбро поворачиваюсь к нему лицом. Правда этим моя смелость и ограничивается, потому что сложно сохранять хладнокровие, когда на тебя наступает доведённый до ручки парень, адекватность которого даже в спокойном состоянии остаётся под большим вопросом. Стараясь не разбудить в нём ещё большего зверя, медленно пячусь к своей комнате. – Мы заболтались. Я просто не восприняла всерьёз твои угрозы. Ну правда, что за бред? Ирка здесь причём? Ты мог потом меня отчитать, наедине.

– С чего ты решила, что я ограничусь словами? – его серьёзный тон на несколько секунд сбивает меня с толку.

– Хотел бы навредить, сделал бы это ещё в пролеске, – выдаю как на духу. На уровне инстинктов я всегда это понимала, просто сейчас вдруг стало очевидно, откуда взялась уверенность, что он не тронет. – Я не боюсь тебя.

– Даже так? А знаешь, твоя правда. Не страшно, если ударит тот, к кому ты ничего не чувствуешь, к кому нет доверия. Вот это вот всё – он с силой проводит рукой по своей рассечённой брови, опускает пальцы к ссадине на скуле – это действительно не страшно, заживёт. В мире, где каждый сам за себя страшно только привязываться к людям.

Тимур должно быть действительно верит в то, о чём говорит. Я не разделяю его взглядов, но мои чувства к нему пугают. Хуже того, рядом с ним с моим телом творится чёрти что – оно одновременно и кричит, и поёт, и плачет от потребности гореть в его руках. Именно боязнь, что наш голод выйдет из-под контроля, а никакой не страх отхватить вынуждает меня пятиться мимо закрытой двери вверх по ступенькам, увеличивая дистанцию. Мы оба не готовы. Тогда в саду кто знает, как далеко бы всё зашло, если б он не струсил. Физическая близость без доверия только всё усложнит.

– Тогда почему ты так дорожишь сестрой, если действительно веришь во весь этот бред? – произношу мягко, заметив, что диалог понемногу гасит его агрессию. Возможно, когда-нибудь мы научимся нормально общаться, не сразу конечно, но и торопиться ведь некуда. На всё нужно время, наше ещё точно не пришло.

– Потому что не могу иначе. Семью не выбирают, за неё просто стоят горой, какой бы она ни была. Это долг, родство и прочие обстоятельства, на которые наши желания никак не влияют. И которыми не гнушается манипулировать родная мать. При каждом, чёрт его подери, удобном случае! Практично, правда? Но, то мать, она не кинет. А на остальных я клал большую кучу. Что и тебе советую.

– И чем, по-твоему, опасна дружба с Ирой? – что-то проскакивает в его глазах. Искрой, почти неуловимо, отчаянно, болезненно. Но проблеск секундной слабости тотчас затягивает извечным льдом. Как же тяжело мириться с его скрытностью! – Она тоже вывезет меня в лес? Станет шантажировать? Про неё ты что выдумаешь?!

Я не должна так говорить. Не сейчас, когда мы дома одни и у Тимура дыхание сбито от непонятной дикой ярости. Не когда у самой эмоции скачут как кардиограмма. Просто закончила мысль по инерции, чтобы с опозданием понять, что мне на самом деле ничего толком не известно. Ни об неприкаянной забитой жизнью Астаховой, ни о нём самом.

– Да какая разница: Ира, Петя, Вася, Юля? Думаешь, хоть кому-то здесь нужна ты или твоя помощь?

– Это очевидно, – шепчу, на этот раз имея в виду вот совсем не Иру.

– Тогда не удивляйся, если уже завтра получишь под дых, хорошо, если не нож в спину. И тебя никто, запомни, никто не подхватит! Перешагнут и не заметят. Перестань верить всем подряд – тебя ждёт верное разочарование. Услышь меня, Лера!

Ступив на верхнюю ступеньку, не отрываю глаз от застывшего в начале лестницы Тимура. Его взгляд слегка отдаёт безуминкой, а на меня вдруг накатывает небывалая лёгкость, словно я набрела на искомый просвет. Эгоисты так настойчиво советов не навязывают, пусть в корне неправильных, зато идущих от души. Тимур либо упрямый, либо сам не понимает, что ему никогда не взрастить в себе ту сволочь, которой он пытается стать.

– Зачем ждать? – тихо говорю, поворачиваясь к нему спиной. – Пусть я разочаруюсь сегодня.

Отдаю ли я себе отчёт, раскидывая руки в стороны и отпуская тело в свободное падение в том, что он запросто может отступить в сторону? Да.

Верю ли в такую возможность? Ни капли.

Возможно, вопреки ожиданиям Тимур разочарует – всё может быть – но нам это нужно. Обоим. Тут невысоко, максимум, что мне грозит – пара ушибов, зато я точно буду знать, какой он на самом деле.

– Совсем спятила, психичка ненормальная?! – рычит он мне в волосы, так отчаянно вжимая пальцы в бока, что начинают болеть рёбра. Поймал.

Теперь я чувствую его всем телом. Опасно, близко, горячо.

Кажется, приплыли…

Я больше не в силах себе сопротивляться, а Тимур как бы совсем не для того наматывает мои волосы на кулак, чтобы отпустить с миром.

– А говоришь, никто не поймает, – едва сдерживаюсь, чтобы не застонать, когда он мягко запрокидывает моё лицо кверху.

И понимаю, что нам нельзя – одним крохотным шагом всех разногласий не обойти – но рядом с ним сгорают здравый смысл, обиды, мораль. Есть только его мужской голод и моя женская потребность ему покориться.

– Дура шибанутая, – хрипло бормочет Тимур, лаская мне губы тёплым дыханием. – О чём ты только думала?

– О том, что если бы доверие шло от головы, то ты бы точно стал последним кандидатом…

– Но всё равно рискнула, – заканчивает он, проводя носом по моей щеке, отчего сердце готово покинуть грудь одним рывком. – Ты в курсе, что играешь с огнём, Уварова?

– Ты жутко себя переоцениваешь, – парирую, откидывая голову ему на плечо. Почти выветрившийся запах лосьона после бритья горчит на нёбе невыносимой жаждой, делая мой голос ломким и дрожащим. – Ледышка колючая.

– Да брось, – ярость в его тоне окончательно сменяется вкрадчивыми нотками, которые разносятся вибрацией