Ночная смена. Остров живых - Николай Берг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До меня доходит, что я дал истерически длинную очередь, сводя траекторию его башки со струей пуль — и к моему дикому счастью последние из этой струи находят мозги напавшего. Руки не очень слушаются, тем более, что я нелепо отпрыгиваю спиной вперед — совершенно инстинктивно, лишь бы подальше от разинутой в метре от моего ботинка зубастой пасти. Второй магазин. Скорее, на замену, патрон в стволе, передергивать не надо — и тут же передергиваю затвор зачем-то, патрончик вылетает и прыгает по крыше. Черт, первый магазин на крышу упал, наклониться нельзя — может, гость был не один.
— Третья, четвертая тройки — на исходную, бегом!!! — орет Ильяс.
Ну, на исходную — это значит вернуться на тот ряд крыш, с которого начали. Опять топот сапог по гаражам. Разворачиваемся, готовы к стрельбе. Местные побледнели, вцепились в свои автоматы и ружья. Наши первая и вторая тройки перекатами бегут к нам, прикрывая друг друга, но при этом что-то панически вопят, каковой маневр мне не понятен — в первых тройках у нас костяк, самые обстрелянные, паника — не их стиль. Это наша четвертая — вообще из меня с Сашей, а в третьей — Надя с курсантами… Некомплект у нас.
Мужики, пасущие как я чуть раньше берег и пустырь, начинают оборачиваться, но я рявкаю на них, чтоб свой сектор блюли. Приятно рявканьем свой страх прикрыть и убедиться, что твой страх не одинок, есть бояки и боячистее.
Панические вопли и показушное бегство сработали — теперь я сам вижу третью волну недоморфов, купились на старый азиатский трюк — и их, черт возьми — десятка два! Но сейчас-то у меня фора в дальности — и теперь — приклад в плечо и прицельные очереди коротенькие. Атака кончается быстро — нарвавшись на плотный огонь, упыри тут же снова прячутся. Только двое не успели вдобавок к тем, кого удалось свалить сразу — один пытается удрать по проезду — и по нему с азартом лупят местные мужики, другой видно с перебитой ногой оказывается под огнем и Сереги и Ильяса. Андрей почему-то бахнул всего пару раз… А на крышах — при беглом осмотре — не меньше дюжины тел… И это только те, кого мне отсюда видно.
Подбегает взмокший Ильяс.
— Уф! Видал миндал, а?
— Да их тут сотни!
— Сотни не сотни — а много. Какие мысли?
Я задумываюсь, хотя вообще-то подозрения и раньше были.
— Ну, мне кажется, что те, кто тут обосновался, зря головы людям резал. Трупы-то кидали за пределы гаражей. Вот и раскормили себе на радость толпу недоморфов. А от толпы недоморфов за такими баррикадами не отсидишься, да еще, если с окружающими воевать. А недоморфы в этой заварушке отточили умение — да что ты спрашиваешь — не зря же обезьянье бегство с воплями устроил, а?
— Были такие мысли. Только не отвлекаясь — сколько тут недоморфов выходит? Из расчета кг мяса на морфирование?
— Ну не знаю, я такое диетпитание никогда не рассчитывал. Так среднепотолочно — с полсотни. Минимум. Да еще и какой-то заковыристый морф впридачу.
— Бибини развесистые!
Командир начинает бурно общаться с Андреем, потом прерывает разговор, чтобы наорать на водилу приданного ПОТа — тот собрался ехать в обход "чтоб перерезать пути отступления мертвякам". Водила этот явно про "золотой мост" не слыхивал.
Опять бахает Андреев слонобой.
— Короче так — говорит Ильяс старшему из местных — пока ваши не соберут тридцать человек толковых стрелков — мы не рыпнемся ни шагу. Такие пироги с котятами. Минимум тридцать стрелков! Да, и собак с собой — не меньше трех. С поводырями. И в ПОТы — комплект стрелков. Либо через час мы отсюда сматываем.
— Никто вас отсюда не повезет — возражает старший местный, долговязый, с простуженным басом.
— Ничего, мы по льду пешочком. До завода как-нибудь дочапаем. Куда магазин дел? — неожиданно оборачивается Ильяс ко мне и тычет пальцем в пустой карман на разгрузке.
— Ну, обронил… На крыше…
— Ай, молодца! — и повернувшись к долговязому басу — Я серьезно, между прочим, время пошло.
Мы сидим на крышах гаражей и ждем. Противник тоже затихарился. Андрей подстрелил еще одного, нахрапистого — и пока не видит больше целей. Тишь да гладь, только вот мы и трети гаражного хозяйства не прошли. Ракурс совершенно необычный — в таких гаражных хозяйствах бывал часто — ряды гаражей, поставленных к проезду передом к соседу — задом, сами гаражи кто во что горазд, металлические ворота с внушительными замками, которые ворюги уже наловчились обходить срезая болгарками петли ворот и в каждом гараже — куча всякого хлама — от мешков с картошкой до старых покрышек, разного железа, стеклянных банок, всего того, что выкинуть бы надо — а жалко. Так что в целом — вид привычный. Но я ни разу не сидел на крыше.
— Ишь ты! Глянь — ка похоже — денег внизу накидано! — глазастый Серега тычет пальцем.
Действительно — в проезде метрах в двадцати на асфальте что-то знакомо — цветастое.
Только сейчас понимаю, что это купюры в россыпи — пятисотки, сотни и полтинники — и довольно много.
— Э, кому они нафиг нужны!
— А у моих опять все вклады гавкнулись — третий раз уже — грустно замечает Вовка — то гайдаровская реформа, то кириенковский дефолт — теперь вот еще и это.
— Деньги не должны лежать, они должны работать! — наставительно заявляет сидящий по-турецки рядом с Вовкой Ильяс.
— У тебя — что совсем ничего не пропало?
— Я умный, хитрый, предусмотрительный, корыстный и эгоистичный! — хвастливо и высокомерно заявляет Ильяс.
— Мания величия! Сейчас скажет, что его фамилия — Рабинович. То есть — Абрамович! — смеется Вовка.
— Мне моя фамилия нравится больше. Но благодаря тому, что я умный — я грамотно вкладываю средства.
— Это куда?
— В своих детей. Это самое лучшее вложение денег.
— Брось, сколько уже раз слыхали — ребенку ни в чем не было отказа, как сыр в масле купался, а потом ему не купили очередную навороченную фигню — и он мамашу зарезал, так огорчился. Деньги тут мало что значат!
— А вот и нет. Просто дети — это такой банк, который принимает только свою валюту. А всякие другие — доллары, евро — котируются на уровне монгольских тугриков прошлого века.
— И какая же валюта, о мудрейший и коварнейший принимается детским банком? — со всевозможным почтением и восточным подобострастием в голосе обращаюсь я к Ильясу.
— Время. Терпение. Забота. Внимание. Вы записывайте — и лучше высекайте на камне, ибо воистину велика истина. Заниматься с детьми надо, учить их своим примером, собой показывать, как жить надо, играть с ними, на вопросы отвечать. А если только деньги давать — то это не родитель, а банкомат. А банкомат хорош, пока деньги дает. Не дал денег — плохой банкомат! Получи мамаша в репу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});