Крылья страха - Анна Данилова

– В чем дело, Надя, говори яснее…

– А то, что Соболев, как я уже и говорила вчера, был убит ядом, но не простым, а очень редким, используемым… скажем так, в ГОСУДАРСТВЕННЫХ целях. Рицин.

Юля слышала уже об этом яде. Им обрабатывают касторовые бобы. Используется рицин исключительно секретными службами. Но, разумеется, не для обработки касторовых бобов, а для ликвидации людей. Так вот почему Щукина сказала, что они ВЛИПЛИ!

– Но кому надо было убивать какого-то парнишку таким редким ядом, да еще при помощи капсулы? – Юля задавала этот вопрос прежде всего себе. – Что такого особенного он из себя представлял, чтобы его убили таким необычным способом?

– Наверное, работал либо НА контрразведку, либо ПРОТИВ нее… Ничего умнее мне в голову пока не пришло, – сказала Надя.

– Крымов, а ты ничего не собираешься нам рассказать про Полину и ее брата?

– Рицин… – Крымов курил, с каким-то отчаянием втягивая в себя дым, и нервно качал ногой, закинутой на ногу. Указательный палец его левой руки барабанил по пачке с сигаретами. – Ничего себе… Рицин…

– Женя, где была твоя девушка в ночь с 27 на 28 сентября? – спросила Юля как можно спокойнее и даже умудрилась сделать себе сложный, хотя и крохотный бутерброд из хлеба, масла, икры и лимона, который сразу же и отправила в рот.

Крымов стряхнул пепел в шампанское и пожал плечами:

– У меня, конечно… Это я хорошо помню…

– Тогда ответь, как же могло случиться, что в квартире Садовниковых обнаружены не только отпечатки ее пальчиков, волосы и следы ее обуви, но и… платье… Да что там платье… и трусики со следами спермы покойного Садовникова.

Она все же сказала это. Но сладости от своей мести не ощутила. Наоборот – ее охватило какое-то неприятное чувство гадливости.

– Она была со мной… – Крымов сжал кулак и осторожно поставил его рядом со своей тарелкой, едва сдерживаясь, наверно, чтобы не разнести к чертям собачьим весь стол…

– Но ведь я же звонила тебе в ту ночь, и ты сказал мне, что один…

– Мало ли что я тебе говорил! – зло гаркнул он, откидываясь на спинку стула. – Этого не может быть… Да, было такое, что я проснулся, а ее нет, но я подумал, что она… ушла в туалет, например, или попить воды…

– Ты не искал ее тогда?

– Зачем? Я перевернулся на другой бок и спокойно уснул…

– А утром? Рано утром? – Юля имела в виду шесть утра, время, когда она начала следить за подъездом дома, где жили Садовниковы, и увидела прогуливающуюся с коккер-спаниелем девушку в розовом платье.

– Рано утром она бегала куда-то за молоком, но потом вернулась, а что?

– Она принесла молоко?

– Нет, сказала, что опоздала.

– А что у нее было на голове, не помнишь?

– Помню. У нее есть такая узкая косынка, которой она стягивает волосы на затылке, когда они ей мешают… Но при чем здесь ее голова и косынка? Она что, уже успела кого-нибудь удушить ею?

– А что было надето на ней, тоже помнишь?

– Помню, конечно… Платье, такое открытое, легкое, розового цвета…

Юля достала из сумочки поясок от розового сарафана.

– Такое было платье?

Он взял пояс в руки и внимательно посмотрел на Юлю:

– Откуда это у тебя?

– Крымов, я не уверена, конечно, что ты сейчас в состоянии уловить мою мысль, но не могу промолчать… Это выше моих сил. Так вот. Твоя подружка, Полина Пескова, с тобой в ночь с 27-го на 28-е НЕ НОЧЕВАЛА. Вспомни, пожалуйста, в чем она пришла к тебе.

Он смотрел на нее, трезвея на глазах. Но вот в чем пришла к нему Полина, вспомнить так и не смог.

– Хорошо. Тогда сделаем так. Мы с Надей сейчас выйдем, а ты в это время постараешься вспомнить, во что была одета Полина вечером 27 сентября, когда пришла к тебе, хорошо?

Надя уже и сама обо всем догадалась и, прихватив пакет, вышла вслед за Юлей из приемной.

Спустя пять минут вернулась Юля, но без Нади.

– Смотрите, кто к нам пришел… – она раздвинула планки жалюзи, и Крымов, который к этому времени раскурил еще одну сигарету, увидел стоящую на противоположном тротуаре, спиной к ним, рыжеволосую девушку в коротком зеленом платье.

– Полина?! – он даже привстал на стуле. – Ну вот! Точно! Она и в тот вечер выглядела так же, потому что мы с ней были в «Клесте» и она надела вечернее платье… Вспомнил! У меня даже в календаре на столе написано: «27 – «Клест».

Он бросился было к двери, но Юля окликнула его:

– Крымов, это не Полина, это Надя, одетая в ее платье. И это платье мы нашли в квартире Садовниковых… – Она не считала себя обманщицей, говоря так, поскольку тот факт, что оно было найдено на траве под балконом их квартиры, не противоречил тому, что оно все же БЫЛО в квартире Садовниковых. В конечном счете блеф не такое уж большое преступление по сравнению с тем, какое совершал каждый день Крымов, покрывая свою любовницу. Преступницу. Юля в этом уже не сомневалась. – Так вот, я продолжу. Полина действительно могла быть у тебя вечером 27 сентября, и даже вполне возможно, что легла с тобой спать. Но ты уснул, а она ушла к Сергею Садовникову и провела у него несколько часов, пока не вернулась его жена Лора. Полина, Лора и Сергей находились какое-то время вместе, но скорее всего Полина вынуждена была прятаться от Лоры… под кухонным столом… Во всяком случае, до тех пор, пока не почувствовала себя в безопасности. А безопасность могла заключаться в следующем: а) Лора уснула, и Сергей помог Полине выбраться из квартиры; б) Полина находилась в квартире как до убийства Садовниковых, так и ПОСЛЕ него; в) Полина присутствовала при убийстве и была либо собственно убийцей, либо соучастником, либо свидетелем. Неувязочка только в том, что она почему-то оставалась в квартире до самого утра, почти до шести часов, поскольку я ВИДЕЛА ее в это время, когда она вышла из подъезда и вытирала ноги о траву…

– Ноги о траву? – Крымов замотал головой. – Что-то я ничего не понимаю.

Пришлось объяснить.

– А она не могла подсыпать тебе снотворного, чтобы ты не проснулся, пока ее не будет?

– Могла, конечно, с нее станется, но я не понимаю, зачем ей это нужно? Ведь это не я к ней напрашивался в гости, да и в… жизнь… Это она ворвалась, словно ураган, и превратила меня в мешок с дерьмом.

– Женя… – подал голос молчавший до этого Шубин, который во время разговора внимательно слушал всех троих и что-то записывал в блокнот. – Из всех нас твоя позиция самая непонятная. Если ты и дальше будешь отлынивать, то я первый стану подозревать тебя в причастности к убийству Садовниковых… Я смотрел на тебя два последних дня, слушал, анализировал и понял: ты за Полину готов отдать жизнь. Мы все здесь свои. Мы твои друзья. Скажи, чем она тебя приворожила, конечно, если на это у тебя есть ответ?

– Наверное, она сильнее меня… Более убедительного объяснения мне не найти. Или же просто обладает даром гипноза.

– Как вы с ней познакомились и когда? – уже откровенно допрашивал Шубин, и в его голосе почувствовался металл.

– Не помню… Кажется… – Крымов повернулся и взглянул на Юлю, очищающую банан и старавшуюся не смотреть в его сторону: – Юля, не помнишь, когда ты увидела нас в городе?

– Помню, и что дальше? – Она куснула банан, и Крымов почему-то нервно дернулся, словно банан являлся частью его тела.

– За день до этого я с ней и познакомился.

– Где? – упорствовал Шубин.

– Да здесь, где же еще! Она пришла ко мне и предложила свои услуги в качестве коммерческого агента…

– Коммерческого агента? – в один голос спросили Надя с Юлей.

– Да она сама потом призналась мне, что все это придумала, чтобы просто познакомиться. Она же актриса, зачем ей рекламировать наше агентство, да и в деньгах она особо не нуждается. У нее и «Сааб» имеется, и шикарная квартира с видом на набережную, и бриллианты…

– Она была любовницей Садовникова – так мне, во всяком случае, сказали подруги Лоры. Вот и ответь мне, пожалуйста, – это уже говорила Юля, – зачем ей было нужно ночевать у ТЕБЯ, если ночь она намеревалась провести с Садовниковым?

– Понятия не имею! Если честно, я и сам удивился, когда увидел ее в розовом сарафане.

– Но в этом сарафане она оставалась не так уж и долго: ровно столько, сколько ей понадобилось для того, чтобы добраться до тебя. Вспомни, когда вы прощались в то утро, она уже была в джинсах и белой блузке, так мне, во всяком случае, сказала Надя… Откуда в твоей квартире джинсы и блузка? Она что, перевезла к тебе весь свой гардероб?

– Нет, она пролила на сарафан кофе, и мне ничего не оставалось, как предложить ей свои джинсы и белую сорочку.

– И у тебя все эти переодевания не вызвали никаких подозрений: вечером – зеленое платье, ранним утром – розовый сарафан, поздним утром – джинсы… Ты не знаешь, зачем ей все это было нужно?

– Понятия не имею. Вас, женщин, не поймешь. По-моему, переодевания у вас в крови.

– А вот я смогу тебе ответить, зачем. Полине нужно было железное АЛИБИ. И она его почти получила с твоей и дьявольской помощью. Ведь ты, Крымов, директор частного детективного агентства, сам, собственной персоной был готов подтвердить под присягой, что она всю ночь провела в твоих объятиях. И если бы мы тебя сейчас не потрясли, Полина была бы просто неуязвима… А теперь ответь мне, зачем человеку вообще заботиться об алиби? Не знаешь?