Прометей № 3 - Альманах Российский колокол

югославскую землю тактику Коминтерна без учета существующей Объединенной оппозиции. На базе данного объединения в 1937 г. было создано Блок народного согласия, в который вошли Радикальная, Демократическая, Земледельческая, Хорватская крестьянская и Независимая демократическая партии[205]. Несмотря на радикальные лозунги и риторику, лидеры ХКП всегда старались удержать свою партию в рамках легального поля, рассчитывая на компромисс с правительством. Вершиной для ХКП стало соглашение Цветковича – Мачека от 26 августа 1939 года, ознаменовавшей создание первой национально-территориальной автономии в составе Югославского королевства – Хорватская бановина. Сам Мачек был назначен вице-премьером в коалиционном правительстве.

В это время КПЮ пытается создать объединения с социалистами в рамках Единой рабочей партии, Объединенного рабочего профессионального союза и Партии трудового народа[206]. Однако, массовыми данные коалиции не стали. КПЮ, выдвинув через легальную ПТН своих кандидатов на выборы 1938 г., набрала всего 19 тыс. голосов. На территории Хорватии коммунисты даже не выдвигали своих кандидатов, агитируя избирателей голосовать за ХРП[207]. По сравнению с концом 1920-х гг. КПЮ укрепила свои позиции, но до начала Второй мировой война и оккупации Югославия партия оставалась маловлиятельной организацией.

Заключение

Коминтерн рассматривал национальный вопрос в качестве ключевого для южнославянского государства. Принцип самоопределения трактовался штабом мировой революции исключительно в сецессионном ключе. Широко реализуемая в СССР политика по созданию национально-территориальной автономии в отношении буржуазных государств оценивалась как реформистская уступка правящему классу[208]. В национальном вопросе Коминтерн достигал максимального радикализма, руководствуясь принципом: «Все или ничего» – «Отделение или предательство». Любые реформы воспринимались как уступка социал-демократизму и австро-марксизму.

Третий Интернационал активно противостоял идеологии интегрального югославизма («Један народ, један краљ, једна држава» – один народ, один король, одна держава), продвигая тезис о существования трех отдельных наций (сербы, хорваты и словенцы). С целью дестабилизации политической ситуации в Югославии подталкивала КПЮ к поддержке национальных движений. И это касалось не только Югославии, Третий интернационал проводил подобную политику и в отношении Греции (Македония и Фракия), Румынии (Трансильвания, Бессарабия, Добруджа), Болгарии (Македония, Фракия)[209]. Однако Югославия в национальном плане представляло самое разнородное государство.

Данная политика встречала среди значительной массы членов КПЮ пассивное неприятие. Фактически, можно говорить о саботаже[210]. Однако левое крыло компартии (Д. Цвиич) активно поддерживали курс Москвы в национальном вопросе. Левое крыло предполагало, что выдвижение радикальной национальной программы привлечет к КПЮ массы крестьянства в ходе приближающегося революционного взрыва[211]. А в неизбежности скорой пролетарской революции в Югославии мало кто сомневался в руководстве Коминтерне и левой фракции КПЮ.

Фото 22. Динамика изменения численности КПЮ за период 1920–1941 гг.[212]

Расчеты на поддержку со стороны национальных движений в значительной степени были обусловлено слабостью и малочисленностью югославского промышленного пролетариата в аграрной стране. Если в первые годы после войны в Югославии активно развивалось забастовочное движение, то запрет красных профсоюзов в 1921 г. сильно подкосил рабочее движение. В данной ситуации вполне логично было переориентироваться на хорватских, словенских и македонских крестьян, что и сделала компартия. Как писал Филипович: «…как раз потому, что в Югославии промышленный пролетариат составляет тонкий слой, КПЮ должна рассчитывать в своих решительных боях, главным образом, на резервы крестьянства и угнетенных наций. А на это она может рассчитывать только при том условии, если она будет вести правильную, последовательную и чуждую всяких уклонов и колебаний национальную и крестьянскую политику»[213]. Проблема состояла в том, что крестьянство было настроено умеренно и не поддерживало революционный лозунги КПЮ, предпочитая голосовать за «свои» крестьянские партии – ХРКП, СНП (Словенская народная партия). Исключением стала Македония, где господствовали более радикальные настроения. Неслучайно именно там в 1921 г. КПЮ набрала большинство голосов.

В инструкциях Коминтерна, основная ставка делалась на создание левых фракций в массовых национальных организациях. В целом эта была неудачная практика, так как коммунисты выдвигали порой более радикальные лозунги, чем члены той же Хорватской крестьянской партии, которые боролись за автономию. Создание коммунистами собственных национальных организаций в целом также имело неудачные последствия. Вполне закономерно, что попытка со стороны коммунистов сыграть на чужом поле завершилась провалом. Они явно проигрывали по популярности той же Хорватской крестьянской партии с давней традицией и массовой крестьянской поддержкой. Секретарь КПЮ Милан Горкич был вынужден признаться в 1935 г: «…до 1935 г. большинство национально-освободительных и крестьянских выступлений фактически возникало и проходило мимо нашей партии»[214].

Как справедливо отмечает Улунян: «Фактически к 1930 г. произошло полное отождествление интересов Коммунистического Интернационала как международной идейно-политической организации и СССР, как “международного социалистического острова”. Во многом анализ ситуации в том или ином регионе Европы и мира в целом делался в структурах Коминтерна прежде всего с учетом национальных интересов Советского Союза, которые отождествлялись с общественно-политическими интересами наемных рабочих и большинства крестьянских слоев»[215].

Политическая философия большевизма носила подчеркнуто антиимперский характер, как и большинство политических движений 20 века, большевистские лидеры априорно ставили впереди на шкале прогрессивности любое национальное государство по сравнению с имперским или буржуазным многонациональным государством. Это было результатом абсолютизации итогов Октябрьской революции и распада Российской империи. Однако помимо большевиков были и другие политические силы готовые воспользоваться национальным фактором для дестабилизации Югославии – нацисты. Быстрый распад Югославского королевства и отсутствие организованного вооруженного сопротивления вторжению стран Оси были в немалой степени вызваны тем, что оккупанты сыграли на хорватском национализме, позволив усташам создать Независимое государство Хорватия.

Однако Коминтерн смог за несколько лет до войны смог изменить свою тактику в отношении национальных движений в Югославии, что стало основой для создания в будущем широкого антифашистского движения на Балканах. Компартия Югославия победила в кровопролитной гражданской войне в условиях немецко-итальянской оккупации именно благодаря тому, что предложила объединительный политический проект, основанный на принципах интернационализма и братства народов. История сделала круг – из руин возникла новая социалистическая Югославия, воплотившая в себе мечтания нескольких поколений сербских и хорватских политиков. Однако и она не устояла перед волнами национализма и экономического кризиса[216].

Вопрос о том, похоронена ли окончательно югославская идея на полях Боснии в 1992–1995 гг., остается риторическим. Однако хорватский писатель Мирослав Крлежа когда-то заметил: «Я не знаю, что будет, но люди, стоящие у власти в нашем государстве, убеждены, что история повторяется. Вы, конечно, слышали о битве при Косово? Это произошло в 1389 году. После этой битвы пало Царство, за пятьдесят лет до того процветавшее. Затем, через пятьсот двадцать три года, Косово было отмщено, и семь лет спустя Царство вновь воссияло в полном блеске, заполучив Конституцию в день святого Вида. Если история