Неизвестная земля - Николай Томан

У Корнелия уже был на примете один уединенный домик. Он присмотрел его, правда, на всякий случай для себя, но ничего, себе он еще найдет что-нибудь поближе к вокзалу.

Когда Корнелий отводит "дядю Васю" на его квартиру, посланец Диббля сообщает ему дорогой:

- Имею задание шефа переправить вас по окончании операции в Турцию, а потом и в Штаты, если, конечно, вы не возражаете. Я понял с его слов, что тут с вашими способностями вам тесновато...

- Да, тут не очень развернешься... А мистер Диббль дал указание только насчет меня?

- Да, только. Помощники ваши будут для нас лишь обузой. Подобных мелких сошек у нас и своих полно. Надеюсь, вы меня понимаете? Ну, вот и о'кэй, как говорят американцы. Значит, договорились.

Потом, возвращаясь пустынными ночными улицами Старой Гагры к Маврину, Корнелий тщательно взвешивает слова "дяди Васи". Ведь и в самом деле ни к чему везти в Америку такого подонка, как Вадим. Ему вообще нравится откровенность "дяди Васи", не скрывшего от него, что в свободный мир могут они взять только его, Корнелия. Это кажется ему очень убедительным фактом доверия к нему. Ведь в том случае если бы переправлять за границу они никого не собирались, то чего бы им стоило пообещать захватить с собой и Вадима Маврина?

О, этот Джордж Диббль прекрасно разбирается в людях! Он не мог не оценить по достоинству его, Корнелия Телушкина. Может быть, даже сообразил потом, как ловко он надул его с помощью формулы Эйнштейна. Если он, Корнелий, правильно понимает Америку, то Америке очень нужны такие люди, как он. И уж во всяком случае, ничем он не хуже этого "дяди Васи".

Смущает Корнелия лишь одно: а что, если Диббль потребует выкрасть Кречетова?.. Конечно, такая ситуация чаще всего бывает лишь в детективных романах, а в жизни... Но может же быть и в жизни такое? Может ведь и не удастся ничего выведать у Кречетова (а его научные секреты, верно, очень важны), как быть тогда? Он тут ненадолго, а в Москве к нему близко не подберешься. Очень даже может случиться в такой ситуации, что Диббль потребует... Но уж если потребует, это ему будет дорого стоить! А если ему, Корнелию, удастся выполнить даже такое задание Диббля, он далеко пойдет там у них, в мире свободного предпринимательства!..

Погруженный в столь честолюбивые мысли, Корнелий незаметно доходит до своей "базы".

- Где ты так долго? - спрашивает его заспанный Видим. - Я уж думал, не драпанули ли вы за границу с этим "дядей Васей", оставив меня тут один на один с госбезопасностью...

- Ну что за дурацкие шутки, ей-богу! - злится Корнелий. - За кого ты меня принимаешь? Разве я без тебя драпанул бы? Да и на кой черт нам с тобой эта вонючая заграница с ее эксплуатацией человека человеком? Что нам, плохо разве в родной нашей стране?

- Конечно, не плохо, если бы только милиция не придиралась к нашим нетрудовым доходам.

- Ну и там тоже не мед. Пришлось бы, наверно, ишачить на какого-нибудь босса. А теперь давай спать. Завтра у нас нелегкий день - предстоит каким-то образом завоевать доверие профессора Кречетова или хотя бы произвести на него хорошее впечатление...

30

Профессор Кречетов возвращается из Тбилиси только на следующий день поздно вечером, и Алексей Русин не решается зайти к нему, полагая, что он устал с дороги и отдыхает. Но в одиннадцатом часу ночи он слышит вдруг осторожный стук в свою дверь.

- Да, прошу вас! - громко отзывается Алексей, вставая из-за стола и почти не сомневаясь, что это Омегин или Фрегатов, еще днем попросивший у него книгу Ангерера по технике физического эксперимента.

Не успевает он, однако, дойти до двери, как она распахивается и Русин видит на пороге профессора Кречетова.

- Вы уже спать, наверно, собрались, а я вот...

- Да что вы, Леонид Александрович! - восклицает Алексей. - Заходите, пожалуйста! Я раньше двенадцати, а то и часа вообще не ложусь.

- Работали, значит?..

- Нет, не работал, к сожалению. Не работается... Все кажется, что что-то еще недодумано, не осмыслено. Вот сижу читаю...

- Э, да у вас тут целая библиотека! И довольно пестрая. Борн, де Бройль, Гейзенберг, Ландау... Ну, это еще понятно. Это одного порядка. Амбарцумян, Шкловский, Хойль, Шепли - тут тоже есть связь. Ну, а Колмогоров, Анохин, Эшби? Это вам тоже нужно? Да, пожалуй, тоже...

Говоря это, Кречетов быстро перебирает книги, лежащие на столе, тумбочках и стульях. Некоторые листает, но видно, что все они хорошо ему знакомы.

- Ну, а это вам зачем? - раскрывает он толстую книгу Гарри Уэллса "Павлов и Фрейд". - Заготовки для будущей повести или для кругозора? Ба, да тут еще и избранные работы Павлова и "Философские вопросы высшей нервной деятельности". Да, у вас, фантастов, тоже работенка не из легких, если, конечно, всем этим всерьез... - смеется Кречетов, листая какую-то приглянувшуюся ему книгу. - Но ведь у вас не все так. Вот этот Альфов, например...

- Омегин, - поправляет его Алексей.

- Да, Омегин. Он ведь, наверно, в основном знает все понаслышке и не утруждает себя чтением всего этого. А вот Кораблев... Ну да, Фрегатов, он, наверно, читает. Это чувствуется. А Семенов мне не понравился. Очень уж склонен к лакировке будущего, а ведь в будущем будет не меньше, а пожалуй, еще и побольше разных нелегких проблем.

Помолчав немного, он вдруг спрашивает:

- А какого вы мнения о Варе? Ну да, понимаю, вам неудобно... Но какое-то мнение должно же у вас сложиться, и боюсь, не очень хорошее... Нет, вы меня не перебивайте, дослушайте прежде до конца. Конечно, она девушка приятная, пожалуй, даже красивая и вообще очень хорошая девушка. Но вот среднюю школу кончила с трудом, а об институте даже и не мечтает. Нет к этому интереса. И не потому, что тупица, она по-своему толковая, великолепно разбирается во всех житейских вопросах и с людьми может ладить, даже с таким тяжелым человеком, как ее отец. А науки не даются. И не только точные, но и гуманитарные. Она просто равнодушна ко всему этому. И ведь она не одна такая. Я знаю многих хороших ребят, которые с трудом кончают среднюю школу...

- Вы читали, конечно, Джорджа Томсона, - перебивает Кречетова Русин, его "Предвидимое будущее"?

- Да, читал, и догадываюсь, что вы имеете в виду. Ее главу о будущем людей с ограниченными интеллектуальными способностями? Конечно, он исходит из будущего в условиях буржуазного строя, но и для нас будет нелегкой проблемой - дать таким людям не только среднее, но и высшее образование при условии, что станет оно еще труднее. Может быть, к тому времени педагогика найдет решение этой проблемы, а пока, по заявлению того же Томсона, лишь двадцать процентов английских мальчиков способны одолеть курс средней школы.

Чувствуется, что Леониду Александровичу нелегко говорить об этом, хотя он и старается не выдавать своего волнения. И конечно, это из-за Вари, которая, наверно, огорчила его чем-то.