Записки солдата - Павел Хадыка

В ноябре к нам приезжали член Военного совета фронта корпусной комиссар Д. С. Леонов и начальник штаба армии полковник М. А. Шалин. Впервые за войну было торжество. Член Военного совета фронта вручал правительственные награды командирам и бойцам. Ордена Красного Знамени получили Г. А. Мартиросов и я, орден Красной Звезды — лейтенант В. М. Попов, медали — четыре бойца, двое из них (разведчики из бывшего 257-го пулеметного батальона) получили медали «За отвагу». Всего наградили семь человек.

Приятным был для меня и подарок, врученный одним из командиров батальона. Мне преподнесли трофейный топор. Обыкновенный металлический топор, годный для рубки дров и других работ. Во время внезапной атаки у немцев захватили несколько подвод. На одной из них, среди разного хозяйственного имущества, обнаружили плотничий топор со свежей пулевой пробоиной. Специалисты установили, что пуля, выпущенная из винтовки на близком расстоянии, сумела пробить лезвие топора. Эпизод малозначительный, но мне памятен этот ближний бой.

Запомнился день 6 ноября 1941 года. Боевой дух бойцов и командиров подняла речь И. В. Сталина на торжественном заседании в Москве. До этого фашистские главари вовсю трубили о предстоящем параде на Красной площади немецких войск. Но вместо их парада — наше торжественное заседание.

Доклад я слушал в штабе полка по радио. Доклад записывали все присутствующие, кто как мог. Основное его содержание тут же было кратко изложено и с нарочным передано в батальоны.

Сталин подвел итоги четырех месяцев войны, он не скрывал сложившегося для нас тяжелого положения, ставил задачи нашим войскам о необходимости перехода к решительному наступлению и разгрому фашистских полчищ. Доклад закончил словами: «Наше дело правое, победа будет за нами».

7 ноября в Москве состоялся традиционный парад войск. Это еще больше подняло боевой дух нашей армии. Значит, Москву не намерены оставлять, есть силы защитить ее!

На следующий день из Москвы были доставлены газеты с докладом на торжественном заседании и речью на параде войск. Газеты тут же распределили и разослали в подразделения, где с большим воодушевлением прочитывали, передавая из рук в руки. Любой разговор между людьми обязательно сводился к докладу и речи Сталина. Все чувствовали, что скоро Красная Армия на всех фронтах перейдет в решительное наступление и разгромит врага не только под Москвой.

Готовился к наступлению и наш полк. Изучалось расположение войск врага, его огневых точек. Составлялись различные варианты наступления, взаимодействий с поддерживающей артиллерией и соседями.

Наступление войск нашего фронта началось 5—6 декабря, а 16 декабря уже был освобожден город Калинин. Но наступление на правом фланге 22-й армии, где стояла и 179-я дивизия, было позже.

В последних числах декабря наш полк, выбив немцев из укреплений, значительно продвинулся вперед. Деревни немцами были сожжены, штаб полка и тылы располагались в шалашах из еловых веток. Костры жгли только ночью, днем в целях маскировки огня не разводили. Присланное в декабре зимнее обмундирование выдавалось только бойцам и командирам, находившимся на передовой.

Стояла холодная зима. Как-то полк расположился на месте сожженной фашистами деревни, а на утро следующего дня на пожарищах мы заметили роющихся в замерзшей земле мальчиков. Дети рассказали, что живут они в шести-семи километрах от своей бывшей деревни, голодают, ночью пробрались сюда с целью отыскать ямы с картошкой. Нас собралось вокруг ребят несколько человек. Мы с трудом отыскали место, где была спрятана картошка, помогли отрыть ее, выбрать из ям и доставили вместе с мальчиками к их семьям. Местное население бедствовало, жить было негде, продуктов не было. Мы проходили по зоне выжженной земли.

Новый год мы встретили в боях. Нас продолжительное время поддерживал дивизион корпусной артиллерии, состоявшей из 152-миллиметровых пушек-гаубиц. Дивизионом командовал майор Никодим Иванович Шманцер (теперь полковник в отставке, живет в Минске). Накануне Нового года дивизион менял огневые позиции. Командир одной батареи, старший лейтенант Пономарев, награжденный орденом Ленина, выделил часть людей и повел их по лесной тропе готовить новые позиции. Проникшая к нам в тыл группа фашистов сделала засаду. Не подозревая об опасности, артиллеристы неожиданно попали под огонь. В завязавшемся бою погибло несколько человек, в том числе и командир батареи.

Но и мы не остались в долгу. 29 или 30 декабря из деревни Карманиха, занятой немцами, к нам пришли два крестьянина. Они рассказали, что в школе на окраине их деревни для встречи Нового года немецкие офицеры готовят елку. Командование полка вместе с командиром артдивизиона решило в ночь под Новый год ударить из орудий по школе. Ровно в 12 часов ночи наша артиллерия открыла беглый огонь по школе. Снаряды ложились исключительно точно. Когда полк через несколько дней занял деревню, у школы мы обнаружили несколько десятков свежих могил с березовыми крестами. По рассказам местных жителей, раненых фашистов было еще больше.

Декабрь 1941 года стал первым месяцем общего наступления Красной Армии по всему фронту. Мы радовались разгрому немцев под Москвой, Ростовом, Тихвином. Это были наши первые крупные победы. Мы ежедневно с нетерпением ожидали вечера, чтобы услышать голос Левитана, рассказывающего о новых победах на фронтах. С большой радостью мы передвигали флажки на карте все дальше и дальше на запад.

Наш фронт освободил города Калинин, Старицу и сотни населенных пунктов. Он продвинулся вперед более чем на сто километров.

В первой половине января 1942 года на правом фланге нашей армии вступила в бой вновь прибывшая из тыла 4-я ударная армия. Прорвав фронт противника в районе озера Волго, она быстрыми темпами наступала в направлении железной дороги Осташков — Андреаполь — Торопец. Наша дивизия 14—16 января завязала бой за Селижарово и взяла его. Наш полк наступал в первом эшелоне дивизии. Очень сильные бои развернулись в районе реки Большая Коша, по занятии которого дивизия получила направление на Ольхово, Ям-Столыпино, Якунино и дальше от станции Земцы на город Белый.

Немцы упорно цеплялись за населенные пункты, всеми силами старались удержать их. Они изымали у населения теплые вещи: валенки, полушубки, платки и даже одеяла. На убитых мы находили надетые поверх шинели крестьянские полушубки, а вокруг шеи были обмотаны одеяла. Во многих деревнях фашистские вояки строили из снега толстые стены, а для прочности обливали их водой, создавая скользкие валы и подходы к ним. Фашисты заставляли местных жителей носить воду не только из колодцев, но из рек на значительное расстояние. Однако никакие уловки не помогли захватчикам.

Трудно было понять, где проходит линия фронта. Она причудливо изгибалась и изламывалась, то вклиниваясь на 100—150 километров в глубь вражеских позиций, то уходила далеко в наши тылы. Наши части стояли фронтом не только на запад, но и на юг, север и даже на восток. Мы нащупывали малейшие слабые места в обороне противника и атаковали его, прорывались в тыл и громили беспощадно.

Занимая оборону в районе станции Земцы, на участке только что перерезанной нами железной дороги Ржев — Великие Луки, один взвод 2-й роты нашего полка захватил небольшую, но господствующую высоту. Она находилась на 250—300 метров впереди. Несмотря на то что высота на три четверти в окружности огибалась немецкой передовой, а тыловое пространство простреливалось, взвод удерживал ее в течение двух суток, пока наши к нему не проложили в снегу туннель. Двое суток взвод не получал продуктов, но высоту не оставил. В дальнейшем она послужила трамплином для наступления на город Белый.

Справа от нас на 100—120 километров впереди вела бои 4-я ударная армия. Она находилась под Демидово, Велижем, а передовые части даже недалеко от Витебска. Слева под Ярцево и Вязьмой в полуокружении дралась 39-я армия. В районе города Оленино была окружена крупная немецкая группировка войск.

По реке Обша немцы создали глубоко эшелонированную оборону. Они стремились не только удержать Белый, но и прорвать наши позиции, чтобы выйти на соединение с фашистской группировкой под Оленино. Весь зимний период под Белым шли тяжелые бои. Весной, во время распутицы, бои несколько ослабли.

Ощущался недостаток продовольствия. В апреле приходилось иногда выделять по 15—20 человек из батальона для сбора щавеля и молодой крапивы, чтобы приготовить щи.

Весна, как и зима, была очень тяжелой. Людской состав пополнялся мало. Вооружения и особенно боеприпасов недоставало. Дороги очень тяжелые. Наш полк был укомплектован только на половину. Но победы нас ободряли. За зиму полк прошел по прямой более 120 километров и весной сорок второго года стоял на границе с Белоруссией.

Нас очень часто перебрасывали с одного участка фронта на другой. Полк побывал в оперативном подчинении трех-четырех дивизий, а к концу мая его переименовали в 238-й стрелковый полк и закрепили за 186-й дивизией, которой командовал подполковник Михаил Иванович Никитин.