Выбирая жизнь (СИ) - Предгорная Арина

— Мне пора, — тихо сказала Элге магу.

Сжав челюсти, он подхватил травницу, кое-как поборов искушение прижать к себе крепко-крепко, и подсадил на лошадь к притихшему Орену. В первый и последний раз терпит такое; больше Элге не будет ездить ни в каком чужом седле, когда он выберется из леса — станет лично учить её. Они обменялись длинными взглядами, а потом под мерный цокот копыт девушка пересекла невидимую границу и шаг за шагом скрылась из вида. Дарриел остался в личной клетке, густой, ярко-зелёной, разбавленной пестроцветьем лесных цветов. Закусив губу, шагнул к деревьям, отделяющим поле, и вытянул вперёд руку. Кисть обожгло снопом искр, а его самого будто гигантской ладонью толкнуло, едва на ногах удержался. Из прокушенной губы показалась кровь. Ар-волк беззвучно взвыл.

Маг тряхнул головой и направился обратно; надо собрать несколько кореньев и трав для ритуальной смеси, а после захода солнца поставить на огонь котелок с будущим настоем жизни. Они с Элге занялись его

приготовлением два дня назад, и последовательность соблюдали неукоснительно. Этот вечер станет третьим, а потом одиннадцать дней настаивать. Маг вздохнул, прикидывая объём работ. Скучать-то некогда, этим же вечером, если всё сложится удачно, его рыжая герцогиня снова войдёт в Шелтар, но он больше чем скучал и ничего не мог с этим сделать.

***

За шар-травой он отправился сразу, часть пути пройдя с обычной человеческой скоростью, не прибегая к магии призрачного Ара. Тот светлой серебристой тенью скользил чуть в стороне, легко просачивался сквозь заросли, только яркие глаза сверкали словно солнца. Лесное зверьё, как водится, старалось заблаговременно убраться подальше: отчего-то животные плохо реагировали на магию шелтарского отшельника, да и собрата своего четырёхлапого не жаловали. Обоим, и человеку, и волку, было всё равно.

Рыжеволосая герцогиня с улыбкой, полной озорного лукавства, щедро поделившаяся с неприветливым магом своим теплом и солнцем, часто твердила о том, как важно позволять себе мечтать, какой силой обладают простые желания. С последним Ар-Дарриел мог бы поспорить, но предпочитал отмалчиваться, а Элге снова и снова предлагала ему как можно детальнее представлять свою новую жизнь. И вот, стоило ей выйти за пределы Шелтара, волнами накатывала угрюмая безысходность, почти позабытая и такая сейчас ненужная, и к полю, заросшему дурманящими разум цветами, маг шёл шаг за шагом больше на упрямстве, нежели с надеждой.

Очень смутно он помнил о том, что высший аргут, принимавший форму уродливых туманных щупалец, Скио, то ли он, то ли оно, должен явиться сам. Однако ритуал вызова, составленный Эгметом, вызовом как таковым не являлся, наоборот, переносил человека в неизведанный мир тумана и неясных теней. Как оттуда выбираться — в ритуале не говорилось ни слова. Рассчитывать на милость высших порождений пропасти?.. Как пронести с собой сосуды с собранными кристалликами — тоже оставалось под вопросом. Но Дарриелу во что бы то ни стало надо достучаться и дойти, и убедить аргута завершить их странный, нежеланный человеком договор, ведь теперь ему есть ради кого возвращаться.

И всё же неудачу маг представлял не менее живо, чем успех, но, закрыв себя защитным заклинанием, прежде чем шагнуть на поле, полное кроваво-алых капель шар-травы, он срезал округлые шапочки цветов и старался, чтобы в мысли не просачивался пессимизм. Не нужно. Думать только о хорошем. О том, как расступятся надоевшие за век с лишним заросли, выпуская своего стража из долгого плена, а впереди ещё сотня, а если повезёт, то и полторы сотни лет, и неугомонному Бастиану не придётся больше прыгать порталами к маленькому озеру, чтобы распить с ним прихваченную из личных запасов бутылочку вина, да положить небрежно на краешек стола очередную стопочку документов. Правда, тихой и спокойной жизни Дарриелу, похоже, не светит: не даст его величество отсиживаться где-нибудь вдали от общества, в уютных стенах нового дома. Что ж. Зато и войском командовать не отправит, а это огромный плюс; хватит с него, навоевался ещё сто лет назад.

На обратном пути Дарриел набрал свежих листьев светлосонника, с помощью своего волка сократил дорогу, прошёлся вдоль озерца, слушая голос леса, негромкий и успокаивающий. У самой воды отыскал ваарих душистый и сорвал листья с зубчатым краем, тёмно-зелёные, отливающие синевой, строго верхние, по четыре штуки. Почему-то оттягивал момент возвращения в дом, несмотря на проснувшийся голод, и всё ждал, не ткнётся ли в ладони бумажная птичка: пора бы уже получить весточку от Элге.

Письмо добралось до сердца Шелтарского леса во второй половине дня и заставило мага нахмуриться. Девушка сообщала, что капризный порошок поющей ракушки купить удалось сразу, а с фиорановым камнем вышла заминка. У торговца не оказалось его в наличии, но дальше шла добрая новость: новую партию обещали доставить в лавку послезавтра. Дарриел читал и всё больше мрачнел половиной лица. Плохо, что накинул на Элге иллюзию на слишком короткий срок — неудобно ей будет возвращаться в лавку, будучи уже в своём облике. Плохо, что ей придётся задержаться там, где он её совсем не чувствует, и это тоже ему сильно не нравится и вызывает неприятное недоумение. Используя чужеродную силу, он мог ощущать людей на довольно большом расстоянии. Почему это перестало работать с Элге — не понимал. Всё, что он мог уловить, это то, что его травница жива и находится в добром здравии.

Он положил ей с собой небольшое магическое «зеркальце», на случай, если писем будет недостаточно и захочется увидеть, услышать голос, и весь вечер боролся с желанием воспользоваться этой возможностью. Элге писала, что устроилась со всеми удобствами: на случай, если ей всё-таки придётся задержаться в Дертвинте, он настаивал на приличной и безопасной гостинице, хотя девушка заикалась, что проще и удобнее было бы остановиться на постоялом дворе, да и сопровождающему Орену найти там свободную комнату было бы проще. Одно такое заведение находилось на той же улице, что и чайная лавка, в отличие от респектабельной гостинице, что в двух кварталах, но всё же Дарриел взял с Элге обещание пойти именно в гостиницу. Ничего, немного потерпеть осталось. Привезут эти «слёзы», стражник Орен проводит девушку и, если повезёт, а им должно повезти, она найдёт те, что лучше всего годятся для приготовления состава. Изменения во внешности дамы, которую ему поручили охранять, несмотря ни на что, не должны вызвать ненужные вопросы: Аттис лично поручился, что его люди не из болтливых.

Так и не позволив себе потакать собственным же слабостям, маг занялся приготовлением настоя жизни и провозился с ним до глубокой ночи.

Весь следующий день у него отняли айгеры. Виски прострелило знакомой болью, когда маг в одиночестве допивал свой кофе, сдобренный вишнёвой кислинкой, и он не стал отсиживаться дома. Сразу несколько тварей имели наглость вывалиться в разлом неподалёку от его жилища, и вот когда Дарриел оценил решение короля увеличить численность дозорных отрядов! Не приходили прежде в лес порождения в таком количестве, как этим утром, и к началу схватки маг не успел, ворвался в самую гущу, и никого из людей на сей раз не напугало его лицо.

Отвратительных особей заманивали в ловушки, рубили и жгли, теряя при этом силы и магию, но, к счастью, не потеряли ни одной человеческой жизни. Одного из айгеров удалось пленить, и нечеловечески уставший маг попробовал добыть у скалящейся твари информацию, но та издавала лишь невнятные звуки, полные досады и неприкрытой злобы.

Вымотанный сверх всякой меры, он вернулся в притихший пустой дом, испытывая разочарование и вместе с тем облегчение от того, что сегодня Элге осталась вдали от всего этого ужаса. И немного сожаления, что тёплый золотистый свет целительской магии не прольётся на него, ускоряя восстановление сил. Заставляя себя двигаться, проверил настой, убедился, что цвет и консистенция правильные, провалился в тяжёлый сон, едва коснувшись головой подушки, и во сне снова рубился с порождениями мира теней, и было их целое полчище. С первыми лучами солнца кое-как разлепил веки, обернул склянку со снадобьем свежими листьями светлосонника, убрал в тень и рухнул обратно — досыпать. Силы возвращались, но медленно.