Пой вместе с ветром - Мэган Линдхольм

Вслух она сказала:

– Те чувства, что ты во мне обнаружила… я всячески пыталась удержать их при себе и не допустить, чтобы они на вас повлияли. И ты сама понимаешь, что я не могу так просто взять и истребить их в себе. Это не тот случай, когда пообещал – и готово. Время и дорога стали бы для меня лучшим лекарством… Одним словом, для того чтобы исполнить твое желание, я должна осуществить свое.

Вот так-то. Ки почувствовала себя так, словно счастливо избежала капкана. Она стала ждать, что предпримет дальше ее собеседница. Может, Кора и вправду состарилась, но что у нее мозги не в порядке – это уж дудки. Ее твердая рука и ясный разум правили семьей столь же уверенно, как Ки – своей упряжкой. То-то она с самого начала так не хотела уступать ей Свена. Ки была для нее сущей занозой в боку. Подумать только, приезжала и уезжала, не спрашивая ее, Коры, позволения. Непредсказуемая и неуправляемая. И нежеланная. Тем не менее, Ки хотелось распрощаться с нею по-доброму. Зачем напоследок устраивать сшибку характеров? Тем более что Свена, умевшего сгладить углы, с ними более не было…

– Я все понимаю, но зачем уж так торопиться? – продолжала Кора. – Разве, по-твоему, Руфус не был кое в чем прав? Конечно, он порядочный грубиян, но ведь смысл от этого не меняется. Если ты уедешь прямо сейчас, то этим окончательно восстановишь против себя и без того глубоко обиженный народ. Почему, спрашивается, тебе не пожить у нас, пока мы не сможем честь по чести расплатиться за землю, доставшуюся тебе после Свена? Останься хотя бы пока не приедет Мастер Обрядов и не поможет нам заново примириться с гарпиями. Это так много значило бы для меня… да и для Руфуса это вопрос чести. Ну так как? Останешься?..

– М-может быть… – осторожно ответила Ки.

Кора все-таки расставила хитроумные капканы, взывая то к здравому смыслу, то к человечности, то к чувству вины. Ты нужна нам. Ты нас обидела. КАК ТЫ МОЖЕШЬ НАС БРОСИТЬ?.. Наверное, Кора не зря говорила, что ей претит грубость Руфуса, привыкшего решать все вопросы, грохая по столу кулаком. Уж не решила ли она показать сыну, как добиваться того же самого, только гораздо тоньше, действуя хитростью и умом?.. Зеленые глаза глубоко заглянули в темные, пытаясь что-нибудь в них высмотреть. Нет, ничего. Просто два блестящих птичьих глаза на морщинистом лице, которое улыбалось Ки. Улыбалось почти умоляюще.

Ки потупилась снова, на сей раз в полной растерянности.

– Зачем тебе надо, чтобы я осталась? – спросила она напрямик.

Кора вздохнула и пошевелилась на кровати.

– Надо ли открывать тебе все до конца прямо сейчас?.. Что ж… Я стара, Ки. В тебе я вижу силу, счастливо облагороженную добротой и умом. А у нас что? Руфус – слишком груб. Ларс – чрезмерно мягкосердечен. Обоим необходима твердая рука и крепкие вожжи. Я мечтала о том, что вам со Свеном однажды наскучат странствия и вы надумаете вернуться. Но так вышло, что Свен покинул нас навсегда. Поэтому я прошу тебя о том же, чего хотел потребовать Руфус. Останься, Ки. Пожалуйста. Нам нужен твой несгибаемый дух. И в особенности после того, что было вчера.

Ки про себя уподобила эти слова обоюдоострому лезвию. С одной стороны – лесть, с другой – напоминание о том ущербе, который она им нанесла. Гнев снова шевельнулся в ее душе. Она что им – дитя, чтобы подобным образом пытаться ею управлять?.. Ки принялась подбирать какие-то почтительные и вежливые слова, чтобы завершить беседу достойным прощанием. Ничего не получилось. Ум ее внезапно как будто завяз в топком болоте. В висках застучало. Нет, не годилось так вести себя по отношению к Коре. И так она уже вольно или невольно отняла у нее сына. В ушах снова поднялся гул, а перед глазами стало темнеть. Бороться еще и с этим у Ки попросту не было сил. Она подумала о том, что ехать ей, в общем, некуда. Да и незачем. Она ощутила внутри себя какую-то странную пустоту и едва расслышала собственный голос:

– Я останусь, Кора. Я останусь здесь и дождусь, пока вы не примиритесь с гарпиями.

По дороге змеились снежные вихри. Озябший Вандиен скорчился рядом с Ки на сиденье. Он был похож на бесформенную кучу тряпья. Тяжеловозы упорно шагали вперед. Ки следила взглядом за тем, как кружился летучий снег, то заметая, то вновь оголяя дорогу, как он вычерчивал стремительные, никогда не повторяющиеся узоры, белые на белом. Беспрестанно меняясь, снежное кружево оставалось все же неизменным. Как и те дни, что она провела в Арфистовом Броде.

Вереница похожих друг на друга дней затянула ее, мало-помалу отнимая волю. Ки попыталась вновь заглянуть в то время, выудить какое-нибудь яркое воспоминание.

…Она стояла на коленях на деревянном понтоне посреди соляного болота на дальнем конце семейных владений. В жаркие летние дни над болотом поднимались удушливые, зловонные испарения. От них щипало глаза, текло из носа. К тому же на болоте почему-то усиливались головные боли, постоянно мучившие Ки. Над вонючей жижей туда и сюда сновали пестрые насекомые, и от их жужжания в ушах снова начинало звенеть. Мало кто рвался работать в таком отвратительном месте, но Ки шла на это охотно, не пытаясь, как другие, под любыми предлогами избежать посылки на болото.

Здесь ей удавалось побыть в одиночестве.

Она тащила по понтону увесистое деревянное ведерко, перебираясь от колышка к колышку. Они торчали над водой, и к каждому была привязана тонкая веревка. Ки отвязывала ее и осторожно вытягивала наверх. На конце обнаруживался оранжевый кристалл, и Ки всякий раз давала ему повисеть, любуясь игрой солнечных лучей на его гранях. Потом бережно укладывала его в ведерко на кучку других таких же. Хрупкие кристаллы требовали самого осторожного обращения: т'черья не заплатят за битые настоящей цены. Устроив кристалл, Ки заменяла использованную веревочку чистой из сумки, висевшей у нее на плече. Один конец она опускала в мерзкую жижу, другой подвязывала к колышку, торчавшему из края понтона…

– Она даже одевается не как мы!..

Звук незнакомого голоса заставил Ки резко вскинуть глаза. На некотором расстоянии от нее на таком же понтоне трудился Ларс, и рядом с ним стояла та самая Кэти. Видимо, она полагала, что находится от Ки достаточно далеко для того, чтобы безбоязненно говорить о ней во весь голос. Звук, однако, распространялся над болотом не так, как в других местах. Временами голоса бывали слышны здесь издалека.

Ки поспешно опустила голову и снова занялась делом. Кое-где из соляной топи торчали мертвые деревья, густо обросшие склизким розовым мхом. Они частью закрывали юношу с девушкой. Но вот Ларс откинул с лица длинные волосы и, стоя на коленях, снизу вверх прищурился на Кэти, и от Ки не укрылась досада, промелькнувшая у него на лице.