Крот против оборотня - Сергей Зверев

– Да? – засмеялась Анна. – Смешно сказал! У меня так бабушка всегда говорила.

– У меня тоже, – мягко ответил Антон, поглаживая ее по плечу. – Расскажи, все равно нужно коротать время, а мне очень интересно. Ты так хорошо рассказываешь, будто сам там нахожусь и все вижу и слышу. Как сказка… Красивая такая сказка про настоящую любовь…

– Ладно, тогда слушай, раз настаиваешь. Был у служанки по имени Синеока возлюбленный. Звали его Стожар, и был он разбойником, промышлявшим в окрестных лесах. Он давно сговорился с Синеокой, что, как только накопит много злата и серебра с драгоценными каменьями, так и заберет ее в далекие дали за синие моря и высокие горы. И будут они жить там, поживать и как сыр в масле кататься. Только вот беда, в той самой схватке, в которой сотник Путислав отбил караван купцов иноземных, Стожар был ранен. И прятался он в палатах у Синеоки тайно, потому что она его провела и спрятала там. Ведь служанка дочери князя пользовалась огромным влиянием в Красном дворце, ей было позволено намного больше, нежели простым дворовым девкам. Считай, что тебе придворная дама…

Синеока напрасно беспокоилась, потому что шум был пустой. Гридни, дурачась и тешась своей удалью, тащили сундук с подарками, да уронили его на лестнице. Перекрестившись, девушка запахнула плат на груди и поспешила к себе в покои. Все угомонились, сама Анна Ярославна служанку отослала. Будет княжна сегодня всю ночь в часовенке молиться перед образами и вымаливать себе милости господней.

Отворив дверь, Синеока еще раз осмотрелась по сторонам, прислушалась и только потом толкнула тяжелую дверь. В зале было темно, и только в красном углу горела лампадка под иконами в обрамлении чистого вышитого рушника. Тяжелая портьера колыхнулась, и на девушку блеснули в темноте черные, как угольки, глаза.

– Я это, сокол мой, я, – поспешно заговорила Синеока, задвигая засов. – Поди, по мне стосковался?

Из-за портьеры вышел коренастый, статный молодой мужчина с черной бородой и скуластым лицом. Некогда выбритая голова теперь обросла короткими волосами, а в ухе блестела тяжелая золотая серьга. Под расшитой тонкого полотна рубахой виднелись повязки, пропитанные кровью, а в правой руке мужчина сжимал длинный кинжал с кривым лезвием, какими пользовались аланы в горах на юге. Мужчина тихо опустился на сундук у окна и положил свое оружие рядом.

Синеока подбежала и вспорхнула как птица рядом, нежно обнимая мужчину руками-крыльями со свисавшими широкими рукавами. Мужчина принял ласки и тоже обнял девушку за талию.

– Что сегодня поделывала? – спросил он низким хриплым голосом. – Как княжну свою ублажала? Что по терему люд простой говорит?

– Только и разговоров про лихих разбойников, – ластилась Синеока, – страсти всякие говорят. Ох, боязно, Стожарушка, а как тебя словят дружинники? Я же без тебя и жить не смогу. И денечка без любого моего.

– Скоро уже, – грубо оттолкнул от себя девушку разбойник. – Наш набольший ошибся, за что и смерть его нашла. Ничего, скоро все мое будет, скоро богат стану. Заберу тебя, и верхами через степь к морю в Сурож, а там кораблями хошь в Византию, хошь к южным словенам. А может, к ливонцам? На Северное море? Или в ту же Францию, за княжной твоей ненаглядной последом?

– Мне, Стожарушка, с тобой всюду мило. Только ты уж пообещай, что на княжну не посягнешь. Доля ее не легка, на святое дело едет голубушка наша. От батюшкиного двора в чужие земли. Ее, горлицу, уж собирают-собирают, одних только платьев и книг всяких восемь сотен возов закладывают.

– Сиро приданое! Книги да рухлядь. Знать, князь так жаден, что никаких злат и камений за нее королю французскому не дает.

– Про то я, Стожарушка, не ведаю. Только не на возах же злато возят, злато в сундуках, да на выях возят. При себе.

В Коровьей балке у Синь-камня Стожар собрал самых верных своих людей. Место было недоброе, худой славой обросло. Балку оттого и Коровьей называли, что там издавна пасли коров, а потом стали они пропадать. Вроде как в желтый туман уходили и больше не возвращались. И ни косточек, ни шкур. А потом, как по колдовству, на дне балки появился синь-камень. Так называли его потому, что под дождем он становился синим. А еще он самые потаенные мысли человеческие угадывал, да если, сидя на нем, попросить как следует, то и исполнял. Чего доброго не дождешься, а вот зависть людскую, злобу он хорошо чувствовал.

Стожар расхаживал по траве, потирая порубленную в жесткой сечи десять дней назад грудь. Чудом он тогда весь в крови ушел по реке от дружинников Путислава. Собралось уже человек двадцать бородатых и безбородых, одетых и вооруженных по-разному. Сидели на траве, переговаривались, ждали, что Стожар скажет.

– Браты мои по ремеслу нашему трудному, – заговорил он наконец, подойдя к людям. – Я вас для дела верного собрал. Кто мне верит, в удачу мою верит, того с собой зову. Нужно как можно больше воев собрать.

– Большим количеством уже брали мы возы, – подал голос один из пришлых. – Ты и сам еле ноги унес. Нешто с дружиной княжеской вдругорядь сцепиться хочешь?

– Не, Стожар, нам постного хватит, а то все за жирным гоняемся. Нам с дружинниками не совладать.

– Не так все, не так, – в раздражении притопнул ногой Стожар. – Что-то боязливые вы стали. Один раз живем, одним делом год кормим! Меня слушайте, браты! Через два дня возы с Красного двора пойдут, много возов. На тех возах во Французское королевство богатое приданое княжны Анны Ярославны повезут. Только там пыль одна поедет. На следующий день после возов из Киева выедет посольство французское, которое Анну во Францию и сопроводит. Вот где злата много и камений. Вот где пожива великая нас ждет, браты! Если все по-моему сделаем, то навеки уйдем от Киева, сами князьями заживем. Вы меня послушайте и по-моему сделайте…

Антону хотелось думать о многом. О красивой истории, которую так замечательно рассказывала Анна, о ней самой – человеке, для которого наука и история человечества – самое увлекательнейшее занятие на земле. Да, она одинока, у нее нет семьи и нет рядом просто мужчины. Жалко, если она вообразила, что вот этот мужчина, который сейчас обнимает ее за плечи, войдет в ее жизнь чем-то большим, чем вся эта история с похищениями сокровищ.

Но думать и отвлекаться было нельзя, потому что среагировать Антон должен был точно и быстро. И для того, чтобы выжить самому, и для того, чтобы спасти Анну. Он делал вид, что слушает, машинально поглаживал ее по плечу, а сам напряженно прислушивался.

Что-то стукнуло, проскрежетало наверху. С такими обычно предшествующими звуками и открывалась дверь. Антон вскочил, как будто его подбросила пружина, и мгновенно оказался сбоку от лестницы. Избитое тело давало о себе знать и возражало против таких энергичных гимнастических упражнений, но Антон велел ему заткнуться. Предстояли сейчас еще более сложные упражнения, и думать о боли в теле было никак нельзя. И очень хорошо, что сейчас открывается дверь, что это не пустые звуки, которые могли заставить скакать его от стены к лестнице несколько раз. Он своими выходками довел бы и Анну до истерики, и сам бы истратил остатки сил.

Дверь распахнулась, свет нарисовал жизнерадостный, но какой-то зловещий квадрат ниже последней ступени, и на этот квадрат упали тени. Судя по звукам шагов, спускались не двое, а трое или даже больше. И пока они не ступят на пол подвала с последней ступени, то не увидят, что у стены сидит лишь одна перепуганная женщина.

Первый же бандит, который ступил на пол, получил удар ногой в область груди. Антон не успел нанести второй завершающий удар сверху, как его противника отпихнули в сторону, и с лестницы мгновенно ворвались в подвал двое. Тот самый рыжий и Марк. Скорость их действия и, главное, сообразительность были похвальными.

Антон не чувствовал себя в хорошей бойцовской форме для схватки с несколькими сильными противниками. Удар ногой, нацеленный ему в голову, он блокировал, но ответный удар с нырком под ногу в область солнечного сплетения не достиг цели. Откуда-то сбоку очень быстро возник Марк, и его кулак просвистел возле уха. Каким-то чудом Антон успел среагировать и уйти от сокрушительного удара.

Отпрыгнув в сторону, он попытался очутиться в положении, когда между ним и рыжим оказался бы Марк, как наиболее неповоротливый в этой паре. Но рыжий оценил ситуацию почти мгновенно и атаковал его из боксерской стойки. Это было очень даже хорошо, он подсказал, что в основе его подготовки лежит именно бокс. Если боксерские навыки вторичны, то это очень опасно. За всякими прыжками и махами ногами очень легко нарваться на неожиданный и непредсказуемый нокаутирующий удар. Здесь же Антон знал, чего ждать, и не намерен был подставляться.