Крот против оборотня - Сергей Зверев

Сколько он был без сознания, Антон не знал. Все так же откуда-то сверху еле пробивался через какие-то щели солнечный свет. Нельзя было даже определить, на сколько сместилось солнце. Когда его посадили в машину, было начало девятого утра. Ехать могли час, час он мог валяться тут до допроса, отходя от укола. Еще час или два сейчас, после допроса. Итого около четырнадцати часов? Долгонько Борисов едет со своими орлами. Сколько же еще держаться?

Потом Антон подумал о том, что же его вывело из состояния обморока. В критической ситуации все рефлексы заработали с новой силой, значит, где-то на подкорке сработал сигнал, который и привел его в чувство. Догадка оказалась правильной, потому что через несколько секунд снова заскрипели ржавые петли двери, послышались какой-то шум, женские вскрикивания, ругань. Потом свет заслонили чьи-то фигуры, а потом случилось то, чего Антон совсем не ждал. Все оказалось очень и очень плохо.

Первым на свет перед Антоном вышел Слепень. Сутулый, с ласковой миной на морщинистом лице, он выглядел бы совсем добрым дедушкой, если бы не виднелись из-под рубашки наколки на его руках и груди. Сплошной синий узор, рассказывающий о его видении мира, его отношении к нему, о его философии, личном статусе, воровской карьере, отбытых сроках и тому подобном.

– Вот, Антошенька, – проговорил Слепень, сокрушенно крутя головой, – так вышло, что выхода у тебя теперь и нет совсем. Давай-те, ребятки, ее сюда.

Антон сморщился, поняв все. Очень не хотелось выдавать лицом свои чувства, но они были сильнее его. В подвал втолкнули Анну Славину. Была она босиком, черная юбка была грязной, как будто женщину тащили по земле, половина пуговиц на блузке была оторвана и почти оторван один рукав. Антон видел исцарапанную кожу, бежевый лифчик и заплаканное лицо несчастной жертвы. И даже волосы на ее голове торчали так, словно за них ее тащили. А может, так и было, потому что Анна обессиленно рухнула на колени, оперевшись о пол руками.

– Вот, – не глядя на нее, качнул Слепень головой, – привезли мы ее тебе, чтобы ты свой выбор сделал. Жалко бабу, а что делать, ведь на кону много чего стоит. Ты заруби себе на носу, Антошенька, что, если ты на наши вопросы отвечать не будешь, мы ведь ее, голубушку, на твоих глазах на куски резать начнем. Ты сможешь такое зрелище выдержать? Я вот не смогу, уйду сразу. А тебе придется глядеть… И ты ведь все расскажешь, мил-человек, все до последнего словечка, а только ее-то уже не спасешь, куда ж она с отрезанными руками, ногами… может, и грудями…

Анна отшатнулась от него и упала на пол. Ее живо подняли и подтащили, волоча по полу ногами, прямо к Антону.

– Вот-вот, – покивал Слепень, – помилуйтесь немного тут… на прощание. А чуток попозже мы и начнем. Так-то вот…

Он вышел первым, кряхтя и покашливая, за ним, одарив Антона недобрыми взглядами, вышли Марк и все те же двое его помощников. Анна подползла на боку к стене и поджала под себя ноги в рваных колготках, как будто к ним подбиралась вода или змеи. Дверь грохнула наверху с такой силой, что в полу отдалось колебаниями почвы, как при землетрясении. Она вздрогнула, зажала уши руками и с ужасом посмотрела на Антона.

– Аня, все нормально, – улыбнулся он. – Успокойся.

– Все норма-ально? – чуть ли не прошипела Славина. – Они же меня как скотину в машину заталкивали, они меня били, понимаешь… Кто они такие, как они смеют, кто им право дал! А ты? Ты почему… Что вообще происходит, Антон?

– Это бандиты, Аня, уголовники. А их главарь – известный уголовный авторитет по кличке Слепень.

– Мне от этих признаний должно стать легче, да?

– Нет, просто я хочу сказать, что это люди из крови и плоти, а не пришельцы из космоса. И с ними вполне можно бороться обычным людям. Мне, например.

– Ты смеешься надо мной? Ты избит, ты связан, как мешок, мы в каком-то дурацком подвале, и ни одна душенька не знает, что с нами!

Анна говорила, уже переходя на истерические нотки, и пора было ее останавливать, иначе она впадет в транс, и оттуда ее вывести без медикаментов будет невозможно. От страха с неподготовленными людьми часто случаются страшные вещи. Иногда необратимые.

– Тихо! – крикнул Антон и, чтобы не пугать ее, сделал вид, что прислушивается.

Она в самом деле замолчала на полуслове и стала озираться по сторонам.

– Аня, – позвал Антон, – давай-ка, помоги мне.

– Как?

– Помоги мне сесть и найди за спиной конец веревки, которой я связан. Попытайся ее развязать.

Он стал сгибать ноги и поворачиваться на бок, когда Анна придвинулась ближе к нему и стала помогать ему принять горизонтальное положение. Тело болело страшно, а от неосторожных прикосновений Анны боль буквально пронизывала Антона. Он шипел, но терпел.

Наконец ему удалось сесть и протянуть Анне стянутые за спиной руки. Только бы развязаться, а там поиграем в другие игры. Или уже по другим правилам. Анна колупалась за его спиной, всхлипывала, теребя узлы пальцами, а иногда приникая к ним и зубами.

– Ну что, – торопил ее Антон, – не получается? Давай по-другому, Аня, подожди!

– Я сейчас, – снова всхлипнула она за спиной, – я смогу, правда, просто я ноготь сломала…

– Не надо, Ана, подожди! Сними с меня левый ботинок…

– Зачем?

– Там под стелькой супинатор. Это такая железочка изогнутая, которая позволяет обуви держать форму. Только у меня он вынимается и заточен как скальпель. Сними, достань и разрежь веревку.

С явным недоумением на лице Анна нерешительно стала стаскивать с Антона ботинок, потом сунула руку внутрь, задрала стельку и вытащила плоскую и узкую стальную пластинку. Антон с одобрением закивал головой и торопливо кивнул на свои руки за спиной. Анна опомнилась и с радостью на лице кинулась резать капроновые лини. Она так старалась, что один раз лезвие сорвалось у нее и задело Антона по спине. Он стерпел и не стал ничего говорить. Через минуту его руки и ноги были свободны.

Какое наслаждение размять мышцы, пошевелить суставами, потянуть связки. Ну, ребята, теперь поговорим! Антон натянул ботинок, покрутил поясницей и повернулся к Анне, которая все еще стояла на коленях и смотрела на него с надеждой.

– Все, Аня, – присел он рядом на корточки и взял ее за плечи, – все теперь будет в полном порядке. Ты, главное, не бойся больше ничего…

– Они придут с пистолетами, с битами, а ты голыми руками с ними справишься, да? Антон, я же не дурочка, я вижу, что ты меня успокаиваешь. Ты, наверное, в самом деле полицейский, который хотел проникнуть в преступную среду? Или ты расследовал кражу из нашего музея? Они тебя за это убить хотят? А что они от тебя требуют?

– Стоп, стоп, стоп! Столько вопросов, что я и не знаю, на какой в первую очередь отвечать. Я писатель, Аня, просто писатель. Это они подозревают, что я из полиции, потому что я неосторожно интересовался драгоценными украшениями и каким-то образом оказался для них подозрительным. А еще я думаю… нет, я уверен, что вот-вот нагрянет настоящая полиция и всех их схватит.

– Не обманывай, – грустно попросила Анна, – я не девочка.

– Я тебе точно говорю, что полиция видела, как меня схватили и затолкали в машину. Просто им нужно время, чтобы найти это место, а может, они специально время тянут, чтобы схватить всех бандитов. Главное, ты мне верь, что теперь нам ничего не грозит. Я сумею тебя защитить, я бывший десантник!

– Ты спрыгнешь с парашютом? – наконец улыбнулась Анна, беря его руку своей и прижимая его ладонь к своей щеке.

– ВДВ – это не только парашюты, Аня, это еще и умение действовать в самых невероятных условиях. Но нам даже моих умений не понадобится. Давай просто сядем и будем ждать спасителей. Зачем им мешать, правда?

Он говорил так уверенно, так открыто и честно улыбался, хотя это ему удавалось сквозь боль с трудом, что она заметно успокоилась. И даже позволила усадить себя у стены рядом с Антоном. Он обнял ее за плечи, прижал к себе, и Анна доверчиво прижалась щекой к его груди. В этом месте страшно болело, возможно, были сломаны два нижних ребра. Хотя нет, Антон вздохнул несколько раз глубоко… кажется, целы. Это просто ушибы. Надо отвлечь бедняжку, а то она все равно станет себя «накручивать», распалять страхом. Того и гляди, заплачет.

– Аня! – Он наклонился и провел рукой по ее волосам. – А расскажи, что там было дальше с княжной Анной и ее возлюбленным?

– Про Анну Ярославну? Нашел место… и время… – ответила она не очень уверенно, и Антон понял, что его ласка подействовала как надо.

– Конечно! А что время? Времени у нас вагон и маленькая тележка!

– Да? – засмеялась Анна. – Смешно сказал! У меня так бабушка всегда говорила.

– У меня тоже, – мягко ответил Антон, поглаживая ее по плечу. – Расскажи, все равно нужно коротать время, а мне очень интересно. Ты так хорошо рассказываешь, будто сам там нахожусь и все вижу и слышу. Как сказка… Красивая такая сказка про настоящую любовь…