Остановись, мгновенье, ты ужасно - Вячеслав Жуков

– Гражданин начальник, дай закурить? – попросил Болотов ни у кого-то, а у Грека, словно тот больше всех понравился ему.

Грек вызывающе уставился на Болотова.

– Ага, может тебе еще ширинку расстегнуть, чтобы ты пописал?

Тот отрицательно помотал головой.

– Не, ширинку не надо. Ты мне руки застегни в наручники спереди, и я сам покурю. Да не бойся ты, не убегу я. Вас тут вон сколько, ну куда я денусь, – проговорил Болотов так, словно хотел пристыдить всех оперов в лице капитана Грека.

Такое снести спокойно Грек не мог. Усмехнулся, дивясь наивности задержанного.

– Видно ты, парень, не знаешь, с кем имеешь дело, – важно выпятив грудь вперед, проговорил Грек. – От капитана Грекова еще никто не уходил, – сказал он и, достав из кармана ключ, расстегнул наручник на левой руке Болотова, а когда тот из-за спины вытянул руки вперед, обратно пристегнул его левую руку к правой.

– Спасибо, гражданин капитан, – сдержанно поблагодарил Болотов Грека. – А то ваш майор так мне руки за спину закрутил, что суставы в плечах заныли. Серьезный он у вас видно мужик, – сказал Болотов, доставая из кармана пиджака пачку сигарет «Мальборо». Выбрав из пачки сигарету, он сунул ее в рот. Хотел убрать пачку назад в карман, но Грек попросил:

– Дай-ка сигаретку. А то я свои в кабинете оставил.

Болотов протянул ему пачку.

– На выбор, капитан, – улыбнулся он.

Грек привередничать не стал. Вытянул первую попавшуюся сигарету. Болотов прикурил, поднес огонек зажигалки Греку. И Грек тоже прикурил, поглядывая за тем, как Туманов пробует по рации из машины «Ваняшина» связаться с управлением.

От неожиданности Грек чуть не выронил изо рта сигарету. Обернулся к задержанному Болотову в тот момент, когда тот вдруг закатил глаза, качнулся и стал падать прямо на Грека.

Сан Саныч подхватил Болотова под мышки, не давая упасть на асфальт.

Туманов сидел в машине Ваняшина, терзал рацию. Ваняшин с младшим лейтенантом ДПС стояли возле открытого багажника «Волги», разглядывая взрывчатку. А Греку как будто больше всех надо возиться тут с этим припадочным. Стоял, курил. Стоило Сан Санычу отвернуться, а его уже повело.

– Леша! Федор! – крикнул Грек.

Туманов выскочил из машины. Ваняшин подбежал.

– Чего это с ним? Припадочный какой-то, – проговорил Грек, изо всей силы удерживая обмякшее тело Болотова. – Леха, помоги, черт, уроню. Я ж не штангист его держать.

– Да ведь он умер, – проговорил Ваняшин, потрогав пульс у Болотова на шее.

– Как умер? – проговорил Грек, не понимая, отчего это Болотов мог так внезапно умереть.

– Скорее всего, это действие яда, – сказал Туманов, осматривая Болтова. Поднял сигарету. Тонкая бумага тлела прямо на глазах, представив взору оперативников маленький комочек ваты, как видно пропитанный сильным ядом.

– Сигарета отравлена, – показал Туманов недокуренную сигарету.

Грек вспомнил, что у него во рту была точно такая сигарета, которую он вытянул из пачки Болотова. Позарился на чужие, в то время, когда в собственном кармане лежала пачка «Союз Аполлон». Может и похуже проклятой «Мальборо». Зато не отравлена. А теперь…

Грек побледнел, тут же выплюнув сигарету. Схватился за горло и с надрывом закашлял.

– Федор, Леша?! Ой, плохо мне. Умираю. Вызывайте скорей мне «скорую», – кашляя, проговорил он с хрипотой, выдавливая из себя звуки.

Туманов с Ваняшиным смотрели на него и не понимали, что происходит с усатым Греком.

– С чего, это ты вздумал умирать? – недоверчиво спросил Ваняшин.

Грек махнул на него рукой, чтобы Ваняшин отвязался.

– Уйди, Лешка, не приставай. Не до тебя мне сейчас.

– Погоди, Грек. Объясни нормально, что с тобой? – потребовал Туманов, не замечая за Греком внешних признаков по которым можно было бы определить, что он действительно умирает.

– Сигарета, – носком ботинка, Грек отшвырнул от себя злосчастную сигарету. – Он, гад, сам закурил. И мне дал. Смерти моей захотел. Пулей, гад, достать не может, так ядом решил Сан Саныча взять.

Туманов схватил сигарету недокуренную Греком, быстренько распотрошил ее и не обнаружил в ней подозрительного ватного комочка, какой был в сигарете Болотова.

– Все путем, Грек. Успокойся. Жить будешь, – успокоил его Туманов.

– Да? А он умер, – кивнул Грек на лежащего у своих ног Болотова.

– Он умер, потому что знал, какую сигарету ему выкурить. Но тебе на следующее наука, не зарься на чужое. А, вообще, все получилось как нельзя плохо. Болотов умер, и мы не успели его, как следует допросить, – сказал Туманов вздохнув. На душе было невыносимо скверно.

– Зато теперь мы можем предъявить обвинения лейтенанту ФСБ Осипову в пособничестве террористам. Разве этого мало? – проговорил Ваняшин.

Туманов обнял Ваняшина, положив ему руку на плечо.

– Леша, это еще надо доказать. Поверь, это будет нелегко. Где мы, и где Осипов? Он проехал мимо, не остановился. Он видел нас тут. Стало быть, теперь он будет осторожничать. И как мы теперь узнаем, кому предназначался весь этот груз? Придем к Осипову и спросим у него? Судя по всему, этого он и сам не знает.

Ваняшин промолчал, по сути, соглашаясь с Тумановым.

Грек сбегал к белой «девятке». Когда они ехали сюда, по дороге Ваняшин остановился возле придорожной станции технического обслуживания. Занимались на ней в основном шиномантажом.

У механика, от которого за версту перло перегаром, Ваняшин разжился дистиллированной водой. Часть ее тут же долил в аккумулятор, а то, что оставалось в пластиковой бутылке, он положил за сиденье.

Ни слова не говоря, Грек схватил эту бутылку, отвинтил пробку и тщательно прополоскал горло. У него все-таки были сомнения насчет яда, хотя Туманов с Ваняшиным уверяли его, что если бы наличие такового имелось в сигарете, то Греку бы сейчас уже не пришлось полоскать горло.

Выбросив пустую бутылку, он утер лицо носовым платком и, подойдя к Туманову с Ваняшиным, с пресущей ему энергией тут же вмешался в разговор:

– Не надо, Николаич, все так утрировать, – сделал он замечание, которое сам майор Туманова посчитал не слишком уместным.

– Да? – с издевочкой спросил Федор.

– Да, – уверенно кивнул Грек. – Все не так уж и плохо. По крайней мере, у нас есть документы этого Болотова, – указал Грек на лежащего мертвого водителя «Волги».

– Саня, а ты уверен, что они подлинные? – спросил Туманов.

В этом Грек уверен не был. Хотя напрямую признаваться не хотел.

– Ну я, конечно, точно не знаю… – начал было он и тут же замолчал, оттого, какими глазами на него посмотрел майор Туманов.

– Вот то-то и оно. Неужели ты думаешь, что Болотов случайно выкурил эту сигарету? – кивнул Федор на труп водителя.

– Ну я не знаю, – повторил Грек фразу, которая похоже прилипла к его языку. – Может и не случайно. Теперь он нам об этом уже не скажет.

– Вот именно. А между тем, дело принимает серьезный оборот. Взрывчатка шла в Москву. И уж точно предназначалась не для фейерверков. Представляешь, что бы было, если б все это рвануло?

Грек вспомнил, как взорвалась их служебная машина, и ему стало не по себе. Даже показалось, словно в спину подул холодный, пронизывающий ветер. И усатый капитан зябко поежился.

Вдалеке послышался вой спешащей милицейской машины.

Глава 18

С утра Федор Туманов имел неприятную беседу с начальником отдела полковником Васильковым. Вернулся Федор от полковника сердитый, и как показалось Греку, именно, на него. Чтобы уточнить это, Грек решил спросил у Федора:

– Николаич, ну чего там «батяня» говорил тебе?

Федор закурил, посмотрел на любопытного Грека.

– Говорил, что тебе рогатку доверять нельзя, не то, что пистолет, который у тебя из порток выпал. Все нормальные люди оружие в кобуре носят. А если уж кладешь его в карман, то посмотри, не рваный он у тебя. А ты… – Федор махнул рукой на Грека, как на пропащего человека.

Грек вздохнул. Всегда больно переживал, когда Туманов на него обижался. Осознал свою ошибку. Но разве он мог представить, что все так нелепо получится. И Грек сказал, извиняясь:

– Ну виноват я. И достоин самого сурового порицания.

Сидевший рядом Леха Ваняшин наставил на усача указательный палец, изображая тем самым дуло пистолета.

– Ты достоин худшего, Грек, – сказал Ваняшин. – Расстрелять тебя мало.

Грек сокрушенно покачал головой.

– Ну что ж, ладно. Расстреливайте. Но я хочу, чтобы это сделал ты, Алеша. Мой друг. Ты увидишь, как умирает настоящий опер.

На этот раз Ваняшин не выдержал бахвальства Грека.

– Хватит тебе. То же мне – настоящий опер. – Видел я, как ты валялся на асфальте. Пупком елозил.

Грек сердито зашевелил усами.

– А ты бы не лег, если б тебе в голову ствол автомата наставили? Тоже мне, деловой. А если бы этот гаишник пальнул в меня?

– Мы бы тебя похоронили с почестями, – заметил на это Ваняшин.

Стоящий на столе телефон, неожиданно зазвонил.

Грек схватил трубку.