Молдавские сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместе двинулись в дорогу,
Мы ж положимся на бога,
Потому что путь у сказки
Не короткий до развязки…
Ехали они дни и ночи, а сколько — никто не знает; только однажды Жерила, Флэмынзила и Сетила, Пэсэрь-Лаци-Лунжила и вещий Окила:
Вдруг в пути остановились,
Поклонились, прослезились:
— Белый наш Арап, прощай,
Лихом нас не поминай.
— Лихо помнить не годится.
Иногда и лихо может пригодиться. —
Тот сказал и дальше едет
С девушкой в ночной тиши.
Им спасибо от души,
Месяц яркий в небе светит,
А в сердцах стучится кровь…
Возникает в них любовь,
Чувство яркое, как солнце,
Дорогое, как алмаз,
Что рождается от искры
Милых глаз!
Вот снова едут они, и чем дальше, тем больше забывает обо всем на свете Белый Арап, глядя на девушку — до того она была молода, хороша и полна очарования.
Салат из Медвежьего сада, шкуру и голову Оленя с радостью отдал он своему господину, но дочь Рыжего царя очень уж не хотелось ему отдавать, потому что полюбил он ее без ума. Была она как бутон майской розы, утренней росой умытый, первыми лучами солнца обласканный, дуновением ветра колеблемый, мотыльками не тронутый. Или по-нашему, по-простецки, — была она чертовски хороша; на солнце и то смотреть можно, а на нее — никак. Потому-то Белый Арап глаз с нее не сводил, от любви таял. Правда, и она подчас на Белого Арапа заглядывалась, и в сердце ее словно происходило что-то… Какое-то тайное чувство, которого не решалась она высказать. Как в песне говорится:
Уходи от меня, будь со мною!
Смирным будь, не давай мне покою!
Или как уж и сказать, чтоб не ошибиться? Одно знаю, что шли они, не чувствуя, что идут, и казался им путь коротким, а время и того короче, день — часом, а час — мигом; ну, как бывает с нами, когда идем мы в пути с любовью рядом.
Не знал, не гадал Белый Арап, бедняга, что его дома ждет; а кабы знал, не о том были бы его думы.
Как в песне сказано:
Знали б люди, что их ждет,
Береглись бы наперед!
Впрочем, не буду вперед забегать. Лучше о том расскажу, как прилетела горлинка к Зелен-царю и оповестила, что едет следом Белый Арап с дочерью Рыжего царя.
Стал Зелен-царь готовить для царской дочери достойную встречу, а безбородый зубами со злости скрипел, думая только о мести.
Едет, едет Белый Арап с дочерью Рыжего царя, и вот приезжает он, наконец, в то царство.
Выезжает навстречу ему Зелен-царь с дочерьми; с безбородым и всем царским двором. Увидел безбородый, до чего прекрасна дочь Рыжего царя, кинулся к ней с коня ее снять, на руках понести, а она оттолкнула его и воскликнула:
— Прочь от меня, безбородый! Не ради тебя прибыла я сюда, а ради Белого Арапа, племянника Зелен-царя!
Услыхав эти слова, обомлели Зелен-царь и его дочери; безбородый же, видя, что обман и коварство ею раскрыты, кинулся, как бешеный пес, на Белого Арапа и одним ударом меча отсек ему голову.
— Вот тебе, пускай так погибнет каждый, кто нарушает клятву.
Тогда кинулся конь Белого Арапа на безбородого.
— Хватит, безбородый, — крикнул он, схватил его зубами за голову, взлетел вместе с ним до неба и выпустил. Упал безбородый на землю, в пыль и прах превратился.
А дочь Рыжего царя, в суматохе, голову Белого Арапа на плечи ему поставила, трижды вокруг шеи провела тремя веточками яблоневыми, мертвой водой окропила, чтобы кровь остановить и рубец зарубцевать, потом живой водой обрызгала, — и ожил Белый Арап. Протер он глаза, вздохнул и сказал:
— Крепко же я заснул!
— Спал бы ты долго и не проснулся, Белый Арап, не будь здесь меня, — сказала дочь Рыжего царя, нежно целуя его и возвращая ему меч.
Склонили они оба колени перед Зелен-царем, поклялись один другому в верности и тут же от дяди благословение приняли вместе с царством.
А потом стали свадьбу справлять — только держись!
Толпы народа ими любовались,
Месяц и солнце с неба улыбались.
И были приглашены на свадьбу:
Царица муравьиная,
Царица пчелиная,
И еще волшебница,
Фея милосердная
С цветущего острова!
И еще были приглашены:
Короли, цари, принцессы,
Богачи и люди с весом,
И рассказчик-горемыка,
Тот, что без гроша в кармане.
Все от мала до велика
Пили, ели и плясали.
И длилось то веселье целые годы и теперь еще длится. Кто туда ни приходит, пьет и ест. А у нас, кто имеет деньги, пьет и ест, а кто не имеет — смотрит и слюну глотает.
ДОЧЬ СТАРУХИ И ДОЧЬ СТАРИКА
Жили-были старик со старухой; и была у старика дочка, и у старухи тоже дочка. Старухина дочь была некрасива, ленива, заносчива и зла, но, будучи "маминой дочкой", пыжилась и кривлялась, как ворона в клетке, предоставив всю работу стариковой дочке. А старикова дочь была красива, прилежна, послушна и сердцем добра. Господь наделил ее всеми дарами. Но добрая девушка должна была сносить обиды и от сводной сестры и от мачехи. Счастье еще, что была она работящей и терпеливой, а иначе вовсе б ей не сдобровать.
Старикова дочь туда, старикова дочь сюда, и в лес ее по хворост, и на мельницу с мешком на спине, словом — во все стороны, хоть разорвись. День-деньской не присядет, не успеет с одной стороны прийти, как уже в другую гонят. Да еще баба с дочкой своей ненаглядной все ворчат да брюзжат, не угодишь на них. Для бабы была старикова дочка бельмом в глазу, а своя — душистым базиликом, — на икону вешать.
По вечерам, когда отправлялись девушки вдвоем на посиделки в деревню, старикова дочь не терялась, полное решето веретен напрядала, а
