Истории Дальнего Леса - Павел Шмелев

Хорек Василий проснулся от противного и дребезжащего звука и, открыв глаза, увидел, что его любимая чашка валяется на полу. Он мысленно поблагодарил норку Анфису, которая на прошлой неделе по его просьбе колданула ради интереса, проверяя заговор небьющейся посуды. И тут к нему пришла мысль — надо ему заглянуть к магическому персонажу. Вот кто поможет найти пропавшую Луну!

Наскоро умывшись чудодейственной водой, Василий засобирался к норке. И уже через пару минут засеменил через весь лес к Анфисе, не забыв надеть малиновый берет.

— Анфиса, у нас беда, — начал он прямо с порога, — природный катаклизм внезапно проклюнулся этой ночью. Прямо затмение какое-то.

— Василий, — сонно ответила Анфиса, потягиваясь, — ты хоть и талант, чтобы ты у нас был здоров, но спустись с небес искусства, говори, чтобы тебя понять можно было спросонья. А катаклизмы — это тебе не цыплята, они случаются, а не клюются!

— Нет, именно в небесах все и дело, — не унимался Василий, — катаклизм как раз там. Пропала Луна.

— Как пропала? — удивилась Анфиса.

— Ну как — вот так. Взяла и натурально пропала, — ответил Василий. — То ли в грозовые тучи спряталась, то ли что еще отчаянное удумала. Совсем пропала. Надо идти искать. Иначе беда. Напасть!

— Ты березового сока не перепил, случаем? — поинтересовалась Анфиса.

— Нет. Луна пропала, как будто прямо в аннигиляцию прыгнула.

— Василий, ты тут словами своими учеными не сыпь. Если пропала, то, значит, вызволять надо. Куда бы она там ни спрыгнула. Есть магический путь.

— А попроще?

— Попроще — залезай на высокий дуб в чащобе, тот, что никто обхватить никак не может, затем на облако и зови помощника бога дождя и прочих осадков Пафнутия. Он проведет.

— Ладно, давай магический путь.

— Я так и думала. Магический путь, он самый верный будет. Закрывай глаза. Только не подсматривай, а то сорвется все. Магия — это материя тонкая, она — и наука, и искусство, и вера особая. Магия в наших сказочных местах традицию и порядок любит, без вариаций новомодных.

Василий зажмурился, норка Анфиса произнесла слова заветные, и они перенеслись прямо к Пафнутию, помощнику бога дождя и прочих осадков, в его приемную на срединном облаке. А в тот момент к Анфисе влетел голубь Никодим. И так получилось, что он тоже попал в приемную Пафнутия.

Никто не знал, откуда взялся голубь Никодим: говорили, что он ветеран борьбы с департаментом садов и парков одного североамериканского города, где талантливо метил статуи, но вот только мало похож был этот недавний иммигрант в Дальний Лес на городского жителя. Было что-то в нем странное: любил он по ночам садиться на высокое дерево и смотреть на Луну. Пользовался Никодим покровительством Василия и следовал везде за ним. Вот и в этот раз попал в историю с Луной, следуя за хорьком по пятам.

Не любил гордый небожитель Пафнутий Василия после известной истории с даром божьим в виде посланной им молнии, однако внимательно выслушал и поморщился.

— Луна, знаете ли, светило, важный природный феномен, это понимать надо. К тому же, дама, ставшая ужасно капризной в последнее время. Но попробую провести вас в ее покои. А там уж договаривайтесь сами, без моего участия. С дамами, сами же наверняка знаете, вообще сложно договориться. Ну а со светилами тем более, сплошной природный катаклизм. То облако покажется не совсем чистым, то график дождей не устроит. Прямо беда с ней! — проговорил Пафнутий. — Если бы молнию или гром послать, то это бы точно ко мне. А вот со светилами да талантами договаривайтесь сами.

И отправил он Анфису и Василия с устроившимся на его плече Никодимом по длинной дорожке грозовых облаков прямо к Луне, которая в своих серебряных одеждах сидела за грозовой тучей и почему-то была очень печальной.

Найдя Луну в грустной задумчивости и практически полной меланхолии, пришедшие в нерешительности остановились.

— Вы меня искали? Странно, что кто-то меня еще ищет, — медленно проговорила Луна. — С чем пришли? Рассказывайте…

— Я много лет живу на свете, много удивительных историй слышал. Давайте я расскажу вам одну старинную легенду. Садитесь и слушайте, — первым нашелся что ответить небесному светилу, ко всеобщему удивлению, Никодим.

— Ну что же, — согласилась Луна тщательно расправляя свои серебряные одежды, — тут у меня заодно и чай из грозовой воды с малиной, райское наслаждение, скажу я вам.

Все сразу вздохнули немного свободнее, потому что первый контакт со светилом был установлен. А Никодим, меж тем, начал свой рассказ.

…Так вот, давным-давно это было. В те времена на голубых небесах обитало только одно Солнце. Да и то не все время. Оно светило целый день и, устав, уходило в другие миры. И тогда наступала кромешная тьма. Так возникла ночь. В те далекие годы люди обладали удивительной способностью: они могли летать, как птицы. И вот однажды двое влюбленных летели над долинами и горами и не замечали, как идет время. Так бывает у влюбленных, что живут они вне времени. Не замечают люди в моменты счастья пролетающие мгновения. Вот только Солнце, не отягощенное особо нежными чувствами, устало светить целый день и ушло, как и всегда, вовремя. Ждали его уже давно в другом мире, да и очень устало оно светить за долгий-долгий день. А когда исчезло Солнце, темнота скрыла скалы и все несчастные, не заметившие острых камней, разбились. Люди в те далекие года умели возрождаться и жить снова — только для этого нужен был свет. В те времена Солнце было намного добрее к людям и позволяло излечивать многое своими теплыми лучами.

Тогда одна девушка поднялась до самого неба и, поймав лучи уходящего в далекие миры Солнца, своими руками-крыльями, осветила своего любимого. Он и ожил. А она слишком высоко взлетела, догоняя солнечные лучи, и уже не смогла вернуться. И превратилась в Луну. Так и осталась там — освещать ночью путь всем влюбленным.

А ее любимому одиноко стало без нее среди людей. И жизнь его не радовала: раньше так хорошо ему было с той девушкой. Бродил он один по лесным чащобам да зеленым предгорьям. И лишь по ночам люди слышали его одинокий голос, обращенный к Луне. Он стал Одиноким волком…

— А что было потом? — грустно спросил Василий.

— А потом она устала светить, перестала сама верить в сказки и поэтому перестала дарить ночное волшебство. А на земле но ночам опять будет неуютно и будут погибать в темноте влюбленные, — печально ответил Никодим.

— И откуда ты только взялся, божий голубь? — с раздражением сказала Луна. — Разве не знаешь ты, что все по ночам теперь спят. Никому он не нужен, этот печальный ночной свет, и эти твои печальные сказки тоже. Да и Одинокого волка теперь днем с огнем не сыщешь, не то что темной ночью. Говорят, пропал он давно в чащобе лесной.

— Слышал я, — произнес Никодим, отпив чая, — что недолог волчий век, а он каким-то образом научился опять летать.

— Да не бывает так! Даже в нашем сказочном мире. Проходит время чудес.

— А вот и бывает. И время чудес не проходит, просто мы порой перестаем в них верить…

И чем дольше они разговаривали, тем меньше замечали остальных. Для них исчезли все остальные, просто перестали существовать. Были только они.

И даже грозовая туча начала таять и неожиданно для самой себя заплакала мелким дождиком. То ли от избытка чувств, то ли от одиночества на небосклоне. А небожитель Пафнутий заслушался и забыл послать гром и молнии. Так и капал на землю мелкий дождичек, на удивление жителям Дальнего Леса без единого грома и молнии. А солнце по-прежнему светило, раскрашивая капли дождя во все цвета радуги.

И в калейдоскопе разноцветных капель и сама Луна, одетая в ночные одежды таинства сказок, казалась прекрасной девушкой. Никодим, присев в мягкое кресло грозовой тучи, напоминал молодого человека с печальными глазами и седыми волосами.

А потом туча перестала плакать и никуда не захотела уплывать от них. Туче тоже нравятся сказки со счастливым концом, может, и ей перепадет кусочек от их счастья. Усталое одинокое Солнце, тяжело вздохнув, бросило прощальный луч на окраины Дальнего Леса и ушло в другие миры, тоже в поисках своего счастья. Чем оно хуже Луны, может, удача уже ждет его где-то в далеком мире!

А Луна, удивляясь неожиданной встрече, вдруг появилась на небосклоне сразу и во весь рост, удивляя жителей Дальнего Леса неожиданным полнолунием. Но это природное чудо все признали весьма приятным. Мало кто из обитателей Дальнего леса хотел спать в ту ночь. Даже самые неромантичные и приземленные задумались о силе любви.

А хорек Василий, взяв свою бобриху за лапку, пошел гулять с ней в лес, не забыв надеть малиновый берет. На этот раз он собрался удивительно быстро, и даже извечная проблема подбора туалетов к непременному малиновому шарфу его почти не волновала. В этот раз они не разговаривали о новой серии творений Василия. И даже вопросы всемирного искусства и парадоксы судьбы отошли на второй план. Василий увлеченно рассказывал удивленной бобрихе, как он спасал Луну. А бобриха была счастлива находиться рядом с Василием в эту удивительную ночь настоящих чудес.