Антифальшь - Анна Веди

– Я хочу знать и понимать.

– Ну зачем тебе знать и понимать всё?

– Потому что я контролирую тебя.

– Зачем тебе этот контроль?

– Ну не знаю, привыкла так. А как бесконтрольно? – мама уставилась на Нино.

– Да, это действительно сложно отпустить контроль и доверить другим.

– Как можно доверять другим, только я могу всё делать правильно, остальные не могут. Ты посмотри на своего отца, да и сама ты вся в него, с его генами.

Нино смотрела на маму и безнадёжно крутила головой в стороны. Она не поймёт уже никогда. Такую её надо принять, а Нино не могла никак.

– А себе ты доверяешь?

– Да, как это, не понимаю тебя, конечно, доверяю.

– Ты постоянна и никогда не сомневаешься? Ты всегда уверена в себе?

– Нет, ну почему, сомневаюсь. Уверена? Не знаю.

– Мне кажется, что ты очень не уверена в себе, не доверяешь себе, поэтому и не можешь другим доверять.

– Я ж люблю мучиться и мучить, – обиделась мамочка.

– Любишь мучиться и поэтому не доверяешь себе?

– И мучить люблю и мучиться.

– Из-за двойственности своих потребностей не доверяешь и сомневаешься?

– Почему из-за двойственности? Я хочу быть любимой мужчиной. Ты же тоже хочешь? Вот какого мужчину ты хочешь рядом?

– Да, я хочу умного, образованного, честного, смелого, внешне привлекательного, благородного, осознанного, увлекающегося, в общем такого, как я.

– Между прочим, образование не главное, далеко не главное. Полно мужчин с вышкой и они – полные невежи, безграмотные, приземлённые, примитивные, с мелкой подлой душонкой. Посмотри на своего бывшего мужа!

Нино не стала спорить с мамой. Постоянно препираться скучно. Но обида взяла своё, и комок подкатил к горлу, готовый вырваться наружу плачем.

– Эх, мама, мама, мама! Что же ты наделала? Из-за своих проблем меня изуродовала. В детстве я отталкивала тебя, когда ты меня обнимала, как ты говоришь, – разочарованно и безнадёжно проговорила Нино.

– Это кажется мне абсурдным, вопреки природе. Такого не бывает, – защищалась мамочка.

– Хотя возможно я обижалась на тебя за то, что ты сдала меня в интернат на год, а, может, ещё что-то было, а ты не говоришь. А, может, ты врёшь, это ты меня отталкивала, ну, естественно, когда сдала в интернат. Кажется, до шести лет я была угрюмая, сердитая, грустная.

– Неблагодарная!.. Я тебя кормила, поила, воспитывала, столько сил на тебя угробила. И в театры, и в музеи водила. И музыкальную школу ты закончила. И спецшколу с углублённым изучением немецкого языка. Другие, например, сдают своих детей в детдома или пьют.

– Это ж твоя обязанность кормить, поить и воспитывать. Рожала, отдавала себе отчёт. Или нет? Так, импульсивно. И причём здесь другие? Это на их совести.

Нино достала свои детские фотографии и стала пристально вглядываться в своё выражение лица.

– Хотя вот два годика и улыбаюсь, сидя на корточках, видимо, это было, когда ты забирала меня на выходные из интерната. А вот фотка с баяном, как не стать наркоманкой? Ты сама мне в руки баян вложила. Ха-ха-ха, – Нино рассмеялась злобно. – Даже буквальное есть подтверждение.

– Как будто ты пытаешься досье на меня собрать о том, как плохо я к тебе относилась, – обиженно сказала мамочка. – Зачем тебе это?

– Чтобы оправдать себя в своей наркомании, алкоголизме и противозаконных действиях и вообще плохом поведении. Тяжело чувствовать себя виноватой во всём. И стыдно, позорно.

– Да, а я всегда говорю, что ты сама во всём виновата.

– Вот это и бесит, что ты никогда себя виноватой не чувствуешь – всё на меня валишь. Вот я и решила разобраться, разделив вину и стыд между нами. Ты же меня породила?

– Я ни в чём не виновата, – стояла на своём мамочка.

– Вот я у тебя на коленках, одной рукой мою руку держишь, а где вторая рука? Вот в школе первый класс – примерная девочка с чёрными глазами и поджатыми губами, какая серьёзная и взрослая. Вот тоже с бантиком в фартуке, какой это класс?

– Третий, наверное. Такой умный проницательный взгляд, – мамочка посмотрела на фотографию.

– А вот двенадцать лет, какой-то испуг, улыбка еле-еле вымученная, сутулая, неуверенная. Я потеряла своё место в жизни, потеряла себя после рождения брата. Да девять лет я была уверенной, главной, с умным, проницательным, интересующимся и удивляющимся взглядом.

– А потом он потух, чего-то не стало внутри.

– Я стала как пугливая овечка. Да, до девяти лет у меня была внутренняя уверенность в себе, свобода, спокойствие. В четырнадцать лет – затравленный взгляд, улыбка, которую приходится натягивать, когда фотограф говорит улыбнуться.

– Похудевшая, без интереса к жизни, без права на жизнь.

– Ты ненавидела бабушку – маму отца, а я до десяти лет очень на неё похожа взглядом, так мне кажется. Мама, ты со своими мученическими, мазохистскими наклонностями меня заразила и испортила.

– Но я не виновата, я не специально. И меня также воспитывали в детстве. Я тоже была старшая дочь.

– Бабуля называла меня НинОчка, с ударением на О. Да, блин, это здорово. Как же так?

– Я боялась, что они будут для тебя лучше и важнее, поэтому их ненавидела, обсерала и тебе внушала, какие твой отец с его мамашей плохие. Я хотела быть идеальной для тебя мамой.

– И я всю жизнь жила в этом хаосе ненависти и злобы, зависимости, созависимости, стандартов поведения, рамок, правил. И будучи слабой и беззащитной девочкой подчинялась и впитала их. Мой путь другой, и он мой путь.

– Я боюсь, что ты оступишься и пойдёшь не той дорогой. Ведь в тебе гены отцовские.

– А что твои гены? Ты знаешь, какого чувствовать себя рядом с идеалом? Ты же всегда говорила, что тебе памятник надо поставить при жизни, и гордилась этим.

– Да, мне так сказал коллега.

– Ну так вот рядом с идеалом чувствуешь себя ничтожеством, ущербной. Рядом с богиней тяжело жить. Нет идеальных людей, ты понимаешь это хоть сейчас?

– Да, я идеальная, – твердила мамочка.

– А как ты могла, когда я написала тебе стихотворение, просто сухо сказать на это: «Спасибо, загони кота в дом». Я и в музыкальной школе отличилась и у тебя в больнице, когда выступала перед больными, исполнив танго «Чёрные глаза» на аккордеоне. Меня вызвали на бис. Но ты никогда не восхищалась мной, не хвалила, не называла по имени, дочкой.

– И меня никто в детстве не хвалил, – мамочка была хладнокровна.

– А ты вообще что-нибудь можешь чувствовать? Кажется, ты заморозила свои чувства.

– Знаешь, как тяжело с двумя детьми и когда муж – пьяница? Всё на себе, да на себе. Ни конца, ни края, беспросветно.

– Ты только искала и находила недостатки, а если их не было, просто придиралась. Мне очень жаль себя, – Нино плакала. – Так обидно и больно. Но теперь я уже понимаю, что проблема не во мне, а в тебе. Жизнь с тобой меня научила стойкости, смелости, способности противостоять жестокости и агрессии, я научилась адаптироваться в любой среде и быть терпимой, – Нино успокоилась понемногу и набирала силы. – Я настоящая, не скрываю свои чувства, я благородная, честная, сдержанная, свободная. Я могу выбирать мужчин и работу, я могу творить и наслаждаться жизнью. Я получаю удовольствие от жизни. Я живу. Я познала себя и научилась страдать. Я познала удовольствие и страдание. У меня большой опыт общения с мужчинами, женщинами и деятельности в разных отраслях, я коммуникативная. В моей жизни было много разных людей, и я экспериментировала, рискуя своей жизнью, и получила опыт. Теперь я живу и наслаждаюсь жизнью. У меня есть больше, чем твоя любовь – это любовь вселенной. Она наполняет меня верой и энергией. Если я родилась, значит, я априори нужна миру. Спасибо тебе, что родила меня, – Нино вытерла нос и слёзы.

Мамочка ничего не ответила. Нино молчала. После слёз у неё наступали моменты принятия ситуации, смирения, и становилось лучше. Она понимала, что мама такой и останется, просто нужно время, чтобы принять её.

Нино пришла домой и обнаружила запись в системе. Звонила Гелла.

– Дорогая, ты где? Уже сто лет не видела тебя и не слышала. Ты там жива со своим проектом?

Нино набрала Геллу.

– Ну, наконец-то, я уже волноваться начала. Ты пропала прямо.

– Прости дорогая, совсем погрязла в проекте, так интересно, не замечаю, как дни летят. Ещё комментарий попросили написать в газету, ну это по прошлой моей подработке. Про нудизм.

– Ух, ты, ты молоток, я тобой восхищаюсь.

– Ага, сейчас думаю обязательно посетить нудистский пляж. Пошли со мной?

– Да, много сейчас пляжей нудистских. Но я нет, я не смогу, я же верующая, нам нельзя.

– Даже Ленин был нудистом и много других великих людей… Мне понравилось, я думаю, что пойду и буду ходить только на нудистский пляж. Это более высокий уровень развития, конечно. Представляешь, найду себе мужа там, потом будут меня спрашивать:

– Где вы познакомились со своим мужем?

– На нудистском пляже. Я уже как-то думала об этом, вспоминая своё знакомство в бассейне.