Когда туман рассеется - Джуди Тейлор

Может быть, их брак все же оправдает себя. А если заинтересовать ее роскошной жизнью? Ей это важно. Он мог бы недурно обеспечить ее. Она красива, хороша в постели. Все могло быть гораздо хуже, хотя он и очень надеялся на лучшее. И главное, черт возьми, ему нужен его ребенок!

Придется поработать с ней, найти подход, убедить мягко, что он изменился и хочет жениться на ней из «правильных» соображений. Он пытался не обращать внимания на то, что в глубине сердца эти соображения всегда были правильными.

Когда он заехал повидать ее на следующий вечер после суматошного дня, наполненного деловыми встречами и мучительными раздумьями, Флоренс держалась по-прежнему враждебно. Он понял, что придется немало потрудиться, чтобы убедить ее принять его точку зрения.

Флоренс и Морин сидели на террасе на подвесном диванчике, наслаждаясь теплым вечером. Морин, увидев его, очень обрадовалась, немедленно вскочила и, предложив ему занять освободившееся место, оставила их одних. Но когда он сел, Флоренс отодвинулась в самый угол дивана. Клод сделал вид, что ничего не замечает.

– Как поживаешь?

– Спасибо, мне лучше.

– Голова больше не кружилась?

– Нет.

– Хорошо. Ты гуляла сегодня?

– Нет.

Он с трудом подавил досаду.

– И больше тебе нечего сказать?

Она повернулась к нему и сверкнула глазами.

– Я в твоем обществе вовсе не нуждаюсь, – произнесла она подчеркнуто резко.

– А жаль, – ответил он как можно спокойнее, потому что стоило только заговорить в том же тоне, и они снова зайдут в тупик. – Потому что мне хочется здесь бывать. Ты носишь нашего ребенка, и я тоже хочу участвовать в процессе.

– Тебе следовало раньше об этом подумать, – холодно парировала она. – Второго шанса я тебе не дам.

Он видел, что Флоренс обижена, хотя кто же виноват во всем, как не она? Клод был благодарен Ширли за то, что не успел выставить себя дураком. Но теперь-то все изменилось! Он хотел вернуть Флоренс, он не мог допустить, чтобы она отняла у него его ребенка. Клод всегда хотел иметь детей, и ему казалось, что первенец – это что-то особенное, он не собирался позволить Флоренс лишить себя удовольствия растить его.

– Ну а если я попрошу прощения, что-нибудь изменится? – Он на все был готов, чтобы добиться своего.

– За что? – Она изогнула тонкие брови и смерила его презрительным взглядом. – За что именно ты хочешь просить у меня прощения? За то, что не поверил мне, поверив Ширли? За то, что сделал меня беременной? За «безответственную шлюху»? За угрозу отнять моего ребенка? Или за все сразу? Уходи, Клод, я не хочу тебя видеть.

Она была неотразима, когда сердилась. Клод покачал головой и сжал зубы. Стоит ему сказать что-нибудь неосторожное, и это погубит их отношения навсегда.

– Послушай, Флоренс, – заговорил он снова. – Я знаю, что причинил тебе боль. Но и ты тоже причинила мне боль. Почему бы нам не помириться?

Где-то в глубине его сознания мелькала мысль, что он, возможно, был несправедлив к ней. Разве у него есть доказательства того, что Флоренс отказала ему, поскольку считала его простым рабочим, тогда как ей нужен был миллионер? А то, что она отвергла его последнее предложение, и вовсе означало, что действует она не из корыстных побуждений…

Но Клод продолжал сомневаться. Может быть, она предвидит, что он не успокоится, пока не настоит на своем? И рассчитывает на это, понимая, что таким поведением сможет обелить себя в его глазах? Клод не знал, что и думать.

Сейчас ее глаза сверкали негодованием.

– Мы уже пробовали это, ради Морин, но ничего хорошего не вышло. И сейчас не выйдет. Мы зашли слишком далеко, чтобы мириться.

– Нет, ничего подобного, – горячо запротестовал Клод, все еще находясь во власти противоречивых мыслей.

Он уже успел осознать, как грубо вел себя, когда она сообщила ему о своей беременности. Невыносимо было думать, что он лишил себя последней возможности жениться на Флоренс и стать настоящим отцом своему ребенку. Он по-прежнему любил ее! Он понял это внезапно. Чувства, которые он считал умершими, были живы по-прежнему.

Клод прерывисто втянул в себя воздух. Боже, что же он наделал?

– Тебе нельзя волноваться, – сказал он, смягчая голос, стараясь выразить понимание. – Ты нуждаешься в постоянной заботе…

– Обо мне заботится Морин.

– А ребенку нужен отец. Флоренс невесело рассмеялась.

– Не думаю, что сейчас для него твое присутствие что-то значит.

– Для него? – быстро схватился он за ее слова.

– Это просто оборот речи. Я не знаю, какого он пола.

– Флоренс, может быть, я поторопился сделать выводы. Может быть…

– Слишком поздно, Клод. Не пытайся улестить меня, ты только теряешь время.

Сердце Клода налилось свинцовой тяжестью. Он замолчал, и молчание длилось бесконечно. Что еще мог он сказать? Она отвергала любую его попытку примирения. Видимо, здесь требовался иной стратегический подход, но он не мог ничего придумать.

Появилась Морин с подносом, на котором стояли три бокала с домашним лимонадом.

– Я решила, что нам не помешает выпить чего-нибудь освежающего, – бодро заявила она, делая вид, что не замечает их мрачных лиц.

– Я уже собирался уходить, – сказал Клод, поднимаясь.

– Так скоро? – нахмурилась Морин.

– Флоренс устала. Флоренс энергично кивнула.

– Думаю сегодня лечь спать пораньше.

– Какие великолепные цветы! – воскликнула Морин, нюхая громадный букет красных роз, только что доставленный посыльным. – Это тебе, Флоренс.

Флоренс сдвинула брови.

– От кого? – Догадаться, конечно, не составляло труда.

– Прочитай, что написано на карточке.

«Самой красивой будущей маме. С любовью. Клод».

С любовью. Шут! Флоренс швырнула букет на пол.

– Выбросьте его на помойку, – велела она. Как он смеет заикаться о любви, когда они оба знают, что его интересует?

– Флоренс, мы не можем это сделать, цветы стоят уйму денег.

– Тогда возьмите их себе. Заберите цветы в свою комнату, я их видеть не желаю.

Но назавтра принесли новый букет, и так продолжалось всю неделю. Дом сделался похожим на цветочный магазин, потому что Морин решительно отказывалась их выбрасывать.

На седьмой день Клод явился собственной персоной, и в руках он держал свежий букет презренных красных роз таких размеров, что Флоренс едва видела его лицо. Морин, как и следовало ожидать, обрадовалась, а Флоренс мрачно сверкнула глазами.

– Ты напрасно тратишь деньги.

– Я пытаюсь загладить свою вину.

Вряд ли что-нибудь сможет залечить ее сердце. Морин приняла цветы и исчезла, она замечательно умела растворяться в воздухе, когда Клод приходил повидать Флоренс.