Граф Лазарев. Том III - Вик Флавий

молодые люди, что не надо вести себя, как скоты, — наставительно произнес я. — Жить следует в соответствии с совестью, в любви и уважении к окружающим. Это же ужасно, приходить в рестораны только ради того, чтобы устроить там скандал. Вот будут у вас дети, чему вы их научите?

— Аййй! — послышался отчаянный визг.

— Хотя у тебя, похоже, уже не будет, — сказал я, когда очередной из прихлебателей главаря схватился за причинное место. — Но если б были, они бы очень тебя стыдились!

Молодые уроды, похоже, тоже начинали очень себя стыдиться. По крайней мере, вид у них был очень несчастный.

— А к тем, кто не усвоит урок с первого раза и продолжит терроризировать рестораны, придет хомячок Лазарь, — пригрозил я. — И тогда, поверьте, вам станет еще хуже.

— Это некромантия! — заорал главарь, пользуясь тем, что мышь временно от него отстала. — В общественных местах она запрещена, я пожалуюсь отцу! А тот дойдет до самого Императора!

— Да ладно⁈ — Я притворно удивился. — Какая ж некромантия? Просто мышка оказалась не такой дохлой, какой выглядела на первый взгляд. Может быть, она спала, а потом проснулась. Ну а почему вы так сильно ей не нравитесь, так это науке неведомо. Может, даже мышь чувствует, что вы те еще сволочи.

— Когда мы ее приносили, она была дохлая, я ее сам отравил крысиным ядом!

— О, так это вы ее принесли? — Я обвел глазами столики. — Задокументируйте, пожалуйста, господин сам признался, что подбросил в ресторан мышиный труп и потом пытался на этом основании стребовать деньги назад.

Между тем мышь-героиня, сделав еще пару укусов, выбралась из штанины очередной жертвы и сдохла окончательно. Похоже, Игорь решил, что мажоры уже достаточно наказаны. Те, держась за разнообразные пострадавшие места, сгрудились вокруг главаря и с ненавистью смотрели на нас. Похоже, драка все-таки будет.

— Подбросил труп? — послышался чей-то бас, и со второго этажа принялся спускаться дородный мужчина. Судя по холеному виду, хозяин ресторана. Очень вовремя. — И не стыдно вам, господа, заниматься такими вещами?

Владелец заведения шел, прокладывая себе путь через столпившихся посетителей, словно ледокол. Пожалуй, впервые со времени знакомства с дядюшкой мне довелось увидеть настолько толстого человека. Причем он выглядел не только толстым, но еще и внушительным и каким-то органичным: словно огромное пузо было его нормальным состоянием, а не плодом слишком обильных завтраков, и вообще он с этим пузом родился.

— Вы сами покинете мое заведение или мне позвать полицейских? — осведомился владелец, вставая перед покусанной гоп-компанией. По сравнению с такой глыбой они казались и вовсе жалкими.

Главарь огляделся, понимая, что его обложили со всех сторон, и выплюнул, обращаясь ко мне:

— Я тебе это еще припомню.

Я пожал плечами.

— Да пожалуйста. Хомячок Лазарь всегда рад познакомиться с новыми людьми.

— Я тебя на дуэль вызову! — продолжал бесноваться опозоренный юнец. — Из какого ты Рода? Или боишься сказать?

— Граф Лазарев к вашим услугам. И на «ты» мы, вроде как, не переходили.

Юнец кинул на нас еще один злобный взгляд и, гордо, вскинув голову, покинул ресторан вместе со своей свитой. Гости, наблюдавшие этот цирк, проводили его смешками.

Официантка, честь которой мы отстояли, переводила восхищенный взгляд с меня на Игоря. Я подтолкнул кузена, намекая, что фокус с мышью может стать началом большой и чистой любви на одну-две ночи, но тот не отреагировал. Ну и ладно, я все равно доконаю этот оплот целибата и холостяцкой жизни. Есть тут одна девушка, которая точно должна ему понравиться.

Не удостоившись внимания Игоря, официантка воззрилась на меня, хлопая глазками, я улыбнулся в ответ. Она, конечно, симпатичная, но мне сейчас как-то не до нее. Да и жена с невестой опять же. Хотя, может, в этот ресторан я еще загляну.

— Ловко вы их, — восхитился давешний интеллигент, провожая взглядом спины опозоренной компании. — Надеюсь, теперь они завяжут со своими выходками. Только как бы у вас потом проблем не было.

— Не будет, — отмахнулся я. — Поверьте, я уже много всяких баронских и графских сынков ставил на место, и все они мне угрожали.

— Да, но этот-то сын князя. Почему, вы думаете, никто до вас не решался поставить их на место?

— Серьезно⁈ Этот идиот?

— А вы не знали? — удивился интеллигент. — Юрий Волконский к вашим услугам, младший наследник Рода.

Я выругался сквозь зубы. Этого только не хватало. С другой стороны, если Волконские попробуют на меня наехать, это проблемы Волконских. И вообще, ну и наследничек у них. Мое мнение о Волконских мгновенно спикировало вниз и пробило плинтус.

— А ты почему не сказал? — обратился я к Игорю.

— Ну, я думал, ты читал книжку, — пожал плечами кузен. — К тому же, ты был так решительно настроен…

Я глубоко вздохнул. Новые проблемы мне сейчас, конечно, ни к чему, их и так хватает. С другой стороны, ну и черт с ним. Я побеждал врагов и посерьезнее, чем юнец, которого в детстве мало пороли, а если весь Род решит вступиться за обиженное дитятко — что ж, пусть позорятся. Интересно, он уже бежит жаловаться папаше?

Глава 13

— Одна монетка, две монетки, — считал князь Михаил Волконский, сидя в роскошном кресле и перебирая в руках золото. Пересчет собственных богатств его успокаивал. Разумеется, в той или иной мере он успокаивает всех, но Волконского, самого богатого человека в Империи после Романова, особенно. Как-никак, два рубля перебирать неинтересно, а вот у Михаила счет однажды дошел аж до тысячи восьмиста семидесяти четырех.

— Двести сорок шесть монеток, двести сорок семь монеток…

Пересчитывая состояние, Волконский каждый раз мечтал о том, как монеток становится все больше и больше. Безусловно, при знакомстве с Виком он почувствовал бы некоторое родство.

— Отец!

Важное дело пересчитывания монеток прервал возмущенный голос. Голос этот принадлежал главному кошмару и по совместительству младшему и любимому сыну князя. Ну что там с этим идиотом опять случилось⁈

К родительству князь Михаил относился очень просто: наследники — это такие штуки, которые должны расти где-то там, под присмотром матери и нянек, и на выходе лет через шестнадцать получиться умными, образованными, здоровыми парнями, красой и гордостью Рода. Иногда, так уж и быть, они могут радовать папочку опрятным внешним видом и внимать его родительским наставлениям, но ни в коем случае не орать, не носиться вокруг и вообще не мешаться под ногами. Принимать более деятельное участие в процессе их взросления князь считал излишним, надеясь просто переждать этот неприятный период.

Когда двадцать пять лет назад Михаилу принесли первый орущий сверток, пачкающий пеленки, это несколько пошатнуло его картину мира, но он быстро нашел выход: спихнул все заботы о детях на жену и стал ждать тех самых заветных шестнадцати лет, заделав в процессе ожидания еще пару сыновей.

Наследники повзрослели, но тут на князя вдруг обрушилась новая неприятность: детишки выросли теми еще оболтусами. И если первые два еще хоть как-то вели себя прилично, то младшенький оказался настоящей головной болью. Глупый, заносчивый, склочный юнец был настоящим позором Рода, а отцу приходилось этот позор терпеть. Иногда князь начинал подозревать, что, возможно, стоило как-то поучаствовать в жизни сына в промежутке между настоящим моментом и пеленками, но было уже поздно.

— Ну что опять? — повернулся князь к сыну с видом Сизифа, обнаружившего даже не камень, который нужно бесконечно катить в гору, а целый Стоунхендж.

— Отец, меня оскорбили! — пафосно возвестил сын. Вид у него был потрепанный, а ладони покрывало множество мелких ранок, словно он голыми руками пытался вырвать куст терновника. — Какой-то мелкий граф, у всех на глазах! Накажи его!

Князь тихо застонал. Ясно, мелкий полудурок опять с кем-то поругался или подрался и, о чудо, получил сдачи. А теперь приполз искать защиты у папочки, как он всегда делает. Воображаемый Стоунхендж стал еще больше.

— Так тебе и надо, — отрезал князь. — Знаешь, я даже рад. Может, когда ты пару раз получишь по морде, все-таки научишься вести себя прилично.

— Так ты за меня не вступишься? — удивился сыночек. — Он же оскорбил наш Род!

— Нет, он оскорбил тебя, а Род оскорбил ты, потому что ты его позоришь! — не выдержал князь.— -Разбирайся сам. Видит бог, мне надоело терпеть твои выходки! Ты постоянно нарываешься на дуэли, пристаешь к дамам, устраиваешь дебоши, тратишь мои деньги