Портрет прекрасной принцессы - Вера Чиркова

Больше всего я не выношу, когда женщины с первых минут знакомства пытаются мной командовать.

— С ногой? Ничего особенного. — Беспечно махнув рукой, обернулся к собеседнице лицом, и сердце на краткий миг замерло от потрясения.

Ну вот с чего мне пригрезилось, что она гувернантка? Не иначе как сказались усталость и недосып последних дней. Да еще ввел в заблуждение мех широкого воротника, складки которого я принял за откинутый капюшон.

— Прошу извинить меня, ваше высочество, но я не ожидал… — Все последующие слова замерли на губах при виде пораженно расширенных глаз, уставившихся на мою искалеченную щеку.

Вот змейство, все ж таки мне удалось ее перепугать.

— Я пойду… с вашего разрешения, — неловко выбрался я из беседки и захромал в сторону дворца.

Можно не сомневаться, одного врага я уже успел нажить. Да что же за невезение такое! Всего за несколько дней я стал калекой, потерял кучу друзей и обрел не меньшее число врагов. И ни на шаг не продвинулся в своем деле.

Да еще и эту горбунью прозевал, как зеленый новичок. Я даже зубами скрипнул от огорчения, припомнив ее неожиданное появление, и только тут заметил спешащую мне навстречу женскую фигуру.

Среднего роста, довольно плотненькая, в темном чепце, положенном замужним дамам по местным обычаям, она не могла быть никем, кроме тетушки Дили, но я уже настолько не доверял к этому моменту собственному чутью, что предпочел подождать, пока она представится сама.

— Ох, Тай, прости меня, что не встретила, сам знаешь, завтра праздник, вот и закрутилась, платья, список блюд… а ты чего это так хромаешь? Мне сказали, уже поджило… — затараторила она, еще не дойдя до меня с десяток шагов.

— Какой праздник? — еще недоумевал я, а неожиданные подозрения уже прожигали в мозгу раскаленные дырочки.

— Ну как же, равноденствие, день открытия морского пути. — Женщина уже подхватила меня под руку и потянула за собой с таким напором, что сопротивляться просто не имело смысла.

— А… какое сегодня число? — боясь услышать ответ, будто невзначай спросил я и внезапно налетел на резко остановившуюся спутницу.

— Ох, я дура болтливая… предупреждали ведь… — всплеснув пухлыми ручками, пробормотала она несчастно и с таким страхом и участием заглянула в мое лицо, что сердиться на нее просто не позволила совесть.

— Так какое? — с мягкой настойчивостью повторил я вопрос.

— Четырнадцатое… — прошептала Дили обреченно, пряча от меня глаза.

Как это — четырнадцатое? Ах же змейство! Так, значит, я проспал почти три дня?! И с того момента, как покинул свой замок, прошло полторы декады? В свете этой новости бесследно растаяло мое сомнение насчет честности герцога, ведь я-то подозревал, что они втихую использовали портал, чтоб так быстро добраться до Кольдна. Правда, мне от осознания этого факта легче не стало, меня он все же обманул, вернее, умышленно умолчал о своих проделках, зато не нарушил ни один из законов Шладберна.

— Дили, — вздохнув примирительно, потянул я женщину дальше, как бы там ни было, а она не в ответе за интриги своего господина, — тебе дали какую-нибудь мазь для моей ноги?

А вот герцогу я теперь буду доверять намного меньше.

— Конечно, — обрадованно заторопилась гувернантка, — идем, твоя комната уже готова. Пока ты умываешься, я приведу лекаря.

— А сколько всего человек ночует во дворце? — осведомился, словно невзначай.

— Кроме принцесс? Да немного, я и Клата, еще две ночные горничные, старый лекарь и мажордом. Элессит все шутит, что нас как раз по одному на принцессу.

— А Элессит у нас кто?

— Так ты же с ней вроде познакомился?! — Изумленная Дили даже оглянулась в сторону беседки. — Это старшая принцесса.

И единственная, кто носит это звание вполне законно, мог бы добавить я, но снова вспомнил, что отныне моя кличка — Молчун. Хотя разве не может оттаять сердце увечного моряка в чисто женском обществе?

— Мы случайно столкнулись, — объяснил я гувернантке, стараясь говорить ровно, — и познакомиться не успели.

— Обидела, — не поверила моему объяснению Дили, — да ты не обращай внимания. Она со всеми чужими так, не хочет, чтоб смотрели жалостливо. А как привыкнет, еще и подружитесь.

— Кто из слуг служит тут больше двадцати лет? — незаметно хмыкнув, спросил я, проигнорировав это заявление, вряд ли принцессе нужна дружба простого моряка.

— Так, кроме горничных, все мы тут жили еще до того несчастья, — вздохнула гувернантка, неназойливо помогая мне преодолевать широкие мраморные ступени перед входом, явно рассчитанные на многолюдные торжественные церемонии по приему знатных гостей. Вот только, думаю, давненько не видели эти ступени ничего подобного.

— Дили! — оглушающе зазвенел девичий голосок, едва мы успели шагнуть в сумрачную прохладу просторного приемного зала. — Ну где же ты пропала? Она снова пришила кружева неправильно, можешь полюбоваться! Ой… а кто это?

— Я новый учитель по обороне, — вежливо и громко произношу в сторону выходящего в зал балкончика, на котором светлеет девичий силуэт.

Рассмотреть ее поподробнее не удается, глаза еще не привыкли к сумраку после гуляния под солнцем, хотя и наполовину закрытому низкими облаками, но все же по-весеннему яркому.

— Дили, и ты нам ничего не сказала! — обиженно выпалила девушка и вихрем умчалась прочь.

— Эни, Нила, Тина! Нам наняли учителя! И он уже пришел! — звенел где-то в глубине залов второго этажа ее ликующий голосок, пока Дили почти силой торопливо тащила меня в противоположную сторону.

— Пошли быстрее, в комнаты прислуги им заходить запрещено!

И только в этот момент я с оглушающей ясностью осознал, на что именно согласился.

Дверь в коридорчик, ведущий в комнаты для прислуги, находилась в тупичке за кухней, и, едва она захлопнулась за нами, тетушка Дили заметно успокоилась. Видимо, это и был рубеж, пересекать который не позволено принцессам.

Несколько ступенек вниз, и снова длинный коридор. С правой его стороны двери располагались со строгой размеренностью, а с левой как-то хаотично.

— Вот это женская умывальня, вот это мужская, а вначале были двери в кладовые и вход в винный подвал, запомнишь? — без устали выдавала пояснения Дили, бодро шагая впереди меня. — Спальни справа, твоя дверь седьмая по счету, в шестой живет горничная, восьмая пока свободна. Если не хочешь считать, попроси Макквина, это наш лекарь, он тебе нарисует что-нибудь на двери. Видишь ромашку? Это моя дверь.

— А почему именно лекарь этим занимается? — не удержался я от вполне закономерного вопроса.