Невезучие - Устименко Татьяна Ивановна

– Хилое оправдание у тебя получилось. Знаю я этот ваш пресловутый мужской шовинизм! – склочно фыркнула я. – Откуда в тебе столько предрассудков? Женщина, она тоже человек…

– Не уверен! – мотнул башкой дракон, явно намереваясь продолжить диспут. – Вот ты точно никакой не человек, а сама настоящая, первостатейная стерва!

– Кто, я?! – немедленно взбунтовалась я, не соглашаясь с выданной им характеристикой.

– Ты, ты! – издевательски поддакнул дракон. – Неужели сразу не понятно? У тебя что, острая интеллектуальная недостаточность?

– Слушай, ты по себе-то всех не суди, – язвительно посоветовала я. – Думать – процесс сложный, поэтому гораздо проще записаться в судьи…

Дракон несколько мгновений пытался подобрать достойный ответ, но, видимо, не нашел нужных слов и вместо этого усиленно замахал крыльями, поднимая нас на высоту обитания стрижей.

– Что, съел?! – самоуверенно торжествовала я. – Своим-то умом приятно даже до банальности дойти!

Чудовище посмотрело на меня с нескрываемой гадливостью, будто на надоедливое и весьма кусачее насекомое, имеющее нехорошую привычку вгрызаться в наиболее нежные места.

– Да-а-а, недаром папа говорит, что женщины – существа, предназначенные для создания видимости недолговечного кайфа и последующего разоблачения иллюзий, – философски процитировал он. – Сомневаюсь, что такую ведьму, как ты, полюбит какой-нибудь приличный мужчина…

Последняя фраза крылатой твари уязвила меня в самое сердце.

– Ах так?! – возмутилась я. – Тогда я с тобой больше не разговариваю! И вообще, убери свои вонючие лапы и отпусти меня немедленно!

– Да пожалуйста! – нахально подмигнул дракон и демонстративно разжал когти, выпуская меня на свободу.

– Ой, мамочки! – До меня наконец-то дошла вся рискованность моего положения, но было уже поздно.

Всем известно, что притяжение земли – штука совершенно непреодолимая, бороться с которой глупо и бесполезно. Увлеченный моим феминизмом, дракон интенсивно махал крыльями на протяжении всей бурной, но весьма недолгой беседы, постепенно поднимаясь все выше и выше, к самым облакам. И вот оттуда-то я сейчас и падала, оглашая воздушное пространство славного града Берестянска утробным, переходящим в завывание стоном категорически не желавшего расставаться с жизнью существа. И правильно, кому же хочется умирать в двадцать-то с небольшим лет? Ветер свистел в ушах, норовя сорвать кафтан, и звучно наполнял мой разинутый рот – создавая отличный аэродинамический эффект. Меня оригинально согнуло на лету, и в какой-то момент я поймала себя на том, что пристально смотрю себе между ног, да в придачу и слюни туда же пускаю. Струей восходящего воздушного потока меня едва не вывернуло наизнанку, крючком искривило шею, аки былинному гусю-лебедю, и чуть не оторвало голову. Свободное падение длилось столь долго, что я вполне успела сделать все необходимое: насладиться невесомостью, подумать о вечном и прийти к выводу, что уж если не инфаркт, то перелом позвоночника мне гарантированно обеспечен. Хотя о чем это я? После таких падений не выживают…

Земля приближалась. Я продолжала орать.

– А-а-а! – Мимо промелькнул высоченный шпиль нашей колокольни.

– А-а-а! – Совсем близко от меня пронеслась крыша храма богини Аолы.

– А-а-а! – Я увидела щекастое бабье лицо, растерянно застывшее в окне третьего этажа богатого терема и не выпускающее из зубов откушенный кусок сдобной баранки.

– Ой! – Меня боком приложило обо что-то мягкое и вонючее.

– Ай! – Снова подбросило и отшвырнуло на мостовую, прямо под копыта опрометью несущихся коней, запряженных в груженную горшками телегу.

«Смерть сама по себе не страшна, – мысленно прощалась я с жизнью, – страшно то, что это уже навсегда!»

Всхрапывающая тройка скакунов, управляемая чьей-то умелой рукой, чудом отвернула в сторону, слегка зацепив меня ободом колеса и немного протащив по дороге. Интересно, и кому это в голову пришло абсурдное утверждение, что земля круглая? Нет, это неправильно. Она грязная, невкусная и на зубах скрипит…

Остатками затухающего сознания я еще успела различить – вот меня бережно сгребают в кучку, подхватывают на руки и поднимают с мостовой…

«Что, опять вверх?! – рефлекторно ужаснулась я. – Нет, только не вверх!»

И я отключилась.

Если разобраться с определениями и вдуматься в суть фактов, то невезучему человеку терять совершенно нечего, потому что невезение уже само по себе является потерей всего наиболее ценного и значимого! К такому немудреному выводу я пришла в тот самый момент, когда ощутила на своих ребрах железные объятия драконьих когтей. Оставалось проверить мой идефикс – являлся ли пресловутый серо-коричневый летун тем роковым чудовищем, появление которого пророчила Колода Судьбы. Ведь для того, чтобы попасть в ряды моего потенциального воинства, дракон должен обладать крайней степенью безбашенности, да еще невезучестью, ничуть не уступающей моей. Следует признать, в общем и целом все мои ожидания оправдались полностью, и даже с лихвой. С достойным лучшего применения упорством тварь настырно лезла на рожон, одновременно с этим проявляя невероятные чудеса глупости и невезучести. Я не ожидала лишь одного – своего бесславного низвержения с небес на землю, как в прямом, так и в переносном смысле. Согласно моему хитрому замыслу, выведенный из себя гигант (по причине младого возраста и вопиющей житейской неискушенности абсолютно не способный победить в споре с ушлой девицей) был просто обязан высадить свою языкатую собеседницу в каком-нибудь близлежащем месте, рассорившись и расплевавшись с ней вдрызг и на веки вечные. Под вредной оппоненткой я, естественно, подразумевала себя. То, что чудовище не позволило мне погибнуть, спася от языков пламени, лишь подтвердило особо подчеркиваемое сказками и легендами мнение о том, что драконы существа отнюдь не злобные, а наоборот, зачастую отличаются редкостным здравомыслием и поразительной склонностью к философским рассуждениям. А посему, начитавшись умных книг, переполнявших полки библиотеки Нарронской академии, в плачевный вариант оказаться сожранной я не верила изначально. Но я совершенно не могла предположить и столь неожиданного развития событий – меня выбрасывают, словно надоевшую игрушку, и я, кувыркаясь, лечу с высоты небес, попутно размышляя, кто же из нас оказался более нездоровым на голову, дракон или я. Хотя, да, каюсь, довела я дракона конкретно, до ручки… Нет, ну он тоже хорош, чего сразу стервой-то обзывать? А впрочем, на что я жалуюсь, ведь летать учатся все. Вот только одни – во сне, а другие – в реальности, попутно набивая многочисленные синяки и шишки…

– Интересный, однако, у нас парадокс нарисовался! – оторопело протянул красногорский государь, князь-батюшка Елизар, провожая недоуменным взглядом размашисто удаляющегося дракона. – Э-э-э, а куда он девок-то, спрашивается, попер? Ну ладно Рогнеда, она ведь моя дочь, за нее выкуп можно потребовать… Но на кой ляд ему еще и Витка понадобилась?

– А Витка красивше, тут и спору нет! – опечаленно констатировал младой княжич Елисей, трагически заламывая холеные белые руки. – Может, он на нее того, глаз положил…

– И на кого же ты нас покинула, краса ненаглядная! – заунывно поддержал брата Гвидон, скорбно размазывая по лицу сопли и слезы.

– Ох уж горе горькое, ай-люли, ай-люли! – дружным припевом и неописуемо горестно, будто плакальщицы на поминках, выдали близнецы Будимир и Святомир.

Рядом растерянно покачивался с носка на пятку здоровяк Радомир, особой сообразительностью никогда не отличавшийся.

– Цыц, кобели брехливые! – гневно прикрикнул князь. – Надоели вы мне со своим юношеским либидо хуже горькой редьки! Вам бы все плоти потакать, об утехах блудодейских думать, а мне перед сватом эльфийским ответ держать надобно, объяснять, куда же это королевская невеста перед самым обрядом венчания подевалась. А ну как лорд Денириэль решит, что мы ее от него прячем?