Ледяной бастион - Алексей Бессонов

Сейчас ее острый нос смотрел прямо на Покус: менее чем за двое суток «Пуме» предстояло промчаться около пяти парсек и приземлиться на небольшом затерянном в океане островке, где располагалось родовое имение леди Коринны Андерсон.

Фортуна наконец-то повернулась к друзьям своим прекрасным ликом: леди Коринна находилась в отпуске, и проводила она его отдельно от Меландера, который из-за служебных дел не смог покинуть столичный Брэдхэм. Операция выглядела дерзкой, атакующим требовалось с ходу смять недремлющую охрану, которая всюду сопровождала высокопоставленного офицера службы безопасности Объединенных Миров – рыжая Кори пребывала в полковничьем чине – и разогнаться в планетарной системе Покуса раньше, чем поднятые по тревоге легионы сумеют обнаружить крохотный корабль. Оперативные тылы прикрывала «Валькирия», на предельной скорости выдвинувшаяся в район Покуса: ее жуткие орудия готовы были отогнать возможных преследователей и обеспечить «Пуме» спокойное возвращение на Бифорт. К тому моменту, когда рейдер приземлится на острове, она уже займет позицию неподалеку от системы, и сотни мрачных каверн орудийных клюзов уставятся в пространство безразличными жерлами смертоносных имперских «зонтиков», способных перемолотить любого противника, который может встретиться в этом районе.

«Пуму» вел Баркхорн: поняв, что из «темной истории» ему уже не выпутаться, прославленный ас сам вызвался сесть за штурвал рейдера. Роберт не возражал, прекрасно понимая, что даже с незнакомым ему типом корабля лорд Артур справится лучше их штатных пилотов. Никто не знал, как ляжет карта, а в возможной «дуэли убегания» искусство Баркхорна могло спасти всех.

«Валькирия» несла флаг Арифа Кириакиса. Гигантский линкор стартовал на четыре часа раньше, и сейчас несся по пологой дуге генерального курса, огибая тяжелые водородные облака петли Тартануса, слишком опасные для звездоплавания. «Пума» шла напрямик: невообразимая удельная мощность при очень малом весе вполне позволяла ей промчаться через гравитационные поля без особого риска.

– Вы позволите, милорд?

Появление в тесной каюте Баркхорна вырвало Роберта из пелены раздумий. Встряхнув лохматой головой, он улыбнулся и приглашающе махнул рукой:

– Присаживайтесь, Артур. Выпить, сами, понимаете, не предлагаю – разве что кофе… Как вам корабль?

– Замечательная игрушка, ваша милость! С управлением, кажется, разберется даже ребенок. Скорость, правда, несколько пугает, но ваш штурман знает свое дело, и, похоже, вполне доверяет работе своего вычислителя. Ближайший маневр у нас через два часа: честно говоря, я был почти что шокирован, когда увидел расчеты скорости поворота.

– Привыкнете, старина. Ваше мастерство позволяет вам вести любой корабль – и на любых скоростях. Итак: кофе?

– С удовольствием, – Баркхорн опустился в узкое кожаное кресло и расстегнул нагрудный кармашек форменного комбинезона. Золотые орлы легион-генерала тускло блеснули на его погонах; окинув аса коротким взглядом, Роберт незаметно улыбнулся и потянулся через полированный столик за кофейником.

– В мундире вы смотритесь гораздо лучше, – заметил он, наливая в чашку густой темно-коричневый напиток, – веселее, что ли?..

– Благодарю за комплимент, – усмехнулся генерал, неторопливо раскуривая сигару, – наверное, вы правы. Знаете, – он отхлебнул кофе и откинулся на спинку кресла, сосредоточенно пыхтя сигарой, – наверное, вы правы, и в нашем сегодняшнем мире нелепо прятаться от всякого рода закулисных спектаклей… моя упертость – я имею в виду этику «честного воина» и все такое – это, вероятно, и в самом деле какой-то комплекс, укоренившийся во мне еще в юношеские годы.

– С эрекцией, надеюсь, у вас все в порядке? – деловито поинтересовался Роберт.

– Что? – не понял Баркхорн. – Вы о чем?.. или, вы хотите сказать, что подсознательные барьеры и страхи, даже страхи подобного типа – формируются разного рода личными неудачами?

– Я просто пошутил, – успокоил его Роббо, – но, с другой стороны, привел вас к некоей здравой мысли… э?

Они расхохотались. Роберт последовал примеру пилота и вытащил из камзола толстую сладко пахнущую сигару – могучие вентиляторы моментально уносили любой дым, не давая ему заполнить тесный пенал каюты, и курить в ней можно было без каких-либо проблем.

– А знаете, – сказал Баркхорн, – если бы не безумная скорость нашей скорлупки, я вряд ли решился бы участвовать в этом рейде. Какие, кстати, силы базируются в данный момент на Покусе?

– Два штурмовых легиона дальнего радиуса действия, дивизион ракетоловов заграждения, – Роберт небрежно махнул рукой и скривился: – даже если они рванутся в погоню, Ара на «Валькирии» размолотит их в пыль.

– Если только мы успеем оторваться на приличное расстояние…

– Вздор, Артур. Скорость – наш главный козырь, причем я имею в виду не только скорость самого корабля. Если все будет нормально, операция займет считанные минуты. Вам даже не придется глушить двигатели: мои ребята прошли лучшую в мире подготовку, и любую охрану они раздавят моментально.

Баркхорн покачал головой. Перед стартом он видел команду лорда-наследника – щуплые невысокие парни мало походили на грозных воинов. Правда, их готовили не где-нибудь, а на Орегоне… орегонские рейнджеры традиционно наводили страх на враждебные ему миры: невидимые, неуловимые, оснащенные совершенно невообразимой техникой, они были стремительны и смертоносны.

– Будем надеяться… – генерал натянуто улыбнулся и подлил себе кофе.

– Что же до ваших комплексов, Артур… – Роббо прикрыл глаза, задумчиво покатал в зубах сигару и пристукнул пальцами по столешнице, – то они, как мне кажется, являются следствием элементарного непонимания той чрезвычайно странной ситуации, в которой оказалось человечество – все человечество, Артур! – после завоевания Бифорта и реставрации на нем давно забытых порядков и традиций. Человек рождается свободным… рабом он становится уже потом, в процессе осознания окружающих его реалий. Мы хотим видеть человека сильным и свободным, как это было раньше, Артур… и для этого не может быть средств хороших и средств плохих – я думаю, вы сможете это понять.

Допив свой кофе, генерал распрощался и покинул каюту. Роберт остался в одиночестве. Следовало поспать, но сон отчего-то не шел, и он продолжал сидеть в узком неудобном кресле, меланхолично пыхтя сигарой.

Отца обвиняли в ностальгии по Империи, думал он. По имперским амбициям, имперской милитаризации, при которой каждый пятый носил военный мундир, и громадные налоги обдирали бедных-несчастных землевладельцев… нет. Во-первых, все было не так, а во-вторых, отнюдь не ностальгия по былой славе заставила Торварда Неукротимого лить кровь и жечь аристократические замки. Сначала – может быть и да, но вот потом!.. потом они – его окружение – поняли, что судьба предоставила им удивительный, уникальный шанс возродить из пепла веков былое могущество еще относительно молодой человеческой расы.