Ричард Длинные Руки — бургграф - Гай Орловский

— Разгадали? — спросил я жадно. Он покачал головой:

— Погибли двое Высших магов, пока кто-то не высказал идею, что поверх наложено еще одно заклятие... К примеру, читающий должен либо пальцы скрестить, либо сидеть босым, либо держать ноги в тазике с водой... Словом, не предугадать, что нужно сделать до того, как раскрывать книгу. Просто раньше с такой предосторожностью не встречались, вот и гибли самые нетерпеливые...

— А нельзя как-то снять те заклятия? — Он развел руками:

— Увы, маги прошлого были намного сильнее. Не берусь судить, за счет чего, но — сильнее. Не знаю, чего недостает нынешним. Но отныне такие книги, во избежание соблазна, надлежит сжигать не раскрывая. Сейчас модно осуждать церковь и посмеиваться над ее наивностью, но в чем-то она права: всё, что идет из прошлого, — лучше сжечь.

Издали донесся густой звук медного гонга. Граф с усилием поднялся.

— Обед. На этот раз пренебрежем этикетом насчет переодевания... хотя, честно говоря, моя супруга на этот счет придерживается строгих принципов, из-за чего и воюем постоянно. Как видите, сейчас я годен только на такие сражения...

Он явно кокетничал, если и староват для поединков на турнирах, но вполне мог бы руководить армиями в масштабных битвах. Я поклонился и последовал за ним, весь из себя в почтении к старшим и вообще само благонравие.

Пес снова красиво и чинно пошел слева, удивляя даже меня вдруг проснувшейся воспитанностью.

Глава 4

У входа в столовую встретила нас высокая, очень красивая женщина с прямой спиной и строгими серыми глазами. Из-за ее безукоризненной аристократичности я не сразу понял, что она очень молода: слишком царственное лицо, осанка, манеры...

Я взглянул с вопросом, а в ответном взгляде уловил то же самое: каким образом попал в этот зоопарк ископаемых?

Я поклонился, успел ощутить ее молодость и чистоту тела, элегантность холеных рук и безукоризненные обводы плеч и шеи, но граф, чему-то нахмурившись, торопливо подтолкнул меня к распахнутой двери:

— А то всё остынет...

Стол из мореного дуба напоминает сороконожку: растянулся в длину шагов на сто, а ножек в самом деле не меньше сорока. За столом всего трое: немолодая элегантная женщина в строгом платье, юноша от нее по левую руку, а во главе стола...

Я малость оторопел: мужчина размерами с огра, настоящий гигант, кресло у него не выше других, но кажется, что гигант на возвышении и что от его взора не укроется никто в зале. Я нечасто встречал людей моего роста, но чтобы выше, да еще настолько...

Граф рядом со мной застыл, наблюдая за мной с понятным злорадством. Этот, что во главе стола, шире в плечах, массивнее, на нем железа столько, что я бы уже рухнул, а он в нем выглядит так, словно это простая рубашка.

Скосив глаза, я рассмотрел прислоненный к креслу меч: на два пальца шире любого из мною виденных, длиннее на ладонь, я даже страшусь подумать, сколько может весить, но этот гигант выглядит так, что с легкостью будет перебрасывать это чудовище из руки в руку. Кулаки его, как обычно говорят, размером с голову младенца, но мне кажется, что младенец должен быть очень крупным.

— Кто это? — прошептал я.

Граф ответил тоже почтительным шепотом:

— Мой дед, сэр Гаррет.

Челюсть моя отвисла, этот гигант выглядит больше похожим на внука графа Дюренгарда. Я медленно и в самом деле с полнейшим почтением поклонился, а сэр Гаррет сделал величественный жест.

— К столу, дорогой граф!.. Нам уже рассказали, что вы путешествуете в духе славных старых рыцарских традиций, не обременяя себя толпами слуг...

— Да, — пробормотал я, — не обременяю.

— Это ваша собачка?.. Гм, то-то все мои затихли и попрятались. Это в самом деле та, кого она мне напоминает?

Я учтиво поклонился:

— Для меня лично это милый послушный песик.

— Вы... издалека, граф?

— С далекого Севера, — ответил я.

За столом ахнули, сэр Гаррет довольно прорычал:

— Тогда эта та собачка, та... Вдвойне рад вас приветствовать, граф.

Меня усадили между графом и его женой, я не понял прикола, но, видимо, это особая честь, если не для того, чтобы подловить на чем-нибудь.

Сэр Гаррет посматривал на меня с интересом.

— Кого-то вы мне напоминаете...

— Только не при дамах! — сказал я испуганно. Он благодушно улыбнулся, кивнул:

— Да, такое нельзя при дамах. Но даже если то были не вы, гм... всё равно вы из одного теста. Или из одного гнезда. Больно похожи... Кстати, управитель сказал, что у вас и лошадка из тех краев, что и собачка?

Я кивнул. Он довольно хохотнул:

— А эти... гм... возмущаются, что вы без толпы слуг! Эх, дикие люди... Не удивляйтесь, граф, я давно передал управление замком своему сыну, а потом и внуку. У меня дела поинтереснее... А им еще нравится это детство: турниры, охота, поединки...

Дюренгард прервал обиженно:

— Дедушка, это и есть рыцарская жизнь! Не обижай гостя, он сам рыцарь. А вам, сэр Ричард, в городе приходится пробавляться едой простолюдинов?

— Увы, — сказал я сокрушенно. — Едят себе сочных жареных кур или молодых откормленных кроликов... Им не понять, как можно с аппетитом есть жилистых куропаток или зайцев, где только кожа да кости, но если это убито вашей стрелой, разве обед не вкуснее?

Граф Дюренгард сказал довольно:

— Золотые слова!

Дедушка взглянул на меня с хитринкой в глазах. Управляющий, что застыл у дверей, распахнул обе створки и провозгласил:

— Граф Дюренгард и графиня Толедская приглашают за стол!

Дворяне, которые околачивались в большом зале, торопливо входили, на меня бросают злобные взгляды. Места расписаны заранее, иначе началась бы свалка за места поближе к хозяину.

Молитву прочли все или почти все, хотя многие и с показной небрежностью. Как я понял, в моду входит свободомыслие и отрицание моральных ценностей, слишком уж осточертели, а даже взрослым людям хочется ощутить себя хоть немного свиньями.

Я с тоской, стараясь не показывать виду, смотрел на стол. Вместо низменных жареных кур и каплунов, гусей и телятины, на стол подали только «благородное»: зайцев, куропаток, а также белок и ежей. В большой тарелке с высокими краями на стол поставили вареных мидий, мощно приправленных уксусом, а также целый котел слизняков, как здесь называют улиток.

Едва мы начали расправляться с первой переменой, в комнату заглянул повар, а через пару минут вошла целая череда слуг, у каждого в руках широченный поднос, на котором жареные гуси, утки, перепела, а самое главное — цапли, ну убейте меня, не понимаю, почему они считаются великолепной дичью.

Я в удивлении оглянулся на графа:

— Вы уверены, что все это съедите? — Он отмахнулся:

— Вот видите, как среди простолюдинов быстро теряется дух рыцарства! Что не съедим, возьмут слуги. Мы, можно сказать, питаемся с одного стола.