Бабье царство: Дворянки и владение имуществом в России (1700—1861) - Мишель Ламарш Маррезе

Женщины-предпринимательницы

Многие фабрики и заводы в России располагались на территории дворянских имений, поэтому женщины владели и руководили также и различными видами промышленного производства. В первой половине XVIII в., несмотря на призывы Петра Великого, в рядах фабрикантов можно было найти мало дворян. Лишь в послепетровский период дворянство стало понимать экономические выгоды развития промышленного производства в имениях{311}. Привилегия владения крепостной рабочей силой в этом смысле была для дворянства большим преимуществом и долго служила предметом разногласий между купцами и дворянами на протяжении XIX в. Дворяне и дворянки заводили у себя в имениях производство тканей, бумаги, канатов, металлических изделий, хотя, как правило, в небольших масштабах. На суконной фабрике помещицы Воейковой в начале XIX в. работало три сотни крестьян. Фабрики, на которых было бы занято больше тысячи человек, встречались редко, хотя, судя по описи, относящейся к 1803 г., на суконной фабрике графини Потемкиной в Курской губернии трудилось 9 тыс. крестьян{312}. Кроме того, дворянство пользовалось монопольным правом на производство алкогольной продукции, и винокурение было нередким явлением на землях мужчин и женщин благородного сословия. В числе восьми крупнейших поставщиков алкоголя в 1765 г. находилась Аграфена Апраксина; вдова П. Чернышева в 1779— 1783 гг. тоже была видной поставщицей этого продукта{313}.

Купеческие жены и дочери, наряду с дворянками, также владели и управляли предприятиями, причем на некоторых трудились сотни работников. Так, в семье Морозовых активное участие женщин в управлении фабриками было настоящей традицией. Пока Елисей Морозов писал трактаты о пришествии Антихриста, его жена Евдокия в 1840-е гг. руководила семейными красильнями. Внук Елисея, Викул Морозов, учредил в 1872 г. прядильную фабрику и назначил свою жену в совет директоров. Варвара Морозова не только расширила бумажную фабрику мужа, но и нашла возможность заняться улучшением жилищных условий рабочих. Кстати, не только Морозовы привлекали к делу энергию и практическую хватку женщин: когда Капитолина Симонова унаследовала отцовскую льняную фабрику, то поставила своего мужа руководить коммерческой деятельностью фирмы, взяв на себя непосредственное управление производством{314}.

Явный контраст между деятельностью мужчин и женщин в промышленности состоял в том, что женщины наследовали дело от отцов и мужей, а не учреждали предприятия на свои собственные капиталы. Но есть и кое-какие свидетельства о том, что дух предпринимательства был не чужд ни дворянкам, ни купчихам. В 1816 г. жена майора Грибоедова купила имение в 777 душ крепостных, с которого рассчитывала получать 400 тыс. руб. дохода ежегодно. Когда же ее крестьяне отказались платить ей полный оброк, она решила возместить убыток и построить в имении стекольную фабрику. К несчастью для Грибоедовой, ее крестьяне не пожелали выполнять и отработочные повинности{315}. В 1814 г. жена надворного советника Белавина просила Сенат разрешить ей переоборудовать свою шелкоткацкую фабрику в более доходный полотняный завод{316}. Купчихи также стремились извлечь максимальную выгоду из своих коммерческих предприятий. Унаследовав от отца в 1892 г. пришедшее в упадок хлопчатобумажное производство, Матрена Павлова сумела восстановить процветание фирмы, оснастив фабрику новыми машинами{317}. Несомненно, для женщин всех социальных сословий наследование земли или капитала служило источником богатства; но, как мы увидим, богатство мужчин тоже в значительной мере опиралось на наследство, и женщины оказались не менее мужчин способными понять преимущества удачного вложения средств.

Приобретение собственности

Итак, в сфере использования собственности сходство экономического поведения мужчин и женщин значительно перевешивало различия. Женщины располагали тем же набором видов собственности, что и мужчины, и в тех же масштабах участвовали в различных операциях. Однако сравнение путей, какими мужчины и женщины приобретали свои состояния, дает не столь единообразную картину и, кроме того, подчеркивает особую роль, которую сыграли преобразования экономического и правового статуса женщин в послепетровскую эпоху. Отчуждая недвижимое имущество, продавцы обычно сообщали некоторые сведения о том, как оно было приобретено, и иногда приводили длинную «родословную» имений. Анализ источников богатства дворян обоего пола, с одной стороны, доказывает, что наследство являлось краеугольным камнем дворянских состояний; с другой стороны — свидетельствует о том, что с середины XVIII в. участие женщин в экономической жизни семьи постепенно становится насущной необходимостью. Проступающие в ходе такого анализа модели поведения говорят о том, что способы, посредством которых дворяне и дворянки приобретали имения, также постепенно сближались.

В начале XVIII в. провинциальные дворяне в подавляющем большинстве наследовали земли от отцов (см. табл. 4.15). Сообщенные мужчинами сведения об источниках приобретения имущества лишний раз свидетельствуют о том, что женщины в Петровскую эпоху играли незначительную роль в экономике: ни один из дворян в изученной группе не продал землю, унаследованную от матери или жены; в 5% документов указано, что мужья продавали приданое своих жен. В общей сложности 77% продававших недвижимость мужчин в 1715—1720 гг. расстались с имениями, доставшимися им в наследство от отцов; еще 14% унаследовали землю от умерших братьев и дядьев. Не просто наследование, а наследование от родственников-мужчин являлось важнейшим источником получения земли для дворян в начале XVIII столетия. Важно отметить, что всего лишь 4% всех мужчин, продававших землю, получили эту собственность путем покупки. Эта цифра говорит о застое земельного рынка в начале столетия.

Похоже, для женщин приобретение недвижимости было одной из радостей вдовьей жизни. Почти 50% дворянок, продавших землю в 1715—1720 гг., указали, что унаследовали имения от мужей, — такая цифра вполне согласуется с семейным положением большинства женщин, продававших собственность в начале XVIII в. Удивительно малое число женщин выставило на рынок земли, полученные в приданое, — в среднем 12% по всем изученным уездам, а 33% отчуждали землю, доставшуюся им от отцов. И если у мужчин в распоряжении находилось мало купленных земель, то у женщин их не было совсем: ни одна дворянка в представленной подборке не заявила о продаже купленного имения. Словом, сравнив, как мужчины и женщины приобретали собственность в течение первых десятилетий XVIII в., мы убедились, что женщины находились на периферии феодальной экономики.

Три десятилетия спустя источники богатства для обоих полов стали разнообразнее. Мужчины по-прежнему сильно зависели от имущества, переходившего по наследству от отцов, но при этом половина земли, которую они продавали, происходила уже из других источников. И для мужчин, и для женщин самым существенным новшеством в экономическом поведении стала продажа купленных имений: в обследованных нами уездах 14% проданных женщинами имений были купленными. Купленные имения составляли также 19% продаж, совершенных мужчинами, а число проданных ими наследственных имений сократилось до 54%. Не менее интересно появление женщин в роли исходных владелиц недвижимого имущества: в 9% земельных продаж мужчины заявили, что продают материнское наследство. Женщины же по-прежнему все еще рассчитывали главным образом получить долю на содержание из владений мужа. На эти земли приходится поразительная цифра в 23% всех женских продаж. В то же время землям, полученным дворянками от отцов и других родственников, стали придавать больший вес, чем прежде: по всем уездам всего лишь 6% земли, проданной дворянками, было получено в приданое, а мужчины вообще полностью прекратили продавать приданое своих жен — это было неоспоримое следствие укрепления и расширения контроля женщин над имуществом.

Тенденции, наметившиеся к середине XVIII в. в сфере приобретения богатства мужчинами и женщинами, усилились в последующие десятилетия. Особенно интересны для дальнейшего рассмотрения две из них: во-первых, по мере роста активности женщин на рынке недвижимости возрастал вес их имущества в наследстве их детей. Во-вторых, дворяне обоих полов все чаще стремились продавать купленное имущество, а не наследственные земли. Кроме того, женщины стали меньше опираться на имущество мужей при выходе на рынок, и как мужчины, так и женщины продавали теперь меньше поместий, перешедших к ним от отцов. По мере того как становились разнообразнее возможности для приобретения дворянами собственности, покупка земли женщинами все меньше отличалась от аналогичной деятельности мужчин.