В погоне за красавицей - Гейл Каллен

Она ухватила подол своего платья и начала тащить его вверх. Его глаза были устремлены на ее черные сапожки, затем на изящные щиколотки в черных чулках. Платье сдвигалось все выше и выше… к лицу… закрыло его на миг… и совсем было снято. Сорочка была простой и практичной, но она облегала ее тело, намекая на те округлости, которые были так великолепно представлены на картине. Ее грудь тяжело оттягивала лиф, и он видел, как она напряглась, возбуждаясь.

У него пересохло во рту, и, к его удивлению, ему понадобилось приложить все силы, чтобы не сорваться со стула и не наброситься на нее.

Ребекка никогда в жизни не ощущала такого жара во всем теле. Ей хотелось отвести глаза в сторону, притвориться, что она не загнала себя в тупик, но бледно-серые глаза Джулиана не отпускали ее, как бабочку, приколотую булавкой на показ. А она действительно оказалась выставлена напоказ, трепещущая и загнанная в ловушку… и возбужденная… слишком возбужденная… Такое возбуждение было не к добру!

Он ее раздражал и злил, а в результате ее гордость требовала не отступать — хотя на самом деле ей следовало бы бегом бежать прочь — или дождаться, когда отступит он. Итак, она не отступила, и теперь, после того как сняла платье, на ней оставалась только сорочка. Слава Богу, это была не ее собственная, тонкая и прозрачная, но все равно она была практически голой. Если б только ей не понадобилось доказывать, что именно она позировала для картины, доказать это раз и навсегда. Она не сомневалась, что ее сестра и кузина прикладывают массу усилий, стараясь убедить двух других мужчин в том же самом. Она надеялась, что они проделывают это в более деликатной манере.

Неужели она действительно вынуждена будет проделать это до конца? Неужели он в самом деле ждет этого от нее? Она считала его степенным, многоопытным, расчетливым… и вдруг он притянул ее на колени и ласкал все время, пока ее допрашивал. Было ли это с его стороны хитрой уловкой, направленной на то, чтобы вывести ее из равновесия? Убедить рассказать правду? Она просто не знала, что и подумать о нем.

Но он ничего не говорил, только наблюдал за ней полуприкрытыми глазами, от взгляда которых ее бросало в жар. Он не смотрел на ее лицо. Он выжидал дальнейшего разоблачения.

Может быть, ей стоит остановиться? Выйдет ли у нее это? Или это греза о пробуждении мужского желания, которая мучила ее со времени последней болезни, когда она испугалась, что никогда не получит шанса проверить это… испытать…

Еще немножко, сказала она себе. Только чтобы посмотреть, что он станет делать. Как иначе сможет она доказать, что ничто человеческое ему не чуждо, что он такой же, как другие?..

Следующими на очереди были ее сапожки, и у нее мелькнула дикая мысль поставить ногу на стул прямо рядом с ним. Но это было бы слишком дерзко, так что она опустилась на кровать и нагнулась, чтобы расшнуровать сапожки. При этом лиф ее опасно распахнулся, и она поспешно опустила голову, чтобы несколько это прикрыть. Он, кажется, издал какой-то звук? Что он успел увидеть?

Аккуратно сняв сапожки, Ребекка поставила их рядышком на пол. Затем, посмотрев ему прямо в глаза, она приподняла повыше сорочку, чтобы добраться до подвязки под коленом.

Его взгляд лениво передвигался с ее лица на руки. Она скатала чулки валиком вниз, оставив сорочку прикрывать колени. Одна обнаженная икра выглядела такой белой… а вскоре и вторая к ней присоединилась.

Теперь она осознала, что на ней осталось не так уж много одежды, и впервые ощутила прилив паники. Она поднялась на ноги и позволила подолу рубашки скользнуть вниз, закрыв штанишки.

До этого комната казалась Ребекке холодной, но теперь ей стало так жарко, что она покрылась испариной. Или виной тому нервы? Несмотря на всю свою отвагу, она не знала, насколько далеко может зайти…

Но она не остановилась. Она приподняла подол сорочки и, сунув под нее руку, распустила завязки штанишек. Сама сорочка свободно свисала спереди. Ребекка спустила штанишки вниз и ощутила холодный воздух на ягодицах. Полотняный комок одежды свалился ей под ноги, и она переступила через него.

Взгляд Джулиана скользнул по ее телу. Ребекка помедлила, понимая, что оба они сознают: только один предмет одежды отделяет ее от полной наготы.

Как могла она соперничать с искусной интерпретацией женской красоты на картине Роджера? Что хотела она прочесть в глазах Джулиана? Желание или разочарование?

Но она сама загнала себя в ловушку собственным томлением и желанием в его глазах, вызванным не картиной, не воспоминанием о ней.

Ребекка взялась за краешек подола и медленно потянула его вверх.

— Хватит! Прекрати! — произнес Джулиан голосом хриплым и резким, совсем не похожим на свой обычный.

Она послушалась, беспомощно глядя на него, потому что ощущала реальную потребность завершить начатое, узнать наконец, что происходит между мужчиной и женщиной.

Он так быстро встал, что у нее закружилась голова. Ребекка упала на кровать. Он наклонился над ней, опершись на руки, поставленные по обе стороны ее головы. Она не могла дышать, едва могла думать. Его тело было таким мощным, что он мог просто раздавить ее, если б захотел. Неужели она довела его до предела, за которым кончалось джентльменское поведение? Неужели он собрался…

— Он прикасался к тебе, Ребекка? — хриплым голосом спросил Джулиан.

— Кто? — растерянно откликнулась она, ничего толком не понимая.

— Истфилд.

— Я…

Он положил свою большую руку ей на бедро, а пальцы его коснулись ее ягодицы. Рубашка, казалось, вообще перестала существовать. Ее дыхание стало слабым… затрудненным… Широко распахнутыми глазами она уставилась на его напряженное лицо.

Его рука медленно двинулась вверх по ее телу, почти не стягивая за собой сорочку. Она ахнула, ощутив на ребрах его ладонь, большой палец лег между ее грудей. Кровь стучала в ее висках, сердце бешено билось.

Джулиан поставил колено на постель, нависнув над ней еще больше.

— Ставил он тебя в позу? Направлял своими руками? Скажи мне правду, Ребекка!

Она открыла рот, собираясь поддразнить его небрежным и дерзким ответом, но вместо этого сказала правду:

— Он никогда не прикасался ко мне, не то что…

Дар речи покинул ее, когда его рука продвинулась еще немного и обхватила ее грудь снизу. Ребекка выгнулась, веки ее затрепетали, жар сексуального возбуждения стал почти невыносимым. Ей хотелось всхлипнуть, молить его о большем…

— Тебе не нужно что-то доказывать каждому мужчине, который потребует этого от тебя, — ласково произнес он. — Ни всем художникам мира, ни мне. Ты можешь сделать выбор, который считаешь правильным для себя. Никогда не забывай об этом.