В погоне за красавицей - Гейл Каллен

Она задумалась, каково было восемнадцатилетнему оказаться с такой властью. Был он полон решимости или нет? Или почувствовал облегчение… или, может быть, страх? Нет, таким она представить его себе не могла.

Когда служанка принесла постельное белье, Ребекка попросила у нее чернила, бумагу и перо.

— Мэм, я принесу все это после вашей ванны. Хотя слово «ванна» звучало просто божественно, Ребекка не удержалась от замечания:

— Но я не заказывала ванну.

— Ваш слуга сказал, что она вам понадобится после целого дня в дороге, мэм.

Теперь она по-настоящему испытала чувство вины, растерянно пробормотав:

— Спасибо.

Когда служанка наконец ее оставила, Ребекка сняла шляпку и шаль и обхватила себя руками. Горячие угли тихо потрескивали в жаровне, в соседней комнате сердито спорили мужские голоса, но слов было не разобрать. Кажется, она чувствует себя… одинокой? Всю жизнь она провела в обществе сестры и брата, а также множества кузин и кузенов. Они все чрезмерно заботились о ней, как и родители. Ей казалось, что она с восторгом примет возможность побыть в одиночестве.

Внезапно ставни распахнулись.

Она ахнула и отскочила к двери. Сердце бешено забилось. Это был Джулиан. Он всунул в окно голову и плечи. Чопорный граф Паркхерст лазает по стене?!

Ребекка стиснула зубы, с трудом удерживаясь от смеха. Со смешанным чувством страха и восхищения она наблюдала, как он подтянулся еще выше, потом перекинул ногу через подоконник и впрыгнул в комнату. Затем он медленно выпрямился, развернувшись во весь свой немалый рост. Она ждала, что он надвинется на нее, покажет, как разозлился… скажет что-нибудь резкое. Но он ничего подобного не сделал, только молча уставился на нее.

— Это была шутка, — пролепетала она, раскидывая руки.

— Я понимаю.

Он вообще способен разозлиться, утратить самообладание, совершить какое-то безрассудство? Конечно, он последовал за ней из Лондона, но, вероятно, он логично объяснил это себе необходимостью ее защитить.

Он медленно приблизился к ней.

— Вы явно не оценили все последствия своей шутки. Это одна из самых плохих гостиниц, в которых мне доводилось останавливаться. Конюшня в ужасающем виде. И вообще, кто знает, кого хозяин счел нужным предупредить о том, что стоит перехватить женщину, путешествующую в одиночестве.

Она вздохнула с тревогой, не уверенная в его настроении.

— Вы правы. Я сожалею.

Он окинул ее суровым взглядом.

— Где ванна?

— Я очень ценю, что вы позаботились ее заказать. — С каждой минутой она испытывала все большую растерянность.

— Когда ее принесут, я спрячусь, — промолвил он, выгибая бровь, на его губах играла легкая улыбка. — Если только вы не хотите, чтобы все в гостинице решили, что вы спите со своим слугой.

Она ответила ему такой же улыбкой, полная решимости доказать, что тоже может терпеть его подшучивания.

— Вы все еще голодны? — осведомился он. Она покачала головой.

— Тогда я полагаю, что, пока мы ждем, вы должны ответить мне на несколько вопросов. — И он уселся на единственный в комнате стул.

— О чем? — поинтересовалась она притворно беззаботным тоном.

— Прежде чем мы доберемся до Манчестера, мне хотелось бы больше узнать о художнике Роджере Истфилде и о картине, для которой вы позировали.

И он притянул ее к себе на колени. Ребекка ощутила наплыв тревоги, неуверенности и… возбуждения.

Глава 12

Джулиану нравилось ощущать изгиб бедер Ребекки, то, как сжимала она колени там, где они касались другой его ноги. Она сидела, строго выпрямившись, как школьница, не позволяя себе прислониться к нему. Он находил очень забавным, что в одну минуту она просила, чтобы он ее поцеловал, а в следующую смотрела растерянно, не зная, чего от него ожидать. Нет, ей было самое место у него на коленях. Как иначе она научится вести себя среди скандала, в который впуталась?

— Я могу посидеть на кровати, — спокойно объявила она.

— И какая же будет от этого радость?

Он позволил своей руке обвить ее талию и опереться на ее бедро. Другую руку он положил ей на колено, и взгляд Ребекки растерянно сосредоточился на ней.

Джулиан дождался, пока она переведет глаза на его лицо, и спросил:

— Полагаю, что Истфилд написал ваш портрет в последний год?

Она заморгала, словно забыла причину и тему их разговора.

— В конце рождественских каникул.

— Вы не были тогда в Кембриджшире?

— Нет, — покачала она головой. — Мы хотели дать брату и его жене больше времени побыть наедине, так что провели Рождество в Лондоне.

— Ах да, они же долгое время были в разлуке, когда он был в Индии, а потом считался убитым… — Говоря это, он медленно, почти рассеянно ласкал ее колено. — Вам известно, как давно Истфилд находился в Лондоне?

— Нет, я об этом не спрашивала. Я только знаю, что он несколько лет провел во Франции.

— Куда мог сбежать, потому что украл алмаз.

— Но если он это сделал, то почему не продал его? — спросила она, глядя ему в глаза, явно больше увлеченная темой разговора, а не их близостью. — Разве не алчность должна была быть единственной причиной его преступления?

— Возможно, он понял, что известность этой драгоценности слишком осложнила продажу.

— Во Франции?

— Все равно, необходимо знать нужных людей, чтобы обеспечить тайну продажи такого алмаза.

— Я не думаю, что он знал нужных людей. Не верю, что он совершил эту кражу. Алмаз просто валялся у него в шкатулке вместе с другими безделушками, будто он не сомневался в том, что это подделка. Почему же иначе он спокойно позволил мне взять его?

— Чтобы привести некие силы в движение.

— Привести в движение? Я не понимаю, что вы этим хотите сказать. Когда ему понадобились деньги, он решился продать картину, а не алмаз.

Джулиан задумчиво нахмурился и рассеянно заправил выбившийся каштановый локон ей за ушко.

— Это так. Сколько времени заняло написание картины?

Она ответила слабой улыбкой и сама потянулась к прическе, словно желая что-то поправить.

— Какое отношение это имеет к «Скандальной леди»? Или вы хотите вернуться к пари? Может быть, вы и ваши друзья хотите сверить наши истории, чтобы поймать кого-то из нас на ошибке?

В общем-то ему легче было говорить о Роджере Истфилде, чем хладнокровно обсуждать эту злосчастную картину. Мысль о ней не оставляла его в покое… этот темный фон и свет свечей, придававший коже Ребекки какое-то чувственное сияние. Джулиан представлял себе, что стоит рядом с ней и именно ему она демонстрирует свое обнаженное тело. Впрочем, сейчас ему следовало думать только об алмазе и стараться узнать истину, хотя при этом он не переставал гладить Ребекку по бедру, приводя ее в полное смущение.