Пешки в Большой игре - Андрей Таманцев

— И кто же хочет перед президентом выслужиться? ФСБ?

— Может быть. Я узнаю.

— Побыстрее бы.

Нифонтов почесал подбородок:

— А что, если тут что пострашнее?

— Еще страшнее?

— Переворот.

— Даже так?

— Ну. Та же ФСБ.

— Зачем им? Бывшие кагэбэшники сейчас плечи вон как расправили.

— Им всегда тесновато. Кстати, по поводу этого твоего... сейсмографа. Есть одна зацепка...

Глава пятьдесят первая

Иванов вызвал Макса по сотовому. Это значило — экстренно.

Макс примчался пулей с другого конца Москвы.

Иванов метался по кабинету, его невыразительное лицо было исковеркано злобой.

— Плохо, Макс, плохо! — начал он, даже не поздоровавшись. — Депутат наш сдох.

— Что значит «сдох»? — не понял Макс.

— Это значит, что он позвонил в контрразведку и сообщил, что собирается сделать заявление. Владимир Петрович выходит из игры, и остановить это уже невозможно, понимаешь?

— Думаешь, Шафран постарался?

— Какая разница! А осталось всего два дня! Два.

— Да, действительно плохо, — сказал Макс.

— Ему плохо, не нам, ему. Как наш Стрелок?

— Полный порядок. Ждет. Иванов кивнул:

— Вводи его в дело.

— Но он ведь для...

— Я знаю, для чего. Этот парнишка мне нужен сейчас, Макс, нужен как воздух.

— Я понял.

— Найди его и заряжай.

— Как скоро?

— Сегодня. Немедленно. Круглова надо выводить из игры.

— Я понял.

— Если потребуется, дай Стрелку еще денег.

— А если очко сыграет?

— Заштопай!

— Понял.

— Стрелок-то из него говенный, но попасть с двух шагов сможет?

— Сможет.

— А нам больше и не надо. Если что, ты подстрахуешь.

— Понял.

— Только не потеряй мне его. Круглов — это так, по ходу дела. Так что береги Стрелка как зеницу ока.

На этот раз собеседник кивнул головой, видимо устав повторять слово «понял».

— Как все закончишь, сядешь на самолет — и ко мне. Ты мне нужен будешь там.

— Понял. Есть.

Проводив Макса, Иванов зашел в соседний кабинет. Теперь он сюда заходил по-хозяйски.

— Здравствуй, Олег, — сказал он Седому. С некоторых пор он решил, что можно с компаньоном разговаривать на «ты».

Седого это коробило, но виду он не подавал.

— Ну что, сработала твоя хитрость? — ехидно спросил Седой.

— Вот за этим и зашел. Тебе не кажется, Олег, что сидеть на двух стульях ужасно неудобно: разъедутся — задницу отшибешь, — склонился он к лицу Седого.

Седой недоуменно уставился на Иванова.

— Не сработала, — сквозь зубы сказал он наконец.

— И ты об этом только что догадался?

— Слушай, Иванов, ты свои восточные штучки брось, нахватался там по эмиратам.

— Ты что, на Голубкова теперь работаешь? — в лоб спросил Иванов. — Почему Пастухов не кончил всех твоих железных бойцов? А? Что, пожалел?

— Худо, — сказал Седой.

— Еще как худо.

— И кто остался?

— Старший. Младший в больнице, этот уже не боец. А вот Старший...

— Что Старший? Что?! — испуганно спросил седой.

— Думаешь, он не сможет сложить два и два. Думаешь, он не придет тебе мстить?

— Что делать?

— Думай, ты у нас стратег. Я так — мелкая сошка.

Седой действительно схватился за голову обеими руками. Посылать сейчас команду, чтобы разыскала и ликвидировала Старшего, немыслимо. Невозможно! Ехать самому? А что он может? Пистолет уже года четыре в руках не держал.

— Сколько? — спросил он.

— Чтобы я убрал твою головную боль? — иронично спросил Иванов. — Сто.

— Ну ты замахнулся...

— Все, тогда ищи другого, — резко сказал Иванов и пошел к двери.

— Согласен.

— Тогда я поехал.

— Куда?

— Отрабатывать денежки. И прошу тебя, больше не называй меня Ивановым. Начинаются другие времена, с таким именем стыдно быть богатым...

Глава пятьдесят вторая

— Ну как вы? — спросила Александра.

Сергей понимал, что вопрос «ну как вы?» имеет совершенно определенный смысл и означает он только: «Ну как там Артист?» Она имела достаточно ясное представление о работе своего любимого Семки Злотникова по прозвищу Артист, но была достаточно умным человеком, чтобы не лезть в это. Вопрос ее был закономерным. Сергей понимал это, как понимал и то, что достаточно банального ответа «все нормально». Потому что при их работе это уже было более чем подробно, это означало, что все живы и здоровы. В том числе и Артист.

— Все нормально, — сказал Сергей.

— У тебя всегда все нормально, — улыбнулась Сашка.

Она поставила две чашки с кофе на стол и ушла в комнату.

Полковник Голубков достал пачку сигарет и положил рядом с собой.

Полковник добрался сюда на городском транспорте десять минут назад и выглядел совершенно неожиданно в черных джинсах и цветной шелковой рубашке.

Сергей выложил перед Голубковым прозрачную пластиковую коробочку с двумя блестящими лазерными дисками, на которые они перекачали всю информацию из лаборатории профессора Кариева в бакинском институте геологии.

— Здесь, — сказал Сергей, — весь ваш «Меркурий».

Полковник забрал диски.

— Но ваша работа на этом не закончилась.

— Ясно. Почему вы мне сразу не сказали, что вообще этим интересуется ФСБ?

Голубков пожал плечами:

— Потому что мы были не уверены.

— Константин Дмитриевич, важно, что это началось полгода назад. Понимаете? Они уже тогда начали перекачивать информацию по проекту и сейчас ее имеют в достаточном объеме, чтобы продать вашему террористическому интернационалу. Получается, что наша акция в Баку была бессмысленной. Деза теперь не сработает.

— Почему же бессмысленной? — полковник потряс коробочкой с дисками. — Твоя информация имеет большое значение. И именно теперь мы можем заняться ею вплотную.

Голубков закурил.

— Мы знали, что чуть больше полугода назад депутат Круглое ездил в Пакистан. Ну, это знали многие. Но нам стало известно, что там он посещал пакистанское отделение центра беженцев «Алькифах».

— Что это за центр? — спросил Сергей.

— Это один из крупнейших духовных центров Бен Ладена. Я тебе о таких вещах рассказывал.

— Это точно?

— Точно. Запротоколировано. Не отвертишься.

— Значит, о Круглове вы знали?

— Это знали. Но тогда вокруг депутата ничего не происходило, и было совершенно очевидно, что все это просто выкрутасы его политических интересов. Ты же слышал, наверное, что он проповедует банальный, но достаточно агрессивный антиамериканизм? Так что ничего удивительного в его поездке не было.

Голубков смолк, глядя на Сергея.

— А когда вы поняли, что у Бен Ладена здесь есть конкретный интерес?

— Совсем недавно. Потому я и торопил тебя.

— Торопили, — согласился Сергей, — но упустили одну простую вещь. Что интересовать их в первую очередь должна информация, которая разрабатывалась в Москве. И специалист был нужен им отсюда же, из лаборатории Барка. А бакинскую технологию они либо знали из других источников, либо выудили раньше. Во всяком случае, вербовщик там на них работал давно. А Игорь Филин, так сказать, последнее звено.

— Да. Но и это еще не все. Им нужен суперсейсмограф.

— Но он же в надежном месте, как я понимаю.

— Может быть.

— Что значит — может быть.

— Мы не знаем, где он. А они, возможно, знают.

— Ничего себе.

— Главное, что они торопятся и обратного хода себе не оставляют.

— Боюсь, то, чего вы опасались, Константин Дмитриевич, произойдет уже на днях.

— Я понял. Что ты предлагаешь? Голубков затушил в пепельнице сигарету и разогнал рукой стелящийся под лампой сигаретный дым.

— Надо разговорить депутата Круглова, — сказал Сергей. — Я не думаю, что он играет большую роль. Он либо вообще не понимает, куда его втянули, либо быстро испугается, когда мы на него надавим, но совершенно очевидно, что он может полностью прояснить ситуацию. Причем сделать это надо сегодня же.

Голубков на секунду закрыл глаза, вспоминая, а потом принялся рассказывать все, что он знал о Круглове. Имена, положение, адреса, последние события. Больше всего Сергея, естественно, интересовали люди, которые крутились вокруг депутата. И выходило так, что кроме семьи наиболее приближен к нему и, возможно, посвящен во все детали только один человек — Роман Шафран.

Он фигурировал в информации Голубкова как помощник депутата Круглова. Официальный помощник.

— Вот с него и начну, — сказал Сергей.

— Дома его застать сложно. Он неделями там может не появляться.

Голубков вынул из папки несколько цветных фотографий.

— Взгляни на этого человека... Можешь не запоминать, я дам тебе комплект, — сказал Голубков.

На фотографиях был снят митинг. На трибуне Круглое, а чуть сбоку, почти выходя из кадра, где пол-лица, где только профиль, человек с аккуратной короткой стрижкой. На телохранителя он явно не тянул. Не те габариты. Но и ближайшим советником не назовешь. Далековато от лидера.