Пешки в Большой игре - Андрей Таманцев

— А если они нас сейчас слышат? — спросил вдруг Младший. — Если они нас слышали все время?

— Они бы уже давно нашли способ нас остановить, — ответил Старший.

— Ясно, — сказал Младший.

Все, больше говорить было не о чем.

Пока работали, как-то забылось, отступило на второй план то, что им предстоит. А сейчас вот подошло вплотную. Наступил тот самый час "X", или "Ч", или, что вполне вероятно для них, "С". Свобода или Смерть.

— Надеть маски, — приказал Старший. — Приготовиться. Коля, — впервые назвал он Младшего по имени. — давай.

Младший лег под автобус и зажег спичку...

Глава сорок седьмая

Время снова побежало вприпрыжку, полетело пулей. Только поспевай.

Как только установили маршрут движения «Нивы» с жучком, точка на экране ноутбука погасла.

— Что за?.. — чуть не ругнулся Муха, но вовремя опомнился, теперь среди них была женщина.

— Где? Где он пропал? — приник к экрану Пастухов.

— Вот здесь.

Носорог помог по карте составить маршрут «Нивы» и отметил точку, где связь с маячком была прервана.

— Кажется, я знаю, где это, поехали.

Аню оставили на квартире Носорога, теперь она была тут хозяйкой, что, впрочем, усложняло, а не облегчало жизнь солдат: ведь девушке вовсе ни к чему было знать, чем в самом деле занимаются ребята, приходилось шептаться или уходить в другую комнату. Но никто не высказал даже тени недовольства. Аня понравилась всем, Артист даже по случаю ее появления на базовой квартире пропел: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты...»

Тем временем Носорог отвез ребят к своему загородному гаражу и, открыв в полу люк, начал доставать аккуратно спеленатое, чистенькое, исправно клацающее оружие. Свое прежнее команде пришлось оставить в Баку. На самолеты, как известно, с оружием не пускают.

— У вас тут прямо копи царя Соломона, — восхищенно сказал Артист.

— Скорее сокровища Скупого рыцаря, — поправил Носорог. — Это ж не мое. Это ваше.

Через десять минут солдаты были вооружены до зубов. Теперь они ехали в тот район, где потерялась «Нива» Наверняка именно там они и наткнутся на базу масок.

— А я знаю это место, — сказал Носорог, когда они, проехав по степи, вдруг увидели черное здание, напоминающее склеп. Было уже темно, поэтому здание выглядело особенно зловеще.

— И что за место? — спросил Муха.

— Это одна из президентских резиденций. Ее в народе прозвали «Могила». Правда, Кисалин тут почти не бывает. Говорят, там укрепления, как у Гитлера в Волчьем логове.

— Ни хрена себе. И зачем ему бункер?

— А кто его знает? Может, с Россией за независимость республики воевать собрался, — хохотнул Носорог.

Машину замаскировали за километр от «Могилы» Носорога оставили за рулем, а сами сначала перебежками, а потом по-пластунски приблизились к ограде.

«Могила» казалась безлюдной. Не горел ни один огонь в окнах, только над огромной железной дверью прямо на фасаде, куда, наверное, мог въехать даже грузовик, желтела лампочка.

Пастухов отправил на разведку Артиста, тот обошел ограду вокруг и вернулся с сообщением, что ни одной живой души не увидел.

— Могила, одним словом.

— А где же «Нива»? — недоумевал Муха.

— В гараже, наверное, — сказал Артист и показал на железную дверь. — Я рискну?

Что-то сильно тут не нравилось Пастухову. Он еще и сам не понимал что. Им слишком просто удалось выйти на базу. Конечно, хитрость с маячком кое-что значила, то есть заслуга солдат удачи была, но Пастухов и к ней относился подозрительно.

Ведь в городе их приезд не остался незамеченным. Более того, их наверняка ждали. А если не ждали, наивно решив, что все они полегли в пожаре и взрыве дворца, то конечно же теперь, когда Пастухов засветился и на квартире Филина, и у губернатора, и на квартире Феликса, их снова попытаются ликвидировать В своем крае губернатор мог практически все, но никто им не препятствовал, на них вообще внимания не обращали. Или делали вид, что не обращают?..

Ну конечно, вдруг понял Пастухов, зачем устраивать побоище в городе, когда можно сделать это подальше от людских глаз и ушей. Вот здесь, возле этой «Могилы». Сюда их и заманили.

Чего ждут?

Ничего не понятно.

— Так я разведаю? — повторил свой вопрос Артист.

— Осторожно, — сказал Пастухов. — Что-то мне здесь совсем не нравится.

— Да уж, не Диснейленд, — согласился Док, который, правда, никогда в Диснейленде не бывал. Но слышал, что там весело и ярко.

Артист бесшумно пополз к дому.

Солдаты замерли в ожидании.

Нет, что-то здесь было не так, все мучился сомнениями Сергей. Они не сделают больше ни шага, пока окончательно не проверят все. Он уже даже решил отозвать Артиста по рации, но рация почему-то не работала.

— Какие-то помехи сильные, — сказал Муха, покрутив настройки. — Тут у них глушилки, что ли?

Теперь было ясно, почему погас маячок. Да, хитро придумано.

Артист вернулся очень быстро.

— Там... за воротами... — сбиваясь от прерывающегося дыхания, зашептал он, — там они. Я до самых ворот дополз — какой-то там скрежет, лязг, как будто машину ломают.

— Думаешь, Филин здесь? — спросил у Пастухова Док.

— А где ж ему еще быть? И Филин здесь, и Дашев. Это вообще их главный гадюшник.

— Так что, будем атаковать?

Сергей попытался убедить сам себя, что вот она, цель, вот он конец операции. Там же по крайней мере два ни в чем не повинных человека. Нет, атаковать надо.

Но не сейчас. Они дождутся, пока противник сделает первых шаг. К чему-то ведь они там готовятся...

— Муха, Док, отправляйтесь на другую сторону.

Себя не выдавать. В бой вступать только в экстренном случае, если вас обнаружат. Артист — отходи к Носорогу. Заведите мотор. Ждите. Если увидишь красную ракету — мотайте отсюда без оглядки. Если зеленую, катите сюда.

— Подожди, Пастух, как без оглядки?

— Так. Значит, нам уже не поможешь. Берешь продолжение операции на себя. Ты знаешь, что надо делать.

— Я не пойду. Иди ты.

— Думаешь, меня бы совесть замучила? — горячо зашептал Сергей. — Нет, не замучила бы. Операция должна быть закончена в любом случае. Помрем мы все или нет. Ты понял? Вперед.

— Я не пойду. Меня совесть замучает.

— Да мы тут для чего, чтобы свои задницы спасать или дело сделать? Артист не ответил.

— Выполняй приказ, — отрезал Пастухов. Артист нехотя повиновался. Сергей с Боцманом остались одни.

— Круто ты с ним, — тихо сказал Боцман.

— Не до нежностей.

— А тебя правда совесть не мучила бы? — еще тише спросил Боцман.

— Меня и сейчас мучит. Что я одного Артиста отослал, а надо было вас всех.

— Думаешь, нас сейчас тут?.. — не договорил Боцман.

— Все, прекратили разговоры. Американцы говорят — мысли позитивно.

Но у самого Сергея следовать этому мудрому совету не получалось. Почему-то казалось, что их ждет самое плохое. Но даже если бы Пастухов сейчас захотел отменить операцию, не смог бы: связи с ребятами у него не было. Вот так они и лежали, ожидая неизвестно чего. Уже над степью спустилась глубокая ночь, звезды сверкали, пели в траве сверчки, дул теплый летний ветер, донося запахи далеких конских табунов, костров, степных цветов — словом, запахи жизни, а они лежали тут и ждали смерти. Своей или чужой...

В первую секунду Пастухову показалось, что он случайно уснул, а проснулся утром: светит восходящее красное солнце, озаряя степь багрянцем так, что видно далеко-далеко. Но солнце это всходило почему-то из ворот «Могилы».

Только через секунду докатился страшный звук взрыва.

В сознании Пастухова стремительно мелькнули картины, как две капли воды похожие на эту: подножие Апшерона, взрыв дворца...

Неужели их снова хотят заманить той же хитростью?

Но в следующее мгновение в огне полыхающего пожара Пастухов увидел горящие фигуры людей. Они бежали от вывалившихся ворот, крича от боли, — живые факелы.

— Огонь! — закричал Пастухов скорее самому себе, чем лежавшему рядом Боцману, и длинной очередью свалил бегущего прямо на них человека в черной маске.

Второго, сбившего уже пламя, катившегося кувырком в кусты, убил Боцман.

Думать было некогда — перед ними были враги. Что там у них случилось, что у них не сработало, Сергея сейчас не интересовало. Он посылал очередь за очередью туда, где укрылись трое остальных. Он даже не знал, живы ли они, успели ли погасить огонь, сжигающий их. Он стрелял.

Боцман бросил гранату. Она взорвалась у самых ворот, на секунду сбив пламя. И стало темно, после ослепляющего пожара солдаты как бы ослепли.

Наступила секунда тишины. И этой секунды Сергею хватило, чтобы все понять. Вернее, не понять, а угадать, проинтуичить, уловить из ноосферы.

— Прекратить огонь! — крикнул он. И даже не посмотрел на вытаращившего глаза Боцмана.

В следующий момент сзади на Боцмана вдруг навалился кто-то, сцепив руки замком на шее.