Два часа до конца света - Виктор Маршанский

старого красного кирпича. Стены, пересечённые окнами причудливых форм, с разбитыми стёклами, были овиты плющом. На территории завода не было ни души, комплекс казался заброшенным, но туман, рвущийся из труб и низкий гул, витавший тяжёлыми вибрациями в воздухе, говорил, что там, в мрачном чреве этих строений кипит чужеродная, противоестественная жизнь.

Высыпавшись из фургона на пустырь, импровизированный отряд Владимира Марша разглядывал свою колоссальную находку. Достав из кармана халата пачку сигарет, доктор молча зажёг сигарету.

Первым заговорил командир:

— Охренеть. — Взгляд Усачёва цеплялся за гротескные башни невиданного доселе конструктивизма. — Ты видел что-нибудь подобное раньше?

— Разве что только во сне, — процедил доктор, затягиваясь никотином. — Чувствуешь вибрацию под ногами?

— Как ни странно, учитывая толщину подошвы ботинок. Думаешь, под комплексом есть ещё что-то?

Владимир пожал плечами. Обернувшись, он позвал ассистентов.

— Мне интересно, насколько он большой, — поделился Марш, когда Стычкин и Измайлова оказались рядом. — И я не желаю ждать ещё нескольких дней, чтобы убедиться в том, что объект не виден на снимках со спутниках и так далее. Поэтому, сделаем так: группа «Шторм» останется здесь. Я возьму рацию, и один из вас пойдёт со мной вдоль забора по левой стороне комплекса. Ещё одну рацию возьмёт один из солдат и вместе со вторым ассистентом двинется вдоль правой стороны.

— К чему такие сложности? — Нахмурился командир группы.

— Так мы выясним нет ли у него ещё каких-нибудь входов и подъездов, и есть ли конец у этой штуковины, чтобы быть уверенными, что оно не искажает наше пространство. — Лицо доктора приобрело крайне раздражительное выражение. — Очевидно же! Почему я постоянно должен всё объяснять?! Дай мне рацию.

— Чур, я с вами, — воскликнула Аврора.

— Как хотите, — бросил через плечо Марш, уходя в сторону.

***

То же время, Зона 112

Одинцов сидел перед своим компьютером, спешно выводя символы на клавиатуре. Маргарита по-хозяйски расхаживала рядом, стуча каблуками сапожек в такт клавишам. Могилевич, отправив ассистентку домой, молча стоял у стены, наблюдая как Смотритель вводит слова в строку поиска. Остальной персонал Зоны также вернулся к работе.

— Годом ранее мы пытались найти закономерность между имеющимися объектами, и теми, что появлялись, но так ничего и не выяснили — Денис слегка повернул монитор в сторону коллег. — Вот объекты на содержании нашего учреждения: всего сорок четыре объекта, почти все из них безопасны. Половина храниться на нашем складе, процентов 40 заперты в камерах внутри Зоны, оставшиеся находятся вне учреждения.

Сотрудница наклонилась к монитору.

— Любопытно. Позволите?

Денис неохотно отодвинулся, пропуская Шихобалову за клавиатуру.

— Позвольте спросить, а что конкретно сподвигло администраторов обратить внимание на Зону 112, помимо случая с машинкой? — Поинтересовался Могилевич, подходя к экрану компьютера с другой стороны.

— Как мне объяснили в Челябинске, изначально этот участок не был рассчитан под полноценное функционирование как Зона содержания и исследования. Однако в Самаре и области постоянно обнаруживались не слишком опасные аномалии. Даже ваши Кетеры, судя по условиям содержания, не дотягивают по разрушительности с исполинами Челябинска. У нас огромный комплекс, рассчитанный на более, чем четыре тысячи объектов, и штат в десятки тысяч сотрудников.

— И финансирование в миллиарды рублей, — добавил Могилевич.

— Мы отклонились от темы, кажется, — вклинился Одинцов.

— Извините, — улыбнулась сотрудница, просматривая файлы один за другим, — споры о финансировании — это больная тема всего Фонда. Как я поняла, администрацию волнует тот факт, что в Самаре появляются всё больше и больше аномалий, и каждый раз, они всё опаснее и опаснее. Однажды может настать момент, когда ваш Участок перестанет справляться с натиском сверхъестественных сил. Ближайший к вам крупный узел — это Москва, но пока оттуда придёт помощь, условный SCP может уничтожить половину города. Поэтому меня прислали сюда. Я должна прочесать ваши объекты на предмет метареализма, и по возможности, обучить персонал основам своего дела. Также моей целью служит набор рекрутов в новый отдел. Такова официальная позиция. Думаю, вы, детектив, уже успели узнать всё это.

— Увы. Шпионаж не входит в мои обязанности. Я больше по части полевых операции. Моя стезя — это внедрение и дезинформация.

— Ну, тогда вас можно назвать антимемом от мира людей, — ухмыльнулась Марго, разглядывая строчки текста.

— Скажите, — подал голос Смотритель, — вы считаете официальную причину вашего перевода сюда правдой?

Сотрудница вновь прекратила печатать и посмотрела уже на Одинцова.

— Иными словами, — понимающе отозвалась Марго, — вы хотите знать, доверяю ли я администрации. Это нормальный вопрос, не стесняйтесь его. Я прочитала досье вашего учреждения, и выяснила, что ранее оно принадлежало Отделу «П», а всему Фонду известно, что к таким учреждениям администрация, возможно даже и Совет О5, относятся с некоторым недоверием. За семь лет, проведённых в стенах Зоны 400, мне удалось поработать с некоторыми аномалиями, ранее принадлежавших Отделу, и должна сказать, что они впечатляют. Это действительно любопытные вещицы. Я как-нибудь дам вам почитать несколько объектов, вы найдёте их занятными, я уверена. Что касается меня, то я просто выполняю свою работу. Если администрация Москвы шпионит за вами через Челябинск, то я ничего об этом не знаю.

После этих слов, Денис Одинцов почувствовал одновременно и облегчение и неловкость. Чтобы как-то скрыть это, он постарался перевести тему:

— Расскажите о вашей работе в Зоне 400. Много ли открытий произошло за последнее время? Если не ошибаюсь, ваши метареалисты даже брали на исследование несколько наших «пространственных замыкателей».

— Насчёт этого ничего конкретного сказать не могу. Зато мы отлично справляемся с тонкой настройкой якорей Скрэнтона при помощи разработанной в 2010 году техники Метафорического Зеркала, по методу Верховцева.

— Ты слышал что-нибудь об этом? — Спросил руководитель Антона.

— Пару лет назад в Уфе. — Кивнул детектив. — Этот приём, кажется, позволяет решить проблему с отсчётом числа полей Юма.

— Так точно, — кивнула сотрудница, — суть в том, что не существует реальности с нулевым уровнем плотности. Реальность либо есть, либо нет, и чтобы сдерживать объект, меняющий реальность, нужно, чтобы якоря Скрэнтона за что-то цеплялись. На западе используют принцип двух карманных реальностей: с бесконечно низким и бесконечно высоким уровнями плотности. Мы же приняли за точку отсчёта более абстрактную, но, в то же время, и более удобную модель. Зеркало, по сути, вмещает в себя реальность. Всё, что в нём отражается, — полностью реально, но при этом, само отражение не обладает ни одним полем Юма, то есть является нулём в пространственной системе координат. Нацелив якорь на подобную абстракцию, ему ничего не останется, как закрепиться за тем, что находится ближе всего, этим и выступает аномалия, которую необходимо запереть.

Могилевич не сводя взгляда, смотрел, как Денис закрывает лицо.

— Твою мать, — донеслось