Мой сводный американец - Мэри Ройс

вечер в объятьях малышки Ми, — выдает мудак двусмысленную шутку, и ее тут же подхватывает хоровое ржание. Марк же не унимается, и следом провокационно мне подмигивает. Нарывается, парнишка. От желания стереть с его рожи ехидную улыбку кулаки буквально зудят. — Уже закончили? И как она на вкус? Точнее, как она на вкус после моего… — но договорить он не успевает, потому что я за один шаг сокращаю оставшееся между нами расстояние и хватаю Каримова за шкирку.

— Какого черта ты творишь? — цежу сквозь зубы, сталкиваясь с ним лбом. Широкие плечи Марка тут же начинают ходить ходуном от частых вздохов. Злится, пафосная киска.

— Эээй… полегче!

Каримов ударяет меня в плечи, вынуждая отстраниться, но ненадолго. Я перехватываю его за грудки, удерживая доминирующую позицию. Пару парней уже ринулись в нашу сторону, но Марк жестом останавливает их, требуя, чтобы никто не вмешивался.

После чего зрители окончательно умолкают, и все внимание любопытных глаз мгновенно концентрируется на нас. Воздух искрит от напряжения, и никто из присутствующих не рискует влезать с комментариями. Молчание затягивается, и я разрушаю его, шумно выдохнув скопившийся в груди воздух.

— Еще раз спрашиваю, что за цирк ты устроил? Думаешь, так она быстрее тебе даст? — подначиваю, желая, чтобы Марк как можно скорее развязал мне руки.

— Да что такого, мать твою, Том? Тебе-то какое дело? Мне казалось, ты умеешь развлекаться.

Каримов перехватывает мои кисти, но я ловким движением перемещаю руку на шею парня, тут же надавливая на болевую точку. И при очередной попытке оказать сопротивление, сильнее вдавливаю пальцы в его кожу, добиваясь жалобного стона и первых капель пота на лбу этого ушлепка.

— Ты сейчас же все удалишь! Понял меня? Не заставляй действовать твоими же способами. Поверь, последнее наше развлечение доставит тебе проблемы посерьезнее, — проговариваю на одном дыхании сдавленным от злости голосом. — Надеюсь, ты у мамочки умный мальчик? Я два раз повторять не стану.

Прорычав последние слова прямо ему в ухо, я отталкиваю Марка от себя с такой силой, что он едва не падает с ног.

На секунду встречаюсь взглядом с Максом, но тот лишь отрицательно качает головой и уходит. Мой друг изменился, но сейчас мне нет до этого никакого дела.

С меня достаточно и этого дерьма.

Устремляюсь прочь, оставляя позади себя удивленные взгляды и перешептывания. Больше мне здесь делать нечего. Каримов все удалит. Он не захочет проблем, которые я могу ему устроить.

Прохожу несколько метров, утопая в гневных мыслях, и только спустя пару секунд понимаю, что уже стою без движения, устремив взгляд в одну точку. До боли знакомый уголок.

Дыхание становится неровным, когда воспоминания начинают давить меня со всех сторон.

В душе неприятно щемит, однако я все же делаю шаг вперед.

Это она, опушка и наше тайное место. Подхожу к массивному камню и аккуратно присаживаюсь на него, опираясь локтями о колени и устало свешивая голову. Мысли о Мии стремительно заполняют мой разум, грозя уничтожить. Как же так? Как я смог настолько далеко зайти? В очередной раз угодить в тот же капкан? Я не питаю никаких иллюзий насчет того, что нас ждет дальше. Вот только хаос, который разгорается в груди с каждой секундой все сильнее, буквально сводит с ума. Рука сама тянется к телефону. Пальцы начинают лихорадочно ударять по экрану. Сейчас мне поможет только она. Как всегда помогала переживать уничтожающие эмоции, что убивали меня несколько лет…

ghost: Ангел, ты мне нужна.

Глава 27

Мия

Сквозь сон улавливаю звуки пробуждающегося утра. А, возможно, уже и вовсе обеда, если учитывать, во сколько я вчера появилась на пороге Валентины Анатольевны. Лениво поднимаю голову и тут же падаю на подушку, дожидаясь, пока солнечный свет окончательно вытянет меня из глубин сладкой неги. Мне тепло и спокойно. Здесь всегда так. И на удивление я даже не ощущаю последствий от вчерашних истерик.

Блаженно потягиваюсь в кровати, продлевая минутки душевного равновесия. Но как только носа касается дразнящий аромат блинчиков и земляничного варенья, я с шумным выдохом поднимаюсь с постели. В животе мгновенно начинаются военные действия, и лежать на месте уже нет никакого терпения. Накидываю легкий сарафанчик, который мне уже приготовила бабуля и делаю глубокий вдох, нарочно наполняя легкие запахом детства. Как же мне сейчас хорошо! Вот он, настоящий дом. Без пафоса и излишков. Деревянный, со скрипучим полом и звуком топящейся печки. С мурлыканьем кота и благоуханием полевых цветов.

Это место такое родное, что я позволяю себе окунуться в беззаботное состояние с головой.

Все еще сонная, плетусь на кухню, на ходу завязывая волосы в высокий хвост. Застываю в дверях, когда перед глазами открывается невероятно соблазнительная картина. Стол буквально ломится от еды: аппетитные булочки с румяной корочкой, блинчики, творог, сметана, варенье и кувшин парного молока. Ну и, конечно же, яичница с отварной, а потом обжаренной картошечкой и колбаской. Это ее фирменное блюдо, без которого бабушка и дня прожить не может. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Опираюсь руками на спинку стула и не могу удержаться от смешка. Стол накрыт на целую роту солдат, хотя если взять в расчет, сколько времени я ее не навещала, уверена, бабушка заставит все это съесть меня одну.

— Проснулась, бандитка? Ну хоть сегодня ты улыбаешься, — вырывает меня из размышлений хриплый голос, и в следующую секунду я замечаю бабу Валю.

— Бабушка! — радостно восклицаю я и на всех парах мчу в ее теплые объятья. — Я так соскучилась!

Прижимаюсь к ней сильнее, ощущая, как ее плечи содрогаются от беззвучного смеха. В ответ бабуля ласково похлопывает меня по спине и целует в макушку.

— Ну полно тебе, дочка, полно, хочешь чтоб твоя бабка слезу пустила?

От понимания того, как мне на самом деле ее не хватало, едва сдерживаю желание разрыдаться. И чтобы не допустить этого, кладу подбородок на плечо бабули, любуясь ее добрым личиком. Такая родная, с особой красотой, что досталась ей благодаря татарским корням. Даже сеть глубоких морщин меркнет на фоне озорства ее голубых раскосых глаз.