Кокардас и Паспуаль - Поль Феваль-сын

Пейроль, удостоверившись, что лакеи не подслушивают, тщательно запер двери, а затем обратился к молодым людям тоном, каким передают чужое приказание, не подавая и виду, что сам имеет к этому прямое отношение.

– Монсеньор принял решение… – начал он.

– И я надеюсь, – вмешался Филипп Мантуанский, – что никаких возражений не последует… Вы играете в мою игру; вам известны и противник, и заклад, стоящий на кону. Нет нужды повторять, что мы должны победить в этой партии любой ценой.

Шестеро его слушателей молча склонили головы. Гонзага сделал интенданту знак продолжить.

– Нам предстоит, – сказал тот, – разделившись, покинуть этот дом. Завтра вечером мы встретимся на пристани в Дувре и оттуда отправимся в Париж. Но было бы безумием приехать всем вместе и даже в один день. Мы с монсеньором прибудем туда первыми, а затем вы присоединитесь к нам группами по два человека, соблюдая разумный интервал. Многое будет зависеть и от непредвиденных обстоятельств, которые могут вас задержать. Не сомневаюсь, что барон фон Бац с Ориолем появятся последними.

– Это к лучшему, – заметил принц. – По крайней мере, Ориоль не успеет сотворить какую-нибудь глупость.

Толстый откупщик промолчал, хотя ему очень хотелось напомнить, что во всех переделках он держался лишь чуть-чуть позади остальных. Впрочем, злоязычный Носе, конечно же, не преминул бы возразить, что этого «чуть-чуть» вполне хватало, чтобы оказаться вне досягаемости вражеского клинка.

Пейроль снова заговорил, с явным удовольствием приступив к детальному изложению плана, придуманного и подготовленного им самим:

– Монтобер и Тарани отплывут во Францию по направлению к Шербуру; Носе и Лавалад бросят якорь в Гавре; наконец, последние двое – в Бресте… Что касается нас с монсеньором, то мы… Но это, собственно, не имеет для вас значения… Итак, в Дувре будут ожидать барки, которые доставят вас к месту назначения. Помните, что, высадившись на французской земле, каждый должен быть готов защищать свою жизнь и добираться до Парижа на свой страх и риск.

– Что вы скажете на это, любезные друзья? – спросил Гонзага, поигрывая рукояткой своего кинжала.

– Пока я не вижу в этом деле ничего особо трудного, – ответил Монтобер, самый решительный и дерзкий из всей группы, – разве что в Париже нам, по моему мнению, будет трудно укрыться от любопытных глаз. Боюсь, что нас очень быстро узнают.

На губах Пейроля зазмеилась та высокомерная улыбка, которая обладала способностью доводить молодых дворян до остервенения.

– Терпение, – произнес он, направляясь к куче тряпья в углу, – сейчас вы получите свои новые костюмы. Вот эти наденут Ориоль и его спутник: они станут паломниками, и в этом качестве им придется осенять себя крестным знамением перед каждой часовней, а также просить милостыню на всех перекрестках.

– Милостыню? – переспросил барон фон Бац. – Это еще можно, но молиться… Черт побери, я не смогу выдумать ни одной молитвы!

– Ба! – вскричал Гонзага, смеясь. – Ты будешь бормотать по-своему, и никто тебя не поймет.

Откупщик и немец облачились в рясы с помощью Пейроля, который одновременно давал им последние инструкции:

– Под сутаной легко спрятать кинжал и даже шпагу. Главное, чтобы они не высовывались.

Ориоль выглядел столь комично в своем новом облачении, что все присутствующие покатились со смеху.

– Дай нам благословение, толстяк! – насмешливо воскликнул Носе. – И не забудь принести обет безбрачия! Ты должен теперь отринуть мысль о женщинах вообще и о Нивель в частности. Кроме того, ты должен будешь сносить любую обиду с кротостию…

И с этими словами он, обхватив Ориоля за плечи, раскрутил откупщика с такой силой, что тот, запутавшись в полах рясы, растянулся во весь рост на полу.

– Подождите насмехаться над ним, – сурово молвил Гонзага, – пока не узнаете, кем станете сами. Продолжай, Пейроль.

– Господа Носе и Лавалад, – смиренно отозвался интендант, – несомненно, великолепно справятся с ролью бродячих фокусников. По крайней мере, мне так кажется. А вот и одеяние, благодаря которому они совершенно преобразятся.

Лавалад сделал недовольную гримасу. Торговец или паломник – это еще куда ни шло, но он чувствовал, что достоинство его будет задето недостойным ремеслом жонглера.

Носе также уже не смеялся, тем более, что за него это с удовольствием проделал Ориоль. Молодому дворянину вовсе не хотелось облачаться в костюм арлекина.

– Крохобор, – проворчал он, обращаясь к фактотуму, – неужели ты не мог подобрать для нас что-нибудь получше? Эти обноски подошли бы тебе самому.

Несмотря на недовольное брюзжание, оба безропотно облачились в свои разноцветные наряды – им хватило лишь одного взгляда Филиппа Мантуанского.

Монтобер и Таранн с тревогой ждали решения своей участи, спрашивая себя, что именно уготовил им Пейроль. Оставшееся на полу тряпье не слишком успокаивало их на сей счет.

– А мы? – осведомился, наконец, первый.

Интендант сознавал, что наступил самый трудный момент в распределении ролей, ибо он и не подумал заранее поинтересоваться мнением молодых дворян. Особенно тревожил его Монтобер, который никогда не считал нужным выполнять его распоряжения и порой осмеливался перечить даже принцу. Пожалуй, здесь Пейроль рисковал получить увесистую затрещину. Поэтому он постарался придать своему голосу максимальную серьезность, дабы и тени насмешки не прозвучало в его словах, густо сдобренных лестью.

– Господа Таранн и Монтобер, – сказал он, – отличаются силой, отвагой и умом. Они не ведают страха и без труда находят выход из самого затруднительного положения…

– Похоже, этот мерзавец заготовил для нас изрядную пакость, – с отвращением прошептал Монтобер.

– Стало быть, им нужно было подобрать роль, достойную их мужества и энергии, – продолжал интендант. – Из них выйдут отличные испанские цыгане, только надо поискать им еще одного спутника, не менее грозного, чем они сами…

Пытаясь подсластить горькую пилюлю, фактотум угождал самолюбию дворян. К несчастью, те давно подозревали его в лицемерии.

– Что же это за спутник? – осведомился Таранн.

Пейроль стал поспешно объяснять:

– Я никак не мог найти здесь живого медведя. В Лондоне, похоже, нет ни одного, но вам обязательно нужно его раздобыть. Возможно, в Дувре нам повезет больше, а может быть, придется подождать до Шербура.

Последние слова он произнес совсем тихо, поскольку выражение лица Монтобера не предвещало ничего хорошего.

– Незачем искать так далеко, – прошипел тот, не помня себя от бешенства. – За неимением медведя мы поведем на цепи господина де Пейроля!