Летчики на войне - Григорий Чечельницкий

В войсках надеялись на летчиков-штурмовиков, они пользовались необычайной популярностью. Солдаты восторженно приветствовали их появление над передним краем, обращались после боя к боевым друзьям со словами горячей благодарности.

«Илы» сеяли панику в стане врага. Их экипажи метко поражали подвижные и неподвижные точечные цели, которые мешали безостановочному продвижению наземных войск. Штурмовики поддерживали наступление на всю глубину вражеской обороны. Они вели непрерывную разведку на поле боя, немедленно докладывая с борта самолета на КП о всех происходивших изменениях. Они находились рядом с войсками во время преследования противника, преграждали путь к полю боя его резервам, громили эшелоны на станциях и перегонах, уничтожали отходящие вражеские колонны.

Внезапность появления над целью и сосредоточенный удар — вот испытанные приемы штурмовиков. Взаимопомощь экипажей в бою, надежное прикрытие друзей истребителей, которые нередко атаковали врага вместе с «илами», удваивали силу.

Немаловажное значение имели и действия обеих ночных бомбардировочных авиадивизий. С 10 июля боевая деятельность 284-й авиадивизии усилилась и проводилась в интересах 3-й ударной армии. В ночь на 12 июля удары наносились по железной дороге Себеж — Зилупе и шоссе Себеж — Освея, где наблюдалось интенсивное движение отступающих войск противника. В последующую ночь напряжение боевой работы еще более возросло. Экипажи сосредоточили свое внимание на ближайших переправах, а 14 июля углубились к юго-западу от Зилупе, действуя над узлом шоссейных дорог Дагда.

Над вражескими объектами на другом направлении каждую ночь появлялись самолеты По-2 313-й Бежицкой бомбардировочной авиадивизии. Число вылетов дивизии измерялось сотнями.

Особенно успешно ночники выполнили задание штаба армии: в ночь на 11 июля бомбардировочными ударами разрушить переправу через реку Синяя, парализовать автоперевозки врага.

Прошла неделя, и районный центр Псковской области Красногородское, расположенный к северо-западу от Опочки, был освобожден. Тогда стало известно, как ночники выполнили боевую задачу. Они сожгли или вывели из строя десятки вражеских автомашин, взорвали ряд военных объектов.

В июльском небе не затихал гул самолетов 315-й истребительной авиадивизии, направлявшихся к окраинам Идрицы, Опочки, чтобы не допустить «юнкерсов» к полю боя. По нескольку раз в день взлетали и садились «яки» 832-го и 431-го истребительных авиаполков, а также лобастые Ла-5 171-го истребительного.

На пункте наведения командир дивизии полковник Литвинов слышал голоса командиров эскадрилий Соболева, Вишнякова, Ивлева, нового командира полка майора Александра Ивановича Халутина, принявшего полк у подполковника Орляхина.

Рядом с умудренными опытом летчиками Алексеем Нестеренко, Павлом Сузиком, Виктором Зориным, Николаем Ишановым сражались не менее опытные истребители, прибывшие на пополнение из высшей офицерской школы воздушного боя, и необстрелянные еще питомцы учебных тренировочных полков.

Большая нагрузка легла на плечи личного состава тыловых частей воздушной армии.

«Внимание аэродромам! Это первостепенная задача», — требовал в своем приказе заместитель командующего армией по тылу генерал-майор авиации П. Г. Казаков. К утру 10 июля надлежало подтянуть к переднему краю боеспособные резервные БАО со средствами материально-технического обслуживания, боеприпасами, горючим, продовольствием — всем необходимым для ведения боя.

Инженерные батальоны сосредоточивались: 55-й — в районе Новоржева, 81-й и 29-й — в районе Пустошки и были в готовности к быстрому продвижению вперед. В инжбатах создавались группы минеров (учитывалось, что противник минирует летные поля, взлетно-посадочные полосы, аэродромные сооружения).

Замысел был прост — сразу начать подготовку и восстановление аэродромов, которые займут войска. Более того, в район предстоящих боевых действий в тыл противника, к партизанам Себежского и соседних районов направлялись на легких самолетах офицеры тыла с целью найти аэродромы, организовать их подготовку для взлета и посадки самолетов.

Строительство аэродромов в условиях быстрого наступления наших войск производилось силами партизан и местного населения под руководством переброшенных за линию фронта изыскателей. Их деятельность возглавлял старший инженер отдела по изысканиям аэродромов инженер-капитан Василий Степанович Гарбузов. У него были надежные помощники из районов авиабазирования: инженеры по изысканиям Евгений Круковский и Павел Бабушкин, боевые командиры инжбата Сергей Крылов, минно-саперной роты Анатолий Кирюхин.

Дело трудное, рискованное, но необходимое. Правда, не всегда его венчал успех: у партизан не хватало шанцевого инструмента, приходилось обезвреживать множество мин и бомб, а все же ряд взлетных площадок удалось использовать. Важно было приблизить аэродромы к району боевых действий. Это требование командующего армией генерала Науменко всегда, а особенно теперь, настойчиво и последовательно осуществляли штаб воздушной армии, офицеры тыла.

Предусмотрительное решение начальника тыла положительно сказалось в дальнейшем на боевой работе авиации. Она не испытывала недостатка в аэродромах, вылеты производились без задержки.

Воины подразделений тыла работали самоотверженно, считая своим кровным делом помощь летчикам. Как радовались они, читая такие вот газетные сообщения о себе: «На днях представитель командования вручил медаль „За боевые заслуги“ группе сержантского и рядового состава, отличившейся в обслуживании летных частей.

Среди награжденных трактористы Кудрик М. И. И Синица И. Ф., которые работают на тракторе с первых дней войны.

Правительственная награда вручена одному из лучших шоферов подразделения капитана Мельниченко — красноармейцу Мотила А. Ф.».

Трудной была жизнь солдата аэродромной службы на фронте. Зимой врагом номер один был снег, весной — непролазная грязь на полях, летом — пыль на полосах, осенью — вода в каждой рытвине.

Скромные труженики — поседевшие ефрейторы, отцы семейств, и безусые сержанты — укатывали дорогу в грозовое небо летчикам, ковали вместе с ними победу.

В подразделениях БАО справедливо считали, что большая честь выпала на их долю: кормить-поить, обеспечивать фронтовиков. По-детски радовались они благодарным улыбкам пилотов, поднося им в столовой ягоды, собранные на лесных полянах, необыкновенный шницель и ледяной в июльскую жару квас. Работники столовых — от добровольных стряпух Лизы Марковой и Маруси Полулях до дипломированных поваров ефрейтора Апащикова, младшего сержанта Роганина, кулинара первой руки Авдеева — не раз принимали благодарность летчиков.

Люди на войне запоминают не только тяжелые переживания, они помнят и доброе, светлое. Кто из фронтовиков мог забыть момент, когда гости из далекого Казахстана оделяли бойцов подарками — сладкими яблоками, пахучим мылом, кисетами с самосадом.

Запомнился «бытовой комбинат» майора Кондратьева, забота парторга Бурьянского, приглашающего на несколько минут, пока заправят самолет, в прохладную палатку у опушки леса послушать новые пластинки. Память сохранила облик местного брадобрея, сапожников и портных, готовых в любое время проявить свое искусство, если что-либо требовалось летчикам.

Настал вечер 12 июля 1944 г. На поля медленно опускались сумерки. Будто нехотя отъезжали со стоянок бензозаправщики и полуторки со стартерами, смывали с рук масло и копоть механики. Переваливаясь с боку на бок, заруливал в капонир последний «ил».

Только не стихала работа на командных пунктах. Здесь царила гнетущая тишина, табачный дым стоял стеной. В тягостном ожидании все смотрели на связиста, ждали — вдруг осветится его лицо улыбкой и раздастся радостный возглас: «Летит!»

Значит, кто-то не вернулся…

В 148-м истребительном авиаполку ждали Геннадия Серебренникова, чей сотый боевой вылет, двадцать пятый воздушный бой, десятый сбитый фашистский самолет и первую победу его ведомого Валентина Лысенко готовились праздновать в эскадрилье. Надежда еще теплится у командира полка, хотя час назад сюда, в землянку, приходил младший лейтенант Павел Новожилов, который летал в паре с Серебренниковым, и вручил рапорт: «Разрешите на фюзеляже моего самолета написать имя Геннадия, буду мстить за него беспощадно».

У штурмовиков генерал Рубанов чернее тучи. Все вокруг говорят шепотом и избегают произносить имя штурмана дивизии. Только сокрушенно покачивает головой начштаба: «Не уберегли».

Низко опустил голову Тавадзе. Неимоверных усилий стоило ему доложить комдиву о том, что произошло час назад в районе Зилупе.

Воронов прилетел на аэродром во второй половине дня и сразу направился в эскадрилью Тавадзе. Их связывала большая дружба, зародившаяся под Сталинградом, хотя штурман был значительно старше да и рангом повыше.