История сексуальных запретов и предписаний - Олег Ивик

Те китайцы, которым невест не хватило, оказываются в сложной ситуации: соблазнять чужих жен им запрещено в законодательном порядке. Новая редакции Закона о браке, принятая в 2001 году, гласит: «Супруги должны быть верными друг другу…» Особой статьей запрещено «совместное проживание одного из супругов с другим лицом противоположного пола».

Китайские холостяки, не имеющие возможности обзавестись женой, лишены, в отличие от своих европейских собратьев, даже скромного удовольствия полюбоваться на улице женскими ножками. Правда, короткие юбки китаянки носят — но вот разглядывать то, что из-под них виднеется, запрещено законом. По ножкам (как и по другим открытым частям женского тела) можно лишь скользить равнодушным взглядом. Если же этот взгляд покажется китаянке слишком пристальным, она может привлечь «оскорбителя» к ответственности и добиться для него нескольких дней тюрьмы.

Строгость общегосударственных законов по защите нравственности не только не ослабляется необязательностью их исполнения, но, напротив, умножается инициативой на местах. Так, власти Нанкина решили, что и неженатым китайцам вступать во внебрачные связи неуместно, и приняли постановление, согласно которому все чиновники города обязаны жениться на своих любовницах, если у них таковые окажутся.

И все-таки многочисленные запреты на секс, казалось бы одержавшие победу на всей территории Китайской Народной Республики, стали рушиться в конце двадцатого века. Вместо мировой социалистической революции, победа которой казалась так близка, китайским коммунистам пришлось лицом к лицу столкнуться с революцией совершенно неожиданной — сексуальной. Если в 1980 году, по свидетельству институтских преподавателей, в любовные связи на первом году обучения вступали один-два студента на курс, то уже в 1993 году таких вольнодумцев было множество. В шести вузах провинции Хунань сексуальных партнеров имели 257 из 627 студентов старших и 283 из 883 студентов младших курсов. Запретный плод к этому времени успела вкусить примерно половина студентов Чжуншаньского университета. Впереди, как и положено, оказались жители столицы: в одной из групп Пекинского университета, согласно опросу, сексуальных партнеров имели 28 студентов из 33. Как они умудрились добиться таких успехов при таком дефиците женщин, авторам настоящей книги не известно.

От гейш до бурусэра. Япония

Японцы — народ, с точки зрения европейцев, загадочный. И его отношение к сексу, как и вообще к вопросу о том, что нравственно и что безнравственно, иностранцам (по крайней мере, авторам настоящей книги) не всегда легко постигнуть… В «Очерках из прошлого и настоящего Японии», изданных Т. А. Богданович в 1905 году, во времена, когда нравы страны Восходящего солнца еще не успели европеизироваться, говорится:

«Обнажение тела, когда оно вызвано необходимостью или удобством, вовсе не считается в Японии постыдным, тогда как то же самое обнажение с целью показать прелести своего тела является в их глазах совершенно недопустимым. Поэтому в жаркий день… японка спокойно принимает ванну перед открытой дверью своего дома или моется в общем бассейне с мужчинами. И в то же время она с негодованием смотрит на открытые бальные платья европейских дам и вообще на их обтянутые костюмы, обрисовывающие все детали фигуры».

В тридцатые годы двадцатого века в Японии проходила художественная выставка, в которую предполагалось включить знаменитую скульптуру Родена «Поцелуй». Но увы, жителям Страны восходящего солнца не удалось увидеть работу великого француза — она была признана неприличной. Суровых цензоров смутило отнюдь не то, что скульптор использовал обнаженную натуру, и не то, что тела юноши и девушки сплетаются в объятии, — этим японцев удивить было трудно. Но вот соединенные уста любовников настолько шокировали японцев, что их было предложено как-то прикрыть. Организаторы выставки согласия на это не дали, и шедевр Родена так и не попал в Японию…

Впрочем, нельзя сказать, чтобы сами японцы так уж никогда не целовались, но у них поцелуй воспринимался как некая особая эротическая причуда, для обозначения которой имелось не вполне приличное слово. Когда в эпоху Мэйдзи, с окончанием самоизоляции Японии, в страну хлынул поток европейской литературы, растерянные переводчики попросту не знали, что делать, ибо нельзя же было приписать столь непристойное занятие, например, вполне респектабельным героям английских романов. В одном из японских изданий выражение «сорвать поцелуй с ваших губ» было стыдливо переведено как «лизнуть ваши губы»… С тех пор японцы освоили европейскую культуру и поняли, зачем и как люди целуются. Тем не менее сегодня, если уж японцу приходит на ум фантазия поговорить в приличном обществе о поцелуях (например, в контексте европейских или американских фильмов), он употребит искаженное английское слово «kiss».

Надо сказать, что запрет на публичные поцелуи был одним из немногих (сравнительно с другими культурами) запретов, которым должны были подчиняться жители Страны восходящего солнца. Традиционная японская религия, синтоизм, не накладывала никаких ограничений на секс. Более того, синтоизм в Японии формировался не без влияния китайского даосизма, который к сексу как таковому относился весьма доброжелательно, хотя и рекомендовал предварительно ознакомиться с гороскопом партнера и положением звезд.

Самурай, а позднее буддистский священник Ямамото Цунэтомо, написавший в начале восемнадцатого века книгу «Сокрытое в листве» — своего рода советы для самураев на все случаи жизни, — рекомендует супругам ложиться головами на запад. При этом мужчина должен находиться на южной стороне постели, а женщина на северной.

Младший современник знаменитого самурая, не менее знаменитый писатель Ихари Сайкаку, с неодобрением писал о супругах, у которых под утро «спальные циновки… оказываются в беспорядке, несмотря на то что минувшая ночь проходила под знаком Крысы» — занятие любовью под этим знаком считалось делом неблагоприятным. Девушек, которых угораздило родиться в год Огненной Лошади, вообще не рекомендовалось брать замуж, поскольку считалось, что они склонны к убийству собственных мужей. Неблагоприятными считались и браки, в которых муж оказывался на четыре года или на десять лет старше жены…

Но в целом предписания традиционных японских верований нельзя назвать слишком обременительными. Синтоизм смягчал строгие требования конфуцианства, которое издревле проникало в Японию, а в семнадцатом веке стало государственной идеологией. Даже буддизм, при всей его склонности к аскезе, попав в Страну восходящего солнца, оказался приправлен изрядной долей гедонизма.

Синтоизм, буддизм и конфуцианство мирно сосуществовали в жизни большинства японцев. Средний японец по праздникам выполнял традиционные синтоистские ритуалы; в надежде на благополучное посмертное перерождение или просветление посещал буддистские храмы и занимался дзенскими медитациями, а в повседневной жизни старался выполнять заветы учителя Куна. Смягчая друг друга, все эти учения составляли некое достаточно гармоничное целое, в котором не было места аскетическим крайностям. Что же касается христианства, то оно стояло несколько в стороне от этого всеобщего братства религий и к сексу относилось гораздо менее терпимо. Но первые европейские миссионеры появились в Стране восходящего солнца только в шестнадцатом веке, а уже в начале семнадцатого их, в числе всех иностранцев, выслали обратно, и христианство было запрещено вплоть до конца девятнадцатого века.

Религиозные ограничения на сексуальную жизнь касались в Японии прежде всего монахов — буддистских, поскольку синтоизм монашества не знал, равно как и конфуцианство, которое вообще не является религией в полном смысле слова. Чисто теоретически монахи, конечно же, должны были соблюдать полное воздержание. Однако на практике именно в Японии они относились к своим обетам достаточно вольно. Уже упомянутый Ихари Сайкаку писал в стихотворении «Наложница бонзы (буддийского монаха. — О. И.) в храме мирской суеты»:

Монахи потихоньку лакомятся рыбойи ласкают женщин.Самая легкая жизнь —только в храме.

Впрочем, по свидетельству многочисленных авторов, монахи далеко не всегда грешили «потихоньку». Уже в начале десятого века Миёси Куёцура, выдающийся математик, литератор и историк, писал в своей «Памятной записке» о принятии монашества людьми, которые вовсе не собирались предаваться какой-либо аскезе. В Японии практиковалось массовое пострижение в монахи в случае, если стране грозили напасти, например при болезни кого-то из членов императорской семьи. Тогда постриг принимали до тысячи человек одновременно, и строгий Миёси Куёцура сообщал (вероятно, не без оснований), что среди них «больше половины плохих и испорченных». Автор «Памятной записки» сетует, что крестьяне, которых он без лишних церемоний называет «бесстыжими типами», принимают монашество, чтобы уклониться от налогов, после чего продолжают жить с женами и детьми и творить много других безобразий.